Именем закона. Сборник № 1
Шрифт:
— На каком пятне?
— На том самом, которое вы, еще будучи старшим лейтенантом, прожгли на полировке.
— Любопытно. Поехали к тебе, — прервал Женю Игорь и нетерпеливо встал.
В квартире Звонкова был как всегда полный порядок. Паркет в прихожей ослепительно блестел. На стенах — маленькие веселые картинки с видами Москвы. Медные украшения дверцы стенного шкафа ослепительно сияли в полумраке.
Игорь снял ботинки.
— Стоп, — сказал Женя. — Что ты видишь?
— Ничего, — сознался Игорь.
—
У стенного шкафа стояли четыре пары тапочек.
— Да.
— Как они стоят?
— Нормально.
— Когда я вчера подошел к двери, то поймал себя на мысли, что меня что-то раздражает. Я оглянулся и увидел эти тапочки, они были свалены в угол. Я поставил их вдоль стены, ровно. А теперь они опять свалены.
Игорь внимательно посмотрел на Женю и сказал, сдерживая улыбку:
— Показывай, что еще.
Они вошли в комнату. Женя молча указал на пепельницу, потом на зажигалку, потом достал из пепельницы окурок.
— Читай.
Игорь поднес окурок к глазам.
— «Кент».
— Я отродясь не курил таких сигарет.
— Ты проверил, у тебя ничего не пропало?
— Ничего.
— Странно. Знаешь, если это опять повторится, немедленно заяви в отделение милиции.
— Зачем?
— Заяви. Так лучше будет. И вообще сходил бы ты к врачу, Женька, а?
— Ну зачем ты так, Игорь… — Звонков устало опустился в кресло.
Кафтанов стоял у окна в своем кабинете и читал какую-то бумагу.
Запел зуммер селектора.
Кафтанов подошел, нажал кнопку.
— Да.
— Андрей Петрович, — сказала секретарша, — к вам полковник Зотов, из инспекции по личному составу.
— Приглашай.
Полковник Зотов высокий, чуть сутулый, в форме внутренней службы не вошел, а словно просочился в дверную щель.
— Здравия желаю, Андрей Петрович.
— Здравствуйте, Семен Ильич.
— Присаживайтесь.
Зотов сел, вздохнул, положил на стол папку.
— Что это?
— Материалы на Корнеева.
— Что?!
— Поступило заявление, что Корнеев вымогал взятку…
— Я это знаю, от некоего Тохадзе, — перебил Зотова Кафтанов. — Считаю оговором.
— То-то и оно, но Тохадзе передал нам телеграмму Корнеева и фотографии, где они вместе сидят в ресторане.
— Это еще что такое?
— Да вот, — Зотов неспешно раскрыл папку, вздохнул и положил перед Кафтановым телеграмму.
Кафтанов взял бланк, быстро пробежал глазами, потом поглядел на фотографию.
— Ничего не понимаю.
— А тут и понимать нечего, — вздохнул Зотов, — здесь, Андрей Петрович, два варианта. Первый — оговор, второй — попытка вымогательства.
— Но зачем оговаривать Корнеева? Кому он мешает?
— Андрей Петрович, я Корнеева тоже знаю. При моей службе о человеке только плохое собирать надо. Так у меня
на Корнеева кроме неподтвердившихся анонимок, ничего нет.— Семен Ильич, вы могли бы эти бумаги оставить у меня?
— Если с моим руководством договоритесь.
— Договорюсь.
— Тогда я вам эти бумаги занесу.
Слава Голубев свернул в переулок и опять увидел темно-синие «Жигули», стоящие у церкви.
Гена заметил его и открыл дверь.
В салоне они закурили.
— Поедем, — сказал Гена. — Опять к нему. Что брать, я скажу тебе у дома. А пока переоденься. На заднем сиденье кожаная куртка и кепка.
— Гена!
— Молчи, дурак, сделаем дело — всю жизнь нужды знать не будем.
Кафтанов шел по коридору управления, рассеянно здороваясь с сотрудниками. У одной из дверей он остановился, задумался, постоял немного и отворил ее.
Кафтанов оглядел маленький кабинет и спросил:
— Где Летушев?
— На территории.
— Хорошо. Садись, Борис. Есть разговор.
Логунов сел. Кафтанов расположился за столом напротив.
— С сегодняшнего дня ты бросаешь все дела и займешься проверкой вот этих документов.
— Что это, товарищ полковник?
— Попытка скомпрометировать Корнеева. Ты, Логунов, понимаешь, кому и зачем это выгодно. Не скрою, начав это дело, ты можешь нажить себе могущественных врагов. Но на чаше весов доброе имя твоего товарища. Следовательно, доброе имя всех нас.
— Я постараюсь, Андрей Петрович.
Логунов взял папку.
Коляска в лифт не влезала. Это была роскошная детская коляска. Нечто среднее между ракетой и автомобилем марки «крейслер». И как Николай ни старался, он не мог ее всунуть в лифт.
Поэтому и пришлось аккуратно спускать вниз по лестнице.
— Осторожнее! — раздавался голос невидимой тещи.
Коляска, солидно поскрипывая рессорами, спускалась вниз по ступенькам.
На четвертом этаже хлопнула дверь квартиры Звонкова.
Николай сверху увидел знакомую клетчатую кепку и кожаную желтую куртку.
— Женя! — крикнул он. — Женя!
Но Звонков, словно не слыша его, опрометью бросился вниз по лестнице.
Машина Тохадзе остановилась в Козицком переулке.
— Подожди здесь, — сказал он Гене и вынул из портфеля плотный сверток.
— Бабки? — спросил Гена.
— Угу.
— Старичку.
— Угу.
— Много здесь.
— Ничего, дорогой, дело этого стоит, — с этими словами Тохадзе вышел из машины.
Звонков прощался со Львом Мироновичем у входа в институт.
На улице уже горели фонари, и поэтому осенний вечер казался чуть лиловатым.