Иллюзия риска

– Состояние тяжелое, Харитон Сергеевич, - отыскав взглядом Бессонова, проговорил доктор. – Нужно ждать. Организм у парня молодой и сильный. О прогнозах говорить пока рано.

Харитон Сергеевич, молча, кивнул. Емельяна тихо всхлипнула. Ядвига в полголоса выругалась.

***

Емельяна отказывалась покинуть клинику. Пусть ее и не пускали в палату к Арканову, но она хотя бы могла видеть его сквозь стекло.

Кажется, она выплакала все слезы, и осталась лишь пустота. Но девчонка видела, как приборы, к которым был подключен Данил, тихим писком отмеряли его пульс.

Приступов больше не было. И это радовало. Но Данил все еще не приходил в сознание – и это повергало Ажурову в панику и ужас.

В один из моментов, когда нервы грозили окончательно сдать, Емельяна поняла, что не может больше.

Убедившись, что близнецы рядом, девчонка рванула в уборную. Ей нужна была всего минутка уединения. Минута, не больше.

Холодная, почти ледяная вода внесла ясность в мысли.

– Все будет хорошо! – приказала она своему отражению, вытерла лицо салфетками и отправилась обратно. Не могла она надолго оставлять Данила одного. Знала, что нужна ему. Пусть он и остается без сознания. Не важно. Главное, она рядом.

Отец и крестный около часа назад умчались по делам. Ядвига спустилась в кафетерий, пообещав принести что-нибудь перекусить. А Емельяна вернулась к наблюдению через стекло.

Появление незнакомки она почувствовала сразу. Вернее, услышала. Размеренные удары о пол больницы словно отсчитывали секунды. Емельяна повернула голову.

Женщина средних лет гордо плыла в ее направлении. Именно плыла. И взгляд ее был высокомерным, колким, сканирующим. На миг он задержался на Емеле, а потом перескочил на дверь, ведущую в палату.

Женщина не успела приблизиться к Емельяне, главврач преградил ей дорогу. В его руках были какие-то документы. Голос звучал немного взволнованно.

– Амалия Павловна, - говорил врач. – Будьте благоразумны! В таком состоянии пациента нельзя транспортировать. Состояние тяжелое, пусть и стабильное. Но тем не менее…

– Я бы на вашем месте не препятствовала, - холодно проскрипела женщина, а Емельяна замерла, превратившись в слух. – Если дорожите собственным местом! Необходимые документы я вам предоставила!

– Амалия Павловна, вы понимаете, что Данила нельзя сейчас трогать? – не унимался врач, а Емельяна стремительно повернулась к женщине.

– Вы преувеличиваете серьезность ситуации! – Амалия Павловна окатила врача арктическим льдом в голосе, но не удостоила и взглядом. – Мой сын крепок и почти здоров. Я требую, чтобы его перевезли в родовое гнездо. Там за ним будет организован надлежащий уход.

– Думаете, сиделка заменит ему весь медперсонал нашей клиники? – опешил мужчина.

– Думаю, это не ваше дело, - резко одернула врача женщина. – К тому же, у вас нет законных оснований препятствовать мне. Я его мать! По закону только мне решать, как поступать с его…

Емельяна, потеряв дар речи от шока, поняла, что женщина не договорила всего одно слово. «Телом». Мать уже хоронила своего сына.

– Я бы не была так уверена на сей счет! – голос Ягушки прозвучал как выстрел.

Девушка в руках держала бумажный пакет с едой и пару стаканов с кофе.

– Смотрю, Амалия Пална, вы цветете, как и прежде, - язвительно улыбнулась Ажурова-старшая, поставив пакеты на столик. – Не пойму, вы духи сменили? Вот зря, между прочим. Прежние подходили вам лучше. Елки-моталки, забыла название. Ах, да, «Болотная гниль». Точно, хит прошлогоднего сезона. Да-да.

– Паршивка! – прищурилась Амалия Павловна. – Попытка засчитана. Но совершенно бесполезна.

– Да что вы! – хмыкнула Ядвига Петровна. – А по мне – веселая шутка.

Женщина ударила тростью об пол, словно прекращала всяческие беседы. Повернулась к доктору.

– Готовьте к транспортировке! – скомандовала Амалия Павловна. – Согласие родителей у вас есть. Других близких родственников у моего сына нет.

– Не гоните коней, Ваше благородие! – хмыкнула Ядвига. – Родственники есть. Так что, мадам, улыбните лицо и спите спокойно.

Амалия Павловна прищурилась, обращая внимание на Ядвигу, вставшую на защиту своего друга детства.

– Вячеслав Борисович, вы разве забыли, что жена Данила очень даже одобряет его лечение в стенах вашей клиники? – протянула Ядвига. – Надеюсь, ее согласия достаточно?

– Разумеется! – доктор подобрался, понимая, что спасать пациента нужно.

– Вы несете бред, - надменно вздернула бровь Амалия Павловна. – Данил не женат!

Ее взгляд задержался на Емельяне. Девушка стояла, сжимая руки в кулаки, преграждая путь к палате, взглядом обещая, что с места она не сдвинется и на миллиметр.

– Разрешите вас познакомить, Амалия Павловна, - Ядвига хлопнула Емельяну по плечу. – Емельяна пару дней как Арканова. Только не говорите, что такая любящая мать, как вы, Амалия Пална, не знали о таком серьезном шаге вашего сына? Грусть-печаль! Ну, ничего, как только Данил поправится, мы обязательно устроим официальное знакомство, банкет, массовые гуляния.

– Я не верю в этот фарс! – прищурилась женщина.

Ядвига чуть приблизилась к Амалии Павловне. Ее голос стал твердым, серьезным, угрожающим.

– А знаете, во что верю я? – проговорила Ядвига так тихо, что ее слова были слышны только женщине и Емельяне. Братья-охранники замерли в нескольких метрах от них, позволяя вести разборки, не видя явной угрозы. – Я верю в справедливость. А еще в силу нотариально заверенных документов. Типа, завещаний. И одно такое мне не так давно попалось под руку. Составленное вашим младшим сыном. А там, отчего-то, в наследниках стоит Емельяна Степановна. Так что, по документам, все Данькино бабло уйдет ей. Даже байк, который вы так ненавидите.

Ядвига шагнула обратно, занимая свое место рядом с Емельяной.

– Вы все еще горите желанием забрать Даню в своей склеп? – елейным голосом проговорила Ягуша. – Его смерть вас не порадует. Так что, советую хромать обратно. Пока не появились наши люди и не помогли. Я ясно намекнула?

Амалия Павловна, сузив глаза, смотрела на Ядвигу. Весь ее вид указывал на то, что женщина находится в состоянии бешенства. Но ничего поделать не может.

Однако последнее слово сумела сохранить за собой.