Именем революции

Вася.Петька, а где хлеб Тонин?

Петя.Вот… (С ужасом смотрит на оставшуюся корочку.)Он как-то сам съелся.

Вася.Ну, гад! (Устремляется к Пете.)

Петя.Вась, он сам… Вась, я достану…

Появляется Тоня.

Тоня.Ты чего маленьких бьешь?

Петя.А тебе чего? Может, я сам хочу, теперь свобода! Давай, Васька, лупи!

Тоня (усмехнувшись).Веселый народ… (Хочет пройти в дом.)

Вася (преградив дорогу).Дома никого нет, позже зайдите…

Тоня.Интересно…

Петя.Давай отсюда, проваливай! Видали мы таких интересных! У нас такие интересные один раз ботинки чуть не слямзили!

Тоня (смеется).Что же, я воровать сюда пришла?

Вася.А кто вас знает?

Тоня.Зато я вас знаю… Вы Вася с Петей, верно?

Петя.И совсем нет, правда, Васьк, а?

Вася.А вы… Тоня, да?

Петя.Какая она Тоня! Тетя Глаша сказала — девчонка, а это целая тетенька! Ухажорка небось? Нечего к Сене ходить, у него Тоня есть. Жениться собираются, понятно? А разбивать не позволим, потому что мы его родные братья!

Тоня.Ну и расшумелся ты, родной братишка! И откуда ты про Сеню и Тоню такие вещи знаешь? По-моему, они сами этого не знают. Ну, вот что, меня кто спросит, сразу будите! (Уходит в дом.)

Петя (в ужасе).Тоня! Васька, бежим!

Вася.Тоня… Ух какая!.. С маузером, как Сеня… (Уводит Петьку в дом.)

Появляются Женяи Борис.

Женя.Тоню будить не будем, подождем… (Присаживаются на скамейку.)

Борис.Конечно… Женя, я много думал над тем, что ты мне сказала сегодня утром. Я согласен с тобой. Сейчас не до любви. Мы сами должны себя сдерживать, потому что любовь отвлекает. И даже не поэтому. Вот послушай… (Достает листок.)

Женя.Что это?

Борис.Резолюция… С теоретической точки зрения. Часа четыре сидел над ней. (Читает.)«Руководствуясь общим моментом и приняв во внимание, что любовь есть попытка классового врага отвлечь боевые силы пролетарской молодежи от борьбы за светлое царство социализма, а также внести разброд и шатание в наши ряды по причине уединения отдельных лиц, собрание постановляет: первое — запретить любовь как таковую до грядущей победы пролетарской революции в мировом масштабе; второе — заклеймить подверженных ей как несознательных пособников и агентов международного империализма. Нарушивших считать ренегатами и из ячейки гнать». Все!

Женя.Борька, ты смешной!

Борис.Это все теория…

Женя.Конечно, только твоя…

Из дома выходят Васяи Петя.

Борис.А вот и наши соседи. Ну как, устроились?

Петя.Устроились…

Голос Глафиры Андреевны: «Топя, Тонечка!» Входит.

Тоня (в дверях).Мама, что с тобой?

Глафира Андреевна.Доченька, что же это будет с нами? Ты посмотри, что дали? (Показывает кусок хлеба.)Осьмушку, да и в той половина гречки. Господи, да чем же я вас кормить буду?.. Почти сутки простояла. (Рыдает.)

Тоня.Мама, не надо…

Глафира Андреевна (рыдая).Три дня уже не подвозят… А завтра, сказали, вообще ничего выдавать не будут… (Вдруг исступленно.)Где твоя большевистская власть, дочка? Где? Что вы мне с отцом говорили? Дай власть возьмем! Взяли. Ну, а дальше? Хлеб где, жрать что? Так на кой она мне тогда нужна, эта власть, если при ней хуже прежнего приходится? Ни денег, ни хлеба, ни одежды. Скоро с сумой по миру пойдем… Так пропади она пропадом, эта Советская…

Тоня (бросившись к матери).Замолчи, слышишь? Да мы месяц, год, пять лет голодать будем, лишь бы людям потом вольготно было! Нас на всех перекрестках буржуи ругают, и ты им помогать стала? Наслушалась в очереди всяких сволочей и болтаешь. А кому это выгодно, подумала? Только не нам с тобой! И не нашему делу… Вот Каминской выгодно… Так она же буржуйка недобитая, а ты? (Жене.)Женя, я в райком… (Уходит.)

Глафира Андреевна (подняв заплаканное лицо).Господи, да эти двое еще на мою шею… Самим не хватает… Ну, чего расселись? Идите в дом, нечего в политику ввязываться. Ну? Ишь смотрят, чисто волчата.

Вася.Спасибо вам, только мы у вас есть не будем, я заработаю…

Глафира Андреевна.Уходить собрался? Ишь ты, с амбицией… (Пете.)И ты, капля, сбежишь?

Петя.Нет, мы бы остались, если не прогоните. Мне с вами нравится…

Глафира Андреевна.А кричать буду, драться?

Петя (тихо).Мама тоже билась. И не думайте, может, мы сейчас и лишний рот, только мы потом, как вырастем, вам на старость кормильцами будем.

Глафира Андреевна.Ох, кормилец ты мой, кормилец ты мой… Пойдем, пойдем в дом. (Васе.)Пойдем… Не серчай на меня, не от себя это я… (Уходит с Петей в дом.)

Появляются Каминскаяи Малинин.

Малинин (Васе).Мальчик, ты откуда?

Вася.Как — откуда? Теперь здесь будем жить, у Тони.

Каминская.Не тот… Женечка, Боря, здравствуйте. Анатолий Ларионович, это наша молодежь. Бывшие гимназисты, а теперь в ячейке. А это доктор Кравцов, мой новый жилец…

Малинин.Здравствуйте, младое племя, незнакомое! Разрешите присесть? (Садится.)Девушка с бантиками и с маузером на боку — образ революции… Да, именно об этом я мечтал, когда звенел кандалами по пыльным дорогам Сибири…

Борис.Вы были в Сибири?

Малинин.Пришлось… Мы начинали, продолжаете вы. Удивительная вещь: как чертовски быстро летит время. Давно ли я пел нашу этапную? (Негромко поет.)