Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Но вот что оказалось неожиданным — путались и терялись крестьяне на экзамене по закону божию. Не уложились в их головах, казалось бы, навечно вызубренные церковные постулаты…

Проверка в Карсунском уезде лишь укрепила репутацию народных училищ: каждый пятый ответ комиссии оценили на «отлично», две трети — хорошими и посредственными баллами, и лишь восемь человек из ста отвечали неудовлетворительно. Илью Николаевича и его помощника, конечно, радовали эти результаты.

А как отзываются родители, учителя, священники о поведении воспитанников после окончания школы? Она благоприятно воздействует на человека — таков был общий вывод. Правда, нашлись два священника, которые заявили, что у некоторых мальчиков появилось «ученое самомнение и гордость», «неуважение к отцу и вообще к старшим, а затем и желание освободиться от отцовской опеки и тяжелого земледельческого

труда, имея при этом в виду сделаться каким-либо писарьком или кем-либо вроде этого». Но одновременно с этим почти два десятка священников, не сговариваясь, написали «записки», в которых отмечали необычайно благоприятное влияние школы на характеры бывших учеников, на их отношения в семейной жизни. «Скромность их поступи, сосредоточенность во взгляде, сравнительная учтивость в разговоре и манерах, уменье и готовность ответить прямо на предложенный вопрос — вот, — по словам священника Лаврова, — постоянно присущие бывшим школьникам черты, которых напрасно вы будете искать в крестьянских детях, не обучавшихся в училище… Смело можно утверждать, что бывшие ученики навсегда застрахованы от грубого суеверия… Бывшие ученики охотно берутся за работы и исполняют их с большей осмысленностью и энергией, чем совсем не обучавшиеся их сверстники… Сомнение в народно-воспитательном значении современной сельской школы должно быть признано, таким образом, недоразумением пли предубеждением». «Народные школы, — писал другой законоучитель, — оказывают благотворное влияние на крестьянскую массу во всех отношениях…»

Итоги проверочных испытаний, суждения учителей показали: народ проголосовал за школу. Результаты столь интересного обследования Илья Николаевич отправил руководству учебного округа.

Опрос выпускников сельских школ был главной, но не единственной заботой той весны. Общественность России, как и других славянских стран, отмечала тысячелетие со дня кончины великого славянского просветителя Мефодия — одного из двух создателей славянской письменности. Православная церковь причислила Кирилла и Мефодия к лику святых и учредила в их честь особый праздник. Однако в 1885 году отмечался не только религиозный праздник. Торжества проходили как смотр достижений болгарской и русской культуры. В те дни с новой силой прозвучал призыв к просвещению народа.

Конечно, Илья Николаевич никак не мог остаться в стороне от этого. Еще задолго до 6 апреля — дня торжеств — в школах учителя рассказывали о вкладе знаменитых болгар в развитие славянской культуры, знакомили детей с историей Болгарии, с первой азбукой. Директор училищ принимал во всем этом живое участие; сам не раз выступал в школах и училищах. С помощью старшего сына он выписал из столицы две тысячи пятьдесят экземпляров брошюры «Жизнь и подвиги святых Кирилла и Мефодия». Илья Николаевич хотел бесплатно раздать их ученикам и в губернском центре, и в уездах. Он воспринимал эту годовщину как важнейшую веху в истории отечественной культуры и старался сделать этот день особенным.

Торжественный акт для учеников начальных школ проводился в самом большом помещении города — в зале городского общества. Оно было празднично украшено, убрано зеленью, специально к этому дню на большом щите нарисовали буквы церковнославянской азбуки.

Из всех школ города пришли ученики к дому городского общества. Здесь же были и взрослые. В зале, к смежных комнатах, в коридорах и на лестницах — везде толпился народ. После короткого молебна, который сопровождался пением сводного школьного хора, Илья Николаевич рассказал о жизненном пути и заслугах Кирилла и Мефодия, подчеркнув непреходящую ценность их духовного подвига во имя славянской культуры, Он порекомендовал на школьных экзаменах по русскому языку написать изложение на тему: «Описание празднования 6 апреля».

…Тем и закончился учебный год — предпоследний в жизни Ильи Николаевича.

Дети и родители

Во всех делах Илью Николаевича поддерживала большая и дружная семья. Дома, среди детей, рядом с женой он находил умиротворение, счастье, покой.

Все ладилось в доме. Спокойная взыскательность Марии Александровны и аккуратность воспринимались детьми как непременное условие жизни. Ее требования были разумны и понятны; ее глубокая любовь к ним не перерастала в попустительство. Порядки, заведенные хозяйкой дома, не оспаривались, ибо были продуманны и целесообразны. Быть не могло, чтобы дети разбрасывали где попало свою одежду или вещи. С самых первых шагов с завидной настойчивостью мать воспитывала

в них аккуратность, привычку к самодисциплине, сдержанность и такт. Мария Александровна, сама выросшая в труде, не хотела видеть своих детей белоручками. С ранних лет все они имели свои обязанности, у всех были заботы по дому.

Никакой роскоши Ульяновы не знали. На стенах висели географические карты; в комнатах детей обязательно имелась полка или шкаф для книг. Но, довольствовавшаяся скромной обстановкой, семья обзавелась тем не менее отличным роялем — Мария Александровна была прекрасной пианисткой.

По предложению Марии Александровны было установлено, что один день все разговаривают по-русски, один — по-французски и один — по-немецки. Эта домашняя игра сослужила детям добрую службу — они постоянно упражнялись в языках и, естественно, быстрее овладевали ими.

Многие черты своей жены Илья Николаевич с удовлетворением подмечал в детях: они, как и мать, не терпели многословия и безделья, в них не было жеманства и лицемерия; они доводили любое начатое дело до конца. Родители знали: дети видят и понимают все. Их нельзя воспитать настоящими людьми, если будешь говорить одно, а делать другое. Отношению к жизни они учатся у взрослых, замечая любой фальшивый шаг и жест.

…Дети росли, поднимались один за другим. И так уж повелось — старшие незаметно становились воспитателями младших, со старших младшие брали пример. Давно ли, казалось, Володя тихонько, чтоб никто не видел, откручивал ноги игрушечной лошади, пытаясь узнать: что там, внутри? Давно ли гонял сестренку Олю под диван, веселя себя и ее командой: «Шагом марш из-под дивана!» А сейчас вот-вот закончит гимназию, серьезен, вдумчив и упорен. Раз уж решил что-то сделать, обязательно добьется своего.

Характеры у старших были разные. Александр — молчаливый, сосредоточенный, с беспощадной требовательностью к себе, рано осознавший суть своих интересов и увлечений. Анна — романтичная, эмоциональная, легковозбудимая, увлекающаяся поэзией и музыкой. Владимир — не по годам развитый и начитанный, уверенный в себе, тонко и точно подмечающий в людях смешное и глупое. Оля — его верная и близкая подруга, преданная брату, подражающая ему, резвушка и шалунья, тем не менее весьма прилежно учившаяся, как, впрочем, и все. Митя и Маняша тянулись за старшими.

Подрастая, дети все больше радовали родителей. Наступила та счастливая пора, когда Илья Николаевич смог полушутливо, но со скрытой гордостью сказать как-то Вере Васильевне Кашкадамовой:

— У нас в семье плохих детей нет.

Незаметно подошло время грустной, но неизбежной разлуки — Саша и Аня окончили гимназию и в августе 1883 года уезжали учиться в Петербург.

Александр поступал в университет. Пошел по дороге, которую давно сам себе наметил: заниматься любимыми естественными науками. Отец и мать уговаривали Сашу: зачем ехать в Петербург, рядом Казанский университет, который кончал Илья Николаевич, в Казани живут родственники. Но Александр твердо решил учиться только в столице: там работают лучшие ученые страны — Менделеев, Бутлеров, Сеченов, Докучаев, Бекетов… там представлен цвет русского естествознания. Родители на своем не настаивали.

1 сентября 1883 года Александр начал занятия в Петербургском университете. Следом за братом в столицу уехала Аня. Она поступила на Высшие женские Бестужевские курсы. Так началась их студенческая жизнь.

Годы были тяжелыми для русской науки. Яростную атаку против «материализма и безбожия» возглавлял обер-прокурор святейшего Синода Победоносцев. В новом университетском уставе, утвержденном Александром III, самостоятельность профессорских коллегий была урезана; университетские преподаватели были низведены до положения обычных чиновников, их могли заменять и увольнять как заблагорассудится начальству. Уменьшилось число стипендий в университетах, повышалась плата за обучение, урезались средства на научные цели. Многие студенты были недовольны введением обязательной форменной одежды. Устав поставил вне закона студенческие землячества, кассы взаимопомощи и кухмистерские.

С первых же дней петербургской жизни Александр с головой ушел в науку. Маленькая комната, которую он снимал на Песках, была полна, как и летняя кухня в Симбирске, химических реактивов, приборов, книг. Он упорно занимался исследованиями, и единственное, что его огорчало, — нехватка времени. Он даже не ездил домой на зимние вакации — проводил их в университетских лабораториях. Но отец и мать знали, что старший сын отказывает себе в поездках еще и потому, что не хочет обременять скромный родительский бюджет дорожными расходами.

Поделиться с друзьями: