Иллюзия Реальности

— Приехали! — нажал на тормоза Адам и обернулся ко мне, — Сиди, я выйду первым, введу код и перенесу тебя.

— На руках?

— Твоя обувь не для раскаленного песка.

Я согласилась. Супруг сделал все поэтапно. Сам уставший, но всегда сильный. Что бы ни происходило!

Как только он перенес меня внутрь укрытия, Адам закрыл дверь, и мы остались вдвоем в длинном коридоре. Тусклый свет был только в конце, а здесь тусклое освещение подчеркивало только наши силуэты. Блондин взял меня за руку, потянув за собой, но я не сдвинулась с места.

— Они найдут меня.

— Кто они?

— Адам, поцелуй меня.

Я почувствовала его горячие руки на моих щеках, его дыхание и близость тела. Супруг смотрел на меня, вглядываясь в блеск серых глаз в полутьме. Он медлил, а мои слезы предательски побежали по щекам. И тогда сухие губы военного коснулись моих, прижимаясь мягче, вовлекая в глубокий, чувственный поцелуй. Адам, как и я изголодался. Он приподнял меня на руках, прижимая к стене и покрывая губы, шею и плечи жадными, саднящими поцелуями, когда я уже не понимала как крепкие руки обжигают обнаженную кожу со спины под одеждой, а желание убивает мысли, вместе с чувством страха.

'- Похоже ты влюбилась!

– Влюбилась? Какой бред! — фыркнула я, — Мне некогда играть в подобные игры.

– И тем не менее? Ты так жестко обошлась с Эбеном. Он приехал из Андариона ради тебя, — настаивала девушка, — А что ты? Парень наверняка рассчитывал на большее, чем просто твое холодное приветствие.

В помещении горели свечи. Передо мной стояла каша. Не вкусная, но, если сдобрить куском масла — сойдет. Однако аппетита нет совсем.

– Эбен хочет, чтобы я прошла распределение и отказалась от работы. Он все еще считает, что можно жить как все, как эта интеллигенция, вроде его названой матери.

– Так и раньше так было, но ты не от того на него шипишь, — подначила брюнетка, — Я знаю тебя. Просто ты не хочешь признавать, что желаешь совсем другого мужчину.

– Что ты несешь?

– Да, да! С того момента, как ты увидела этого военного, ты места себе не находишь. Я же видела, как ты следила за ним вчера!

– Вздор! Я не следила!

– Он оправился, здоров. А еще обелен со всех сторон. Не ходит в притоны, как другие. Не тискает девок. Может этот парень для тебя хранит себя?

– Ой, заткнись, Зоя!'

Зоя… Они все меня знают. Мы лежали на кровати обнаженные. Адам у меня на груди, закинув руку на плечо. Под тяжестью его тела я ощущала защиту. Я гладила его светлые волосы с крапинками пыли и запекшейся крови и смотрела в темный потолок. Наша комната такая маленькая. Временная… Здесь только кровать, метр до двери и закуток с подобием душа и туалета. Но здесь прохладно и тихо… Я вспомнила, почему отключила Адама. Не только потому, что он нужен Архитектору. Я отключила его, потому что он был нужен мне.

Глава 8. Жаркие дни

— Эмбер, — Он поглаживал мою спину рукой, а я сидела, уставившись в одну точку на стене. В тусклом свете крохотное изображение ласточки простым карандашом сложно разглядеть, — Как давно ты не спишь?

— Не знаю, — прошептала я в ответ, — У меня нет желания смотреть на время.

Адам приподнялся и поцеловал мое плечо. От приятного прикосновения я закрыла глаза и зарылась пальцами в его волосах.

— Ты никуда не уйдешь сегодня?

— И завтра тоже, — прошептал парень, усмехнувшись, — И послезавтра. У нас три дня.

— Какая роскошь. И в этот раз не потребовалось лечить тебя от ранения.

— Иронизируешь?

Я обернулась, встретившись взглядом с парнем. Затем потянулась к веревке у изголовья кровати, чтобы включить единственную лампу. Адам прищурился от резкого света.

— Да, немного иронизирую. Адам, ты знаешь кто я, но есть еще кое-что. Ты должен знать.

— Зачем? — Супруг взял меня за руку. Мы сидели на кровати в простынях. В комнате было относительно прохладно. Чудо, если учесть, что там наверху творится ад. Три дня рая стоило бы провести в любви, но это был единственный способ получить ответы. Сейчас Адам не смог бы никуда уйти, сославшись на важные дела.

— Зачем? Чтобы знать, как все было на самом деле.

— Я предположительно знаю, кем ты была. В твоей жизни случилось что-то серьезное, после чего ты потеряла память. Теперь ты другой человек и мы вместе. После того, что было, между нами, вчера, ты все еще сомневаешься в серьезности моих намерений в отношении тебя?

— Ты слишком благороден, — мне стало совестно и одновременно странно. Если я так сильно желала Адама, что пошла на обман системы в угоду личных целей, то почему он настолько сильно влюблен? Случайность? Возможно, так приучили детей Андариона — выбор распределения все равно, что истинные пары. Логика не подлежит сомнению.

— Олв напугал тебя вчера?

— Дело не только в Олаве, — переминая простынь, я подбирала слова, — Вернее это тоже очень тревожит, но сказать хочу о другом. Я вспомнила кто отключил тебя от системы и зачем!

— Это так важно?

— Да, потому что… Потому что это сделала я!

Сонные глаза Адама стали шире, но вместо вопросов, я увидела удивление, а затем смех. Он так задорно смеялся, потянув меня в свои объятия, что страх быть отвергнутой забился крошечной блохой в сознании и лопнул. Я была обескуражена.

— Ты не перестаешь удивлять.

— Я серьезно, — отстранившись, я коснулась ладонью лица блондина, — У меня ведь был Эбен. Понимаешь? А после той встречи… После того, как я выстрелила в тебя…

— Я уже просил не переживать об этом? — Сдержанно улыбнулся Адам, проигнорировав упоминание брюнета. Я кивнула, опустив взгляд на плечо, где виднелся белый шрам с неровными краями.

— Вчера, когда мы были близки, я вспомнила тебя и свою нездоровую любовь.

— Нездоровую?

— Да, ведь я долго наблюдала за тобой, — пожала плечами я, заметив интерес в глазах супруга, — Это правда!

— Просто, странно. Ты была пустынным скатом. Именно так ты мне ответила, когда мы пересеклись на той площадке.

— Видимо была… Ох, Адам, мои воспоминания — это огромный шкаф скелетов… Да, я наблюдала. Сначала переживала оправишься ли, а потом, когда узнала, что ты подходишь в очереди под распределение системы, убедила человека, которого все называют Архитектором, что тебя нужно отключить. Во мне заиграла ревность, Адам. Я сделала это, потакая своим желаниям.

— Стоп, стоп, как ты сказала?