Имитаторы. Иллюзия «Великой России»

В этом еще больше убеждают данные опроса автовладельцев, проведенного агентством РОМИР. Когда смотришь на московские улицы, кажется, будто все поголовно обзавелись машинами. Обманчивое впечатление! Только 22 процента россиян имеют автомобили. 78 процентов вынуждены передвигаться на своих двоих («МК», 05.04.2005). Наводят на размышления и сведения о возрасте машин. Всего 4 процента автолюбителей могут позволить себе роскошь раскатывать на новенькой иномарке. Еще 11 довольствуются новинками российского автопрома. А большинство ездит на старых колымагах: 28 процентов — на автомобилях отечественного производства старше 10 лет, 25 процентов — на 6-10-летних, 4 процента на иномарках старше 10 лет (там же).

Таково имущественное положение русских. Правильность наших подсчетов подтверждает Ю. Лужков. В книге «Развитие капитализма в России. 100 лет спустя» (М., 2005) он утверждает: около и за чертой бедности находится две трети граждан России.

Пытаться выжать из этих несчастных больше денег, как это делают центральные и местные власти, безнравственно, да и бессмысленно. Они и так живут на пределе. Что, между прочим, официально признала такая авторитетная инстанция, как суд. Когда с 1 января 2005 года коммунальные службы задрали тарифы, квартиросъемщики начали подавать иски. И вот в Воронеже суд вынес решение, которое могло бы стать претендентом — он отменил новый тариф, указав: «Повышение было произведено без учета платежеспособности населения» («Сегодня», НТВ, 16.03.2005).

С годами неимущие становятся еще беднее. По словам руководителя Федеральной службы госстатистики В. Соколина, «в 2004 году доходы малообеспеченных граждан выросли всего на 2,4 процента, в то время как инфляция составила 11,7 процента» («МК», 10.03.2005). Для сравнения: доходы населения в целом по стране увеличились на 9 процентов.

Формируется так называемая «застойная бедность»: люди теряют надежду когда-либо выбраться из нищеты. В 2005-м, впервые за последнее время, выросло число тех, кто считает, что они никогда не приспособятся к переменам, — с 16 до 22 процентов («МК», 03.03.2005).

Следует особо отметить: новоявленные Сатины — это не бездельники, принципиально не желающие работать. Даже твердокаменные либеральные фундаменталисты из ведомства Грефа признают: «…Большую часть бедного населения составляют работоспособные граждане… они просто заняты в бюджетных сферах» («Независимая газета», 08.02.2005). «Вина» бедолаг не в том, что они не хотят работать, а в том, что они работают на общество — учителя, врачи, библиотекари. А общество — в благодарность за это — заталкивает их в нищету.

Над этими «жителями подземелья» нависает еще больший пласт тех, кто находится на грани бедности. Аналитики Всемирного банка пришли к тому же выводу, что и мы: «До 60–70 процентов населения имеют доходы, лишь чуть-чуть превышающие порог бедности» («МК», 25.05.2005). Любые перемены грозят столкнуть их в пропасть нищеты.

Между тем правительство анонсировало три реформы: ЖКХ, образования и здравоохранения. Каждая способна разрушить скудное благополучие двух третей населения. Вот на каком тончайшем волоске висит экономическая, да и социальная ситуация!

Добавьте сюда инфляцию. Не те политкорректные цифры, о которых сообщают власти, а опустошительный вихрь, выворачивающий наши карманы.

Об инфляции разговор особый. Правительство уверяет, что в 2004-м году она составила 11 процентов, а в 2005-м не превысит 10. Тоже, между прочим, немало. Из каждой сотни минусуем 10 рублей. Из тысячи сотню. Из 10 тысяч, у кого дотягивает зарплата, — тысячу!

Но когда наши жены заглядывают в старые тетради, куда они записывали траты, выясняется: основные товары подорожали намного больше. Мясо с декабря 1999-го по март 2005-го — с 60 до 140–150 рублей. Колбаса, самая простецкая, — с 58 до 180–190. Сахар — с 7,5 до 20–22 рублей. Яйца — с 8,5 за десяток до 30.

За 5 лет цены выросли в 2,5–3,5 раза. Примем за среднюю величину в 300 процентов. Дальнейшие операции способен произвести и третьеклассник: разделить 300 на 5, получается 60 процентов. Если чуть-чуть «подстраховаться» и за средний уровень инфляции принять 200 процентов, выходит 40 процентов в год.

Почему же Греф не может вычислить то, что под силу учащемуся начальной школы? Потому что министр и простые люди считают по-разному. Греф, помимо цен на потребительские товары, учитывает весь валовой продукт — от нефти до бриллиантов. А простым людям до бриллиантов и недвижимости нет никакого дела. Вспомним, на что они тратят деньги: еда, квартплата, проездной.

Общественность давно предлагает определять инфляцию по социальному набору, куда входят три десятка товаров и услуг. Именно так ведет расчеты профессор Лев Николаевич Зайцев из Дубны.

По специальности Зайцев — физик, но желание разобраться в том, что происходит с отечественной экономикой, а заодно и с семейным бюджетом, побудило его использовать интеллектуальный потенциал возглавляемой им исследовательской группы и возможности мощных компьютеров легендарного Объединенного института ядерных исследований для экономических расчетов.

В результате выяснилось: начиная с 1997 года инфляция выросла в 14 раз; для сравнения, зарплата — только в 5,9 раза. В среднем инфляционный рост составляет 40 процентов в год («МК», 02.06.2005).

Кроме того, взяв за основу стоимость социального набора 1991 года и сравнив ее со стоимостью аналогичных товаров в 2005 году, профессор высчитал соотношение советского и нынешнего российского рубля — 1:100. Каждый может разделить свою сегодняшнюю зарплату на 100, сопоставить с той, что получал в 91-м, и понять, разбогател он или обеднел за 15 постперестроечных лет.

Я подсчитал, вышло: в 1991-м я получал в 2,2 раза больше. Сначала огорчился, потом дочитал Зайцева до конца и успокоился — не я один такой: «60 процентов россиян продолжают стремительно беднеть».

Профессор скептически оценивает широко разрекламированную инициативу Путина по резкому повышению окладов бюджетников к 2008 году. Кстати, президент говорил о двукратном увеличении, а чиновники откорректировали — в 1,5 раза. Если сбить инфляцию не удастся, то, по словам Зайцева, «реальная покупательная способность простого смертного в 2009 г. упадет, она составит всего около 40 процентов от уровня 1997 года».

Так что же нас ждет? Социологические опросы показывают: россияне, несмотря на свой бесшабашный оптимизм, начинают бояться жизни. На первое место среди негативных факторов выходят высокие цены на ЖКХ (46 процентов опрошенных), инфляция (39 процентов), нехватка денег на жизнь (35 процентов), высокие цены на медицинские услуги (33 процента) («МК», 29.06.2004).

Социальная проблема на глазах перерастает в политическую. По данным ВЦИОМа, россияне ждут от Путина прежде всего «роста благосостояния населения» (42 процента), развития социальной сферы (12 процентов), решения жилищного вопроса (9 процентов). Проведенный параллельно опрос Аналитического центра Юрия Левады показывает: 63 процента устали ждать («МК», 12.05.2005).