Именем Анны. Возврата не будет

Звонкое эхо кричит в синеву:

– Эй ты, откликнись, кого я зову!

Ау!

Почему же так грустно? Не потому ли, что так чудесно?

Расслабившись, Лент ушёл в свои мысли и совершенно не заметил, как вывалился в пролесок. От неожиданного отсутствия лиственной опоры он растерялся и чуть было не упал, немало удивив присевшую неподалёку женщину.

А ведь не воскликни она сейчас, он бы её и вовсе не заметил!

Перебирая что-то в высокой траве у кустистого берёзового побега, немолодая и некрасивая, она гармонично сливалась с каждым трепещущим на ветру листком. Так вот вы какие, мавки!

– Привет, Зинаида! – поздоровался Егор. – Познакомься, это Лент, показываю ему лес.

Когда лесничий обернулся к Ленту, в его глазах блестели задорные искры, а на губах играла снисходительная улыбка.

Понял – не мавка. Ну, так даже лучше – Лент стряхнул с себя оцепенение.

– Это Зинаида, – сказал Егор. – Травница из Великого.

Женщина встала и оправила передник с множеством карманов, из которых выглядывали колоски и прутики. Всё верно. Раз травница, то должна собирать травы.

– Лаврентий, – он видел, что имя «Лент» её удивило, и решил представиться полностью. Не всем же объяснять, что в Лента он превратился в детстве из Лавлентия, когда не выговаривал букву эр.

– Зинаида, – сказала она и склонила голову в царственном поклоне, выдающем породу. Ничего себе! А ну-ка ещё раз! Травница? И что значит «из Великого»? Из Ростова Великого?

– Не будем тебя задерживать, Зинаида. И тебе пора, солнце садится, и у нас дела, – Егор развернулся и пересёк пролесок тремя шагами. Там, притормозив, обернулся к Ленту: «Ты идёшь?» и тут же шагнул между сосенками.

Ленту ничего не оставалось, как поторопиться следом. Зинаида никуда не денется. О ней он расспросит лешего позже.

И снова шёпот ветра и листьев, кочки и скачущие в голове рифмы, снова лес. Невозможно остановиться! Лент бы и не останавливался, если бы не упёрся на очередном шаге в грудь лесничему.

– Смотри! – Егор положил руку на ствол соседнего дерева. – Ясень.

И?

– Старый.

А кто здесь молод?

– Познакомлю тебя с его духом.

Ах, вот оно что! Лент обрадовался, как ребёнок. И тут же потерял опору: ноги скользнули по неровной земле и, чтобы не упасть, ему пришлось схватиться за «живое» дерево.

Дерево хохотнуло. Нежно, почти неслышно. От удивления руки Лента разжались сами собой, и нос тут-же пребольно проехался по бугристой коре. Ядрёна кочерыжка! Только не позеленеть!

Сейчас рана защиплет, потом заболит, и будет напоминать Ленту о его неуклюжести до тех пор, пока не сработает исцеляющая руна Алевтины. Боль, конечно, можно и синими силами заговорить, но долго и стыдно. Лучше уж он потерпит.

Руна, правда, сработала быстрее, чем он предполагал. Боль прошла сразу, как только он поднялся. Рядом улыбался Егор, разбрасывая вокруг тёплый янтарный свет; деревья шептались с ветром; мелкая поросль между ними роилась мошкарой и более крупными насекомыми. В общем, Ленту было хорошо. Так хорошо, что он непроизвольно растянул губы в улыбке от уха до уха.

«Добрый человек, – прошелестел хрустальный голос. – Не злой».

Это было очень похоже на мыслеформ, звучало прямо в голове.

«Боль – плохо».

Егор расхохотался: – Ну вот! А я думал, что только Айгуль у нас – необычная ведьма. Беру свои предупреждения обратно, зеленей сколько хочешь, Лент, лес тебя принял.

О чём говорит этот глупый леший? Лент был счастлив и синь, как самое синее небо средиземноморья.

– Это сейчас ты синий, – Егор хлопнул ладонью по стволу. – А минуту назад зеленел, как молодой огурец, но она всё равно к тебе вышла, и даже боль забрала.

О чём это он?

– Подсвети, разрешаю.

Отчего не подсветить, если разрешают? «Фиат люкс» – обычное заклинание выявления силы. Зелёное. Глаза Ленту тоже подыграли, включая «фонарик», и всё стало на свои места.

Мавка была прекрасна. Прозрачная, глазастая, длинноволосая. Её улыбка блистала двумя рядами мелких острых зубов, но это её совсем не портило. Вполне возможно, что данная форма даже не была для неё устойчивой – хрупкая фигурка колебалась на ветру, зависнув неподалёку от Лента, и болтала ножками в метре от земли. Это добавляло мавке кукольного очарования. Так и хотелось придержать, чтобы не упала и не разбилась. А заодно попросить не исчезать.

«Ты ищешь её?» – спросила мавка Лента. И он ответил: «Да» – зачем скрывать? Её он и ищет. Анну.

«Её все ищут».

Неудивительно. Она неповторима.

«Будешь ей верен?»

Всегда. Если найду.

«Жизнь за неё отдашь?»

Не задумываясь.

«Тогда покажу тебе путь».

Лес рассыпался перед глазами Лента на полоски серпантина и огни фейерверков. Куда подевались деревья? Да вот же они – только едва видны и вовсе не материальны. Главное – не они. Главное – дороги. Пути. Запутанные и прямые, потаённые и одновременно открытые всей лесной жизни. Не было слов, не было даже мыслей, чтобы как-то понять или просто допустить их существование. Но они были, вот они, бери, трогай!

По серпантинам сновали огни и тени, спешили по своим делам совершенно непонятные Ленту субстанции, но одна из дорог была проложена для него, он это почувствовал сразу, и сразу шагнул по ней вперёд. Она не пустила, больно ударив в лоб.

– Не торопись, – прошептал где-то рядом голос Егора, самого его видно не было. – Тебе нужно привыкнуть. Дерево придётся обойти, оно только выглядит прозрачным. Твоё тело никуда не делось, нужно объединить ваши потребности.

Объединить? Дерево? Действительно, полупрозрачный, не ясень, а его набросок стоял как раз на пути Лента. Нужно его обогнуть? Хорошо, Лент обогнёт, а потом побежит по этой неоновой дорожке туда, где Анна напекла пирогов и приготовила лекцию о преимуществах печёного теста перед жареным. Он съест их все, эти чёртовы пирожки! Хотя бы потому, что именно она протянет ему первый со словами «открой рот». А потом она оботрёт свой серьёзный нос тыльной стороной ладони, оставляя на нём лёгкий налет муки, и чихнёт. А Лент рассмеётся. Он отдаст за это мгновение всё, что у него есть. Он не обманывал мавку. За неё он отдаст жизнь.

– Лент, осторожно!

О чем предупреждает этот голос? Наверное, о том, что не стоило так зеленеть. Но что поделать, если любое воспоминание об Анне выбивает из него всю синеву. Нужно успокоиться. Собрать энергию в солнечном сплетении и выпустить – пусть растечётся по телу равновесием и балансом. Тогда выключатся эмоции и включатся мозги. Но если они включатся, то Лент немедленно поймёт, что эта дорога приглашает его за Черту. То есть… ах, так! А ну-ка, включаем заднюю!

Лес потемнел и проявился перед глазами Лента знакомыми и вполне материальными деревьями и человеком. Ну, не совсем человеком, конечно, тёмные только отчасти люди. Егор. Перед Лентом стоял Егор. Смотрел он встревоженно. Мавки видно не было – немудрено, сбежала, не дура, – и закат померк: сколько бы времени ни прошло, единственным светом, проникающим сквозь листву, был лунный.