Император двух Империй

— А какова роль аэропланов?

— Скорее отвлекающая, мешающая экипажам линкоров маневрировать во время торпедных атак подлодок и эсминцев, а так же они выполняли задачу по нанесению ущерба системам управления огня и выбиванию орудий, не находящихся в башнях. Должен признать, что, судя по результату, им это удалось в значительной мере. Поэтому мы готовим предложения о расширении роли авианесущих кораблей в американском флоте. В качестве вспомогательных сил, обеспечивающих работу наших линкоров, они могут быть полезны, в том числе и за счет нанесения повреждений вражеским линкорам перед началом эскадренного боя. Хотя, конечно, потери в аэропланах будут огромными, поскольку после Моонзунда все основные флоты мира озаботятся усилением противоаэропланной защиты, в том числе за счет создания специализированных крейсеров и эсминцев.

— А как вы относитесь к возможности появления у русских некоего чудо-оружия?

Военно-морской министр с легкой иронией посмотрел на вопрошавшего.

— Боюсь, мистер вице-президент, мне будет затруднительно комментировать фантазии мистера Проппера.

— И тем не менее.

Дэниелс нахмурился, однако Томас Маршалл ждал ответа.

— Мистер вице-президент. Нет никаких свидетельств о том, чтобы русские при Моонзунде применили что-то сверхъестественное или неизвестное науке. Никаких марсианских черных дымов или тепловых лучей там никто не зафиксировал. Поэтому…

Маршалл язвительно заметил:

— Боюсь, мистер Дэниелс, что вы сами стали жертвой литературных фантазий мистера Уэллса. Впрочем, прежде чем я задам вам следующий вопрос, ответьте будьте любезны вот на это — зачем русский император так спешно появился в Риге? Ведь, если верить вашим словам, русские знали за неделю примерные время и состав операции, не так ли? А ведь любому здравомыслящему человеку должно быть понятно, что при имеющихся соотношениях сил, русские войска были обречены на полную и разгромную катастрофу, которая ничуть не уступила бы упоминавшейся вами Цусиме. Вот, вы можете себе представить царя Николая, который отравился бы в Порт-Артур, зная, чем все это сражение закончится? Разумеется, мы оставим за скобками саму возможность такого быстрого путешествия. Но царь Михаил не мог не знать расклад, однако, бросил во всех отношениях комфортный для него юг и спешно отправился на север. Итак, какова ваша оценка причин, побудивших его это сделать? Только не отнимайте у нас время пустопорожними рассуждениями о том, что он мечтал оказаться в зените славы, разгромив многократно превосходящие силы немцев на Балтике. События последнего полугодия рисуют нам русского царя каким угодно, но только не легковерным дураком, каким он старался себя показать до восшествия на трон. Оставаясь в Крыму он ничем не рисковал. Случись поражение на Балтике, за него бы ответили стрелочники, а сам он по-прежнему купался бы в лучах славы завоевателя Константинополя и Проливов. А случись чудо — он всегда мог сказать, что именно под его руководством победа стала возможной. Однако, он все бросил и официально возглавил сражение, результатом которого вероятнее всего стала бы потеря им трона, поскольку новую Цусиму Россия бы не пережила легко и просто, невзирая ни на какие Проливы. Ответьте нам на этот вопрос, мистер Дэниелс, и я тут же задам вам следующий!

Морской министр молчал. Под этим углом он как-то не рассматривал ситуацию.

— Молчите? Где же ваша хваленая ирония, мистер Дэниелс? Что ж, я могу лишь выдвинуть версию, над которой вы вольны вдоволь посмеяться. Но посмеяться лишь после того, как вами будет предложена правдоподобная версия этих обстоятельств.

Томас Маршалл выдержал театральную паузу и продолжил.

— Итак, джентльмены! Мы имеем ряд случайностей и совпадений, которыми так любит наслаждаться мистер Проппер. Да, часть безумных теорий заговоров, которые так любит PropperNews, действительно яйца выеденного не стоит. Однако, некоторые моменты заставляют насторожиться. Я не стану их комментировать, а лишь изложу факты. Первый факт — секретная экспедиция дирижабля в Сибирь. Официально там ничего не нашли, но ученым категорически было отказано в организации повторной экспедиции. Что там и как в той дикой Сибири, мы не знаем. Равно как не знаем о том, ведутся ли там сейчас какие-то работы и исследования. Вся эта чушь оставалась бы чушью, если бы не переворот в Болгарии, разгром осман, бегство султана и, главное, разгром германской эскадры на Балтике. И во всех случаях, в центре событий стоял сам царь Михаил. Это факт второй.

— Во время переворота в Болгарии, Михаил был в Москве, его видели тысячи людей, и он встречал свою невесту — итальянскую принцессу.

Вице-президент кивнул госсекретарю.

— Благодарю вас, Роберт. Возможно, это лишь фантазии, но нельзя исключать, что моя паранойя имеет под собой основания. Возможно, эта, назовем ее условно «установка», имеет ограниченны радиус действия или какую-то иную избирательность, но руководство боями на юге из Крыма, и руководство сражением у Моонзунда из Риги как раз и укладываются в логику ограниченной дальности применения. Вполне так же вероятно, что Михаил либо не может передать управление этой самой «установкой» другим людям, либо боится это делать. Боится настолько, что готов рискнуть своей короной.

Вильсон хмуро посмотрел на своего вице-президента.

— Томас, вы это, надеюсь, не серьезно?

Тот привычно огрызнулся:

— А у вас, мистер Президент, есть версия более правдоподобная? В том числе в качестве ответа на вопрос, зачем царь Михаил срочно отправился в Ригу и официально принял командование? Только не говорите мне, что он таким образом хотел вдохновить войска! Пусть в России нет демократии и выборов, но лишиться своего поста вследствие военной катастрофы могут и цари, а не только президенты, а Михаил ничуть не производит в последнее время впечатление беспробудного идеалиста. Наоборот, он явил миру черты истинного государственного мужа и прожженного политика. И, кстати, как там наша тема с Польшей? Мы же уже, вроде как, обо всем договорились, не так ли? Но Россия с каждым днем получает от нас все больше и больше, а мы все еще на тех же позициях, так ни о чем и не договорившись! И главное — к вашему вопросу, мистер Президент, что кто-то нажился на этой блестящей победе. А хорошо заработать мог только тот, кто точно знал о возможной победе и имел все основания так считать. Нам, джентльмены, в этом деле надо просто сложить два и два, после чего уверенно фиксировать прибыль.

Повисло тягостное молчание. Наконец, Вильсон обратился к министру финансов:

— Ваше мнение, мистер Мак-Эду.

Тот покачал головой.

— При всем моем уважении к мистеру вице-президенту, я скептически отношусь к подобным «догадкам». Нет, я не спорю, тот же русский царь вполне мог, в порыве ура-патриотического ослепления, рискнуть каким-то количеством своих денег и до умопомрачения верить в победу русского оружия. И хотя, как верно отметил господин вице-президент, Михаил Романов в последнее время демонстрировал качества адекватного делового человека, пусть и несколько склонного к мистификациям, но я все же могу допустить и такое развитие событий. Однако ни один здравомыслящий человек не поставил бы собственные деньги на успех русского флота на Балтике. Так что вряд ли там какие-то серьезные суммы.

— Мы можем отследить основных выгодоприобретателей от колебаний курсов?

— В теории, мы можем попытаться, но, смею полагать, что, как и в случаях с основными мировыми Игроками, там будет многоступенчатая система подставных контор, разовых брокеров, мелких учредителей, фондов и прочих схем, которые традиционно призваны скрыть основных выгодоприобретателей. Разве что подобная идея возникла у того же русского царя вдруг, и он понадеялся на знаменитое русское «avos’», не успев выстроить всю структуру. В общем, мы попытаемся.

* * *

ОКРЕСТНОСТИ ПСКОВА. ЛАГЕРЬ СПАСЕНИЯ. 15 (28) августа 1917 года.

Маша ела кашу.

Ела вместе со всеми.

Ела с черным хлебом и запивала отваром шиповника.

Настал час ужина.

Большая армейская палатка играла роль общественной столовой. Их было много в лагере и Маша ела каждый раз в другой, знакомясь с условиями и людьми.

Она общалась с эвакуированными, выслушивала их жалобы и прошения, кивала в ответ на благодарности и крестила в ответ на горячие молитвы.

Ливень не прекращался ни на минуту. Благо хоть в лагере основные пешеходные пути были выложены деревянными настилами, а дороги во многих местах были усланы досками. Впрочем, внутри лагеря автомобильное движение было небольшим, хотя пешеходов обычно хватало. Впрочем, в этот час на «улицах» было пустынно, и местные поселенцы были вынуждены коротать время в палатках и под навесами.

Ливень осложнил их жизнь и быт, превратив подъездные пути в реки грязи и заставив массово прятаться от потоков «благословенного ливня» под крышами, что, в свою очередь, делало управление настроением масс задачей весьма и весьма сложной. Людей трудно было собирать в одном месте, трудно было доводить до их сведения важную информацию и объявления. Так что, совместный прием пищи в таких вот импровизированных столовых был чуть ли не единственным способом коммуникаций.

Общаться Маше все еще было непросто. И если при разговоре с образованными людьми ее знаний русского языка хоть как-то, но уже хватало, то вот при общении с, как тут принято говорить, «обывателями», это уже становилось реальной проблемой и тут никакая предрасположенность к языку, никакое мамино «наследство» выпускницы Смольного института в Санкт-Петербурге, не могло выручить бывшую итальянскую принцессу. И лишь Натали, верная и незаметная Натали, выручала вовремя подсказывая значение особо трудных слов или поясняя, что на самом деле имели ввиду спрашивающие.