Именем волчьего закона

— За денежки, его денежки, — она поднесла стакан к алым губам и быстро жадно выпила.

Сергей понюхал самогон и остался доволен запахом. Он был не такой уж отвратительный. На вкус тоже ничего, только очень крепкий — градусов шестьдесят.

Выпив залпом весь стакан, сыщик поморщился, выдохнул, взял кусок сала, положил на ломтик хлеба, сверху уместил дольку чесночка и все это запихнул в рот.

Через минуту он почувствовал, что пьянеет. У него в организме бродило много ресторанного алкоголя, и лишние двести граммов мигом опьянили его. На душе сразу стало хорошо, спокойно, будто не было захватчиков и смертельной опасности, витающей в воздухе избы.

— Ну, выпил? — спросила Лола.

— Выпил, — кивнул Краснов.

— Тогда подписывай, — она с улыбкой положила Сергею руку на плечо и начала пальчиками ласкать его затылок.

— А вы меня не убьете? — наивно спросил он.

— Нет, мы тебя не убьем. Мы тебя отпустим, — подтвердила она.

Сергей был пьяненьким, но соображал, что к чему. Он знал, что роспись под завещанием для него равносильна подписи под своим смертным приговором. Он был уверен, что его убьют. Но сдаваться не собирался. Сжимал в руке спасительный гвоздь и ждал, пока кто-нибудь из рэкетиров выйдет из избы. Тогда ему будет легче справиться с оставшимися гадами.

— Давай бумагу, — нарочито невнятно произнес он и закачался на лавке, показывая, какой он пьяный.

Лола пододвинула листы, дала ему ручку и стала внимательно следить за его пальцами. Сергей взял авторучку, приставил к листу и остановился. Лола затаила дыхание, ждала того самого мгновения, с наступлением которого она становилась богатой дамой, а он Краснов — нищим.

Сергей поставил размашистую подпись на своем «смертном приговоре» и отбросил ручку в сторону. Девица взяла бумаги, отошла к окну, вынула из кармана скомканный договор Краснова с Марком Абрамовичем Гольдштейном и сличила подписи.

— Все правильно, это твоя подпись, — констатировала она.

— Давай выпьем за это, — весело произнес Архип.

— Пейте, а я поехала, надо забрать его десятку из гаража и пригнать сюда. В нее положите… — она недоговорила, но Краснов понял, что речь идет о его трупе.

— А может, его сейчас грохнуть, — Ботик взялся за рукоятку торчащего в столе ножа и резко выдернул его.

— Нет, подождите, пока я уеду, я на эти вещи смотреть не могу. — Лола взяла фотоаппарат, папку с завещаниями, визитку Краснова, камеру, положила все в свою сумку и двинулась к выходу.

— Вы же обещали оставить меня в живых, — наивно произнес Сергей.

Атаманша остановилась, обернулась и зло выпалила:

— Еще чего, чтобы ты нас потом нашел и вернул себе свои денежки? Дурак, Ботик тебя прирежет, положит в твою десятку, отвезет на глухую аллею парка в Лосинке, расчленит труп и оставит в машине. Будто ты погиб от рук орудующего в городе маньяка. Тогда все подозрения падут на него, а нас никто даже искать не будет.

— Так, значит, все эти убийства дело ваших рук? — холодея спросил сыщик.

— Идиот. Мы к ним отношения не имеем. Но если мы тебя просто пристрелим, твои дружки в МУРе станут подозревать в убийстве меня, мать твоего ребенка. Начнется следствие, раскопки, а мне это не нужно.

— Так сделают генетическую экспертизу и определят, что сын не мой. — Сергей пытался найти маленькую ниточку для спасения.

— Экспертиза определит, что он твой, понял. Тут все чисто. И если тебя угробит маньяк, то никто не сможет связать твою смерть с завещанием мне всего твоего состояния и следствие затевать не станет. Я буду убитой горем, вызывающей соболезнования вдовой героя.

— Мои друзья знают, что у меня нет детей.

— Их у тебя вчера не было. А сегодня ты узнал, что есть и мчался в МУР, чтобы сообщить им эту радостную весть. Да не домчался — попал в лапы маньяка. — Лола ехидно усмехнулась.

— А ты не знаешь, кто маньяк? — не унимался Краснов.

— Не знаю. Мне до него дела нет. Мне надо твои, а теперь свои денежки заполучить и как следует их потратить. — Лола повернулась на высоких каблуках, вильнула попкой и открыла дверь. — Давайте, приступайте, через час буду, — кинула она подельникам и ушла.

Сергей услышал, как скрипнули несмазанные петли ворот, как завелся мотор его «Мерседеса» и как машина выехала на пыльную проселочную дорогу. Потом ворота закрылись и все звуки стихли.

— Давай мочить, — Ботик устало, нехотя встал и двинулся к Краснову. У Сергея в груди остановилось сердце. Он мгновенно протрезвел и взмок, лихорадочно соображая, что делать. Вдруг у него абсолютно случайно вырвалась жалобная нелепая просьба:

— Мужики, я же вам все отдал, дайте выпить напоследок!

Ботик остановился, опустил нож и взглянул на Архипа. Тот подумал, а потом кивнул:

— Пусть шваркнет, умирать легче будет, — пододвинул к себе стакан Краснова, налил его доверху и поставил перед ним. — Пей с миром.

Бандиты разлили себе остатки самогона и приготовились пить. Сергей взял стакан свободной правой рукой, поднес ко рту, а потом жалобно попросил:

— А может отпустите, я же вам плохого не сделал?

— Нет, — мотнул головой Ботик. — Лола — баба авторитетная, нам хорошо платит и мы дело знаем. Нет.

— Пей и молись, — сказал Архип и махом осушил граненый.

Ботик выпил следом, а Сергей после всех. Он поставил стакан на стол и вопросительно с неподдельным страхом взглянул в глаза братанов.

Он думал, что те рассмеются и скажут, что это шутка, веселая игра, что все понарошку, и они его отпускают. Но Ботик выставил перед собой нож и двинулся на сыщика.

И тут Сергея осенило:

— Вы верующие? — спросил он. — Христиане?

Ботик замер и кивнул:

— Да.

— Дайте помолиться, Христом Богом прошу!

Архип быстро перекрестился:

— Молись. Бот, отойди со своим ножом, дай человеку…

Коренастый сделал шаг назад, опустил оружие, развернулся и отошел в угол избы. Взволнованный Сергей повернулся к стене, скрестил руки на груди. Закрыл глаза и сделал вид, что читает молитву. На самом деле он быстро вставил гвоздик в замок наручника, приковывающего его к скобе в стене, и стал вращать его. Делал это незаметно, прикрываясь плечами от пристальных взглядов рэкетиров. Наконец острие гвоздя зацепилось за выступ механизма замка и открыло его.