Иммануил Великовский
Шрифт:
Другая, но не более радостная картина наблюдается в свободном мире. Церковь, которую считали источником реакции, мракобесия и догматизма, атаковала теорию Дарвина. Поэтому симпатии нескольких поколений ученых были на его стороне. Но многих ли из них интересовало, как дарвиновская теория согласуется с фактами?
Дарвинисты, видевшие эти несоответствия, пытались «подпереть» и «подлатать» теорию, расползающуюся буквально по швам, новыми гипотезами, которые, в свою очередь, нуждались в «подпорках». Так возник неодарвинизм.
Представляя множество фактов, Великовский очень деликатно показывает, что в настоящее время от оригинальной теории Дарвина не осталось ничего, позволяющего считать ее вехой на пути развития науки.
Когда Великовский получил от мисс Кун
Следовал ли Великовский своему кредо? Иногда в его контраргументах, в его полемике слышна тонкая ирония. Возможно, что это — не намерение автора, а субъективное восприятие читателя. В главе о дарвиновской теории Великовский обращает внимание на логику (или отсутствие таковой) в знаменитом примере с жирафами. В борьбе за существование у них удлинилась шея, позволяющая доставать листья с более высоких деревьев, когда внизу уже нет пищи. В период засухи, возражает Великовский, у самца жирафа больше шансов выжить, потому что он крупнее и шея у него длиннее. Но не самец — продолжатель рода. И даже если выживет самка и родит детеныша, у него, маленького, нет возможности дотянуться до листьев. Как же в данном случае срабатывает дарвиновский тезис о выживании сильнейшего? И как быть с мамонтами, которые, несмотря на свое совершенство, почему-то не выжили?
Возможно, что наличие или отсутствие иронии в этом примере зависит от «порога восприятия» смешного у читателя. Но, когда Великовский пишет: «Обучать теории единообразия можно было только в безлунную ночь», ни у кого не возникнет сомнения, что он не всегда следовал своим намерениям.
75. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИЧИНЫ И СУЖЕННОЕ ПОЛЕ ЗРЕНИЯ
В 1976 году в журнале «Хронос» была опубликована статья Эвы Данелиус. обращающей внимание на ценность хронологии Великовского применительно к специфическим историческим событиям. Она заключает свою статью словами: «…обнаруженные археологами явления, для которых не было объяснений, могли найти приемлемую интерпретацию, как только применялась „реконструированная хронология“.
Единственная огромная помеха для переоценки принятой хронологии носила чисто психологический характер. Лучше всего это было сформулировано известным исследователем Библии, с которым автор обсуждала различные интерпретации библейского текста. „Но как я могу отказаться от теории, на создание которой ушло 25 лет моей жизни?!“ На это нет ответа».
А, может быть, ответом является узкий профессионализм ученых? Может быть, следует взглянуть на предмет шире и «боковым зрением» увидеть не только точку, в которую ты уставился и от созерцания которой так устали глаза, что даже сознание начинает мутиться?
Великовский вспомнил рассказ выдающегося канадского физиолога Ганса Селье о том, как тот посетил в Чикаго своего доброго знакомого, профессора-микробиолога. Во время беседы Селье узнал, что хобби его гостеприимного хозяина — электронные микроскопы: он их не покупает, а создает самостоятельно. Сейчас у него уже работает электронный микроскоп с увеличением в миллион раз! Селье не скрыл своего изумления по поводу такой высокой разрешающей способности прибора.
Польщенный микробиолог с гордостью рассказал, над чем он работает сейчас.
Электронный микроскоп, который он создает, будет увеличивать в два миллиона раз.
По этому поводу Селье написал: все услышанное, конечно, впечатляет, но какая жалость, что безусловно талантливый ученый сужает поле своего зрения в два миллиона раз.
В этой шутке — глубокий смысл. Если, в узкой области специализируется человек с широким кругозором и обширным запасом знаний в своей профессии, это еще допустимо. Но если в узкую область вступает человек, не достигший профессиональной широты, он может стать даже виртуозом в этой ограниченной сфере.
Вот только специалистом, тем более — ученым, он никогда не будет. Такая узкая специализация —
больше чем просто потеря.Великовский с грустью наблюдал за тем, как этот процесс совершается даже в современной медицине.
Вскоре после выхода в свет «Веков в хаосе» Великовский начал получать письма многочисленных читателей, содержащие один и тот же вопрос: когда они смогут прочитать обещанное продолжение, то есть, реконструкцию античной истории до царствования Александра Македонского.
Уже в 1952 году рукопись этой книги была вчерне готова. Но в то время более важным представлялось опубликование геологических, палеонтологических и археологических свидетельств правильности его реконструкции.
Только в 1960 году, после выхода в свет «Эдипа и Эхнатона», у читателей появилась возможность познакомиться со следующим этапом исследования веков в хаосе. Затем должна была выйти в свет книга о времени Исайи — в Иудее и Гомера — в Греции. Эта часть была очень важна именно потому, что описываемый в ней период был временем последней космической катастрофы, и тексты Исайи и Гомера являлись документами, подтверждавшими гипотезу Великовского.
К 1975 году наиболее завершенной оказалась последняя часть «Веков в хаосе». По времени ей предшествовало удивительно интересное исследование, посвященное периоду Рамзеса II. Но Великовский не считал, что оно готово к печати.
После длительных размышлений он решил издавать книги по мере их готовности, не считаясь с хронологической последовательностью.
76. «ЛЮДИ МОРЯ»
В 1977 году вышла в свет последняя часть «Веков в хаосе» — «Люди моря». В этой книге Великовский доказал, что так называемые люди моря были не кочевниками двенадцатого столетия до нашей эры, а, в основном, выходцами из Малой Азии и Греции, воевавшими в египетской армии в качестве наемников в четвертом веке до нашей эры. Последовательный логичный анализ документов, языка, предметов искусства, религии Египта, Персии и Греции изложен не в форме сухого научного исследования, доступного нескольким десяткам ученых, а в форме увлекательного детектива, от которого буквально нельзя оторваться. Каждое положение, как и в любой работе Великовского, строго документировано.
На сей раз научный аппарат несколько облегчен: ссылки на источники представлены в сносках, а не в перечне литературы после каждой главы, как это делал Великовский в своих предыдущих произведениях. Книгу завершают подробнейшие карты реконструированной хронологии, причем, параллельно представлена хронология Персии, Палестины и Сирии, Греции и Египта. Все доступно проверке и критике.
Добавлением к книге стал большой раздел «Астрономия и хронология». В нем Великовский показывает, что вся история древнего мирз была привязана к египетской хронологии. «Египетская хронология должна была быть мощным стволом, могущим поддержать ветви истории многих царств и культур прошлого. Являются ли корнями собственно египетской истории строгие свидетельства?» — спрашивает Великовский. Он понимает, что сейчас слишком поздно задавать подобный вопрос. так как «не только вся научная литература по египтологии, но целые библиотеки, имеющие отношение к прошлому человека, сформированы по схеме, установленной египтологами для всех остальных ветвей древней истории».
Египетская история фактически создана в третьем веке нашей эры отцом христианской церкви Юлианом Африканусом на основании писаний Манефона, «писателя, историка, полемиста и антисемита» третьего века до нашей эры, тенденциозно перепутавшего действительное с вымышленным. «Создавая свою историю Египта и, составляя список его династий, Манефон руководствовался необходимостью доказать грекам, хозяевам его страны, что египетский народ и его культура древнее греческой или вавилонской».
Великовский показывает несостоятельность хронологии Манефона, не имеющей ничего общего с подлинной историей. Он описывает, как эта хронология, в свою очередь, была еще больше извращена и деформирована Африканусом и Эйсебиусом, и как это манефоновское разделение на династии остается «наукой» до настоящего времени.