ИМ ХОчется этого всегда

В одном Старик оказался прав. Если высверлить шурупы, которыми замок крепится к дверце сейфа, замок упадет внутрь.

Hello, boss!

Махнув сейфу рукой, я собрался было открыть дверцу, но вдруг в кармане запиликал мой телефон. Увидев на табло имя, я улыбнулся и прижал трубку к уху.

— Слушаю, Старик.

— Игорь Игоревич, где вы, черт возьми?

— В пробке. Где, вы думали, я могу находиться?

— Сколько вас ждать? Мне не очень-то улыбается здесь торчать под дождем.

— Разве вы не в машине?

— В машине. Но все равно не улыбается.

— А разве на улице идет дождь? — спросил я, открывая дверцу.

— А разве вы не на улице стоите в пробке?

— Видимо, туча еще не добралась до меня. Через полчаса, думаю.

Я быстро осмотрел содержимое. Наградной «ПМ», несколько стопок коробочек с правительственными наградами, рублей тысяч пятьдесят, долларов тысяч пять… В нижнем отделении какие-то потертые очки вековой давности и с круглыми стеклами — как бы не взятые на память после расстрела окуляры Берии, и несколько папок-секретарей. Распахнув одну за другой, я не нашел того, что искал. Но, приподняв нижнюю, совковую картонную папку, я увидел плексигласовую упаковку, и сердце мое забилось. Выхватив папку, я сломал кнопку — так дрожали мои пальцы, — и рассмотрел содержимое.

Это были документы из «Бэнк оф Нью-Йорк».

Сунув их под пиджак, я быстро пошел на выход. По дороге сбил ногой стул, удерживающий Анастасию Николаевну в плену, и вышел на площадку.

Уже на первом этаже я пришел в себя.

Мысли метались в моей голове, путаясь и грохоча. Я ничего не понимал. Мое тяжелое дыхание уходило под свод площадки первого этажа, как под купол храма. Я посмотрел наверх. Меня всегда потрясала архитектура этих сталинских зданий в центре Москвы. Гигантской площади холл, квадратные лестничные проемы, лифтовые шахты с сетками и лифты с дверями, которые нужно открывать руками.

Я не знаю, зачем это сделал. Во мне уже не жил человек разумный. Я действовал, как офлажкованный зверь. Приблизившись к стене, на которой в ряд на двух досках крепились почтовые ящики бежевого, как и весь интерьер, цвета, я вынул папку из-под пиджака и сунул ее между ящиками так, чтобы она вошла как раз меж досок.

Рванувшись на выход, я на ходу достал сигарету. Открыл дверь и посмотрел на кончик сигареты, чтобы совместить его с языком пламени.

И в тот же момент сильный удар в лицо, от которого я мгновенно потерял сознание, повалил меня с ног.

Клубы искр разлетались над моей головой на том месте, где моя голова совсем недавно находилась.

Ударившись затылком о мрамор пола, я пришел в себя и привстал. И в то же мгновение мощный удар ногой повалил меня обратно.

Откатившись в сторону, я попытался встать, но Старик навалился на меня всем телом и схватил за горло. Вместо того чтобы сталкивать с себя его грузное тело, я был вынужден удерживать его стальные руки, чтобы он не свернул мне позвонки.

— Знаешь, мерзавец, чем мой сейф отличается от твоего?.. — хрипел он мне в лицо и скалил фарфоровые зубы. — Тем, что его сигнализация выводится на мою трубку…

Поняв, что освободиться невозможно, я отпустил его руки и сунул свою правую в карман. И тут же волна удушения судорогой прошлась по моему телу. Мой начальник службы безопасности душил меня, как собаку…

Стараясь не потерять сознание до того, как появится шанс на спасение, я скручивал и скручивал с «Паркера» колпачок…

— Что ты сделал с моей женой, тварь?! — просвистел он, и я, из последних сил размахнувшись, всадил ему золотое перо в глаз.

Кровь хлынула на меня, как вода из крана в ванной его квартиры. Она заливала мне рот, глаза, лилась в уши, и я, чтобы не слышать, как орет Старик, оскалился, как волк.

Наверное, он хотел вынуть ручку из глаза. Он отпустил меня и занялся собой. И в тот момент, когда пальцы его взялись за «Паркер», я ладонью вбил ручку ему в голову.

Вывинчивание колпачка, это невинное занятие, способно одних поднять до немыслимых высот, а других низвергнуть…

Я не мог подняться еще около минуты. Просто удивительно, что до сих пор никто еще не вошел в подъезд.

Мое потрясение трудно измерить баллами, но если все-таки попытаться это сделать, можно было предположить, что я где-то между девятью и десятью по шкале Рихтера.

Я не помнил о папке, я помнил лишь хруст, с которым перо вошло в мозг Старика. Выбравшись на улицу, я выбежал на дорогу и только сейчас сообразил, что и пиджак мой, и рубашка, и лицо, и руки залиты свежей, еще теплой кровью…

В магазине я купил бутылку воды и смыл с лица следы убийства. Представляю, что обо мне думала продавщица, нажимая ножкой кнопочку сигнализации. Заметив это, я выскочил из магазина и с бутылкой в руке, расплескивая воду, бросился во дворы. Уже там, оказавшись в безопасности, каковой я себе ее представляю, я отдышался и успокоился. С рубашкой тоже пришлось расстаться. В майке, с пиджаком, свернутым в скатку и уложенным на плечо, я шел в черных очках по Протопоповскому переулку и прятал взгляд.

Не помню, на пересечении с какой улицей я купил рубашку с пиджаком, вышел на дорогу и поймал такси. Помню лишь, что назвал адрес: Мосфильмовская и — дом, в котором на ней жил Факин.

Через полчаса я вошел в квартиру, где нашел мертвую Таю. Естественно, она была убита ножом. Девочка лежала, глазами, полными удивления смотрела куда-то в сторону и в последнюю минуту своей жизни думала, наверное, о том, что же такое с ней все-таки случилось. Очень сюрреалистическая картина, которая не произвела на меня никакого впечатления. Минуту я думал, а потом вышел из квартиры.

Улица встретила меня пахнущим сыростью воздухом, тучи, которые еще четверть часа назад сгущались, но были где-то высоко и в стороне, на этот раз подтянулись и опустились.

Я быстро остановил такси и назвал адрес компании «Глобал». Эта поездка была самая долгая в моей жизни. Я сидел на заднем сиденье машины, болтовня таксиста неслась мимо меня, и я думал о том, какой большой город Москва. Он тянулся через всю страну… Когда я увидел крышу своей компании, точнее, огромные буквы G-L-O-B-A-L на ее крыше, я похлопал водителя по плечу. На дороге, рядом с парковкой моей высотки, я расплатился и стал взбираться по круче ступеней. Этот высокий, разрезаемый ступенями холм — моя идея. Только так, преодолевая проблему за проблемой, сотрудник «Глобал» может достичь пика карьеры…

Открыв дверь своим электронным ключом, я вошел в холл и сразу направился к зеркальному ограждению, разделяющему холл с помещением охраны.

Дверь не была на замке, она была чуть приоткрыта, она словно приглашала меня внутрь, чтобы убедиться в последней моей догадке. Я вошел и увидел Филиппа. Он полусидел-полулежал на диване, и рядом с ним переплетом вверх валялась книга Реймонда Чандлера.

На ней багровыми пятнами сияла кровь.

Приблизившись к стенду над его головой, я нашел то, что искал, — разработанный Стариком план учений и должностные инструкции на все случаи нештатных ситуаций. И чем дольше я читал, тем яснее для меня становилась картина произошедшего…