Император и Сталин

— Нефть — это не просто новый, а потому, крайне рентабельный товар, — говорил император своим, уже привычным для нефтяника, глухим голосом. — Нефть — это переход всей цивилизации на совершенно другой энергетический уклад, который полностью изменит привычный облик стран и перелицует до неузнаваемости политическую карту мира. Такое происходило при переходе с вёсел на паруса и с парусов на уголь. Так будет и сейчас. Нефть положит конец тысячелетнему господству кавалерии на полях сражений. Вместо них очень скоро мы увидим войны моторов, заводов и научно-исследовательских лабораторий. Уже совсем скоро нефть превратится в главную тягловую силу мировой экономики и станет важнейшим фактором политики. Соответственно, неизбежно превратятся в политических деятелей все, кто имеет хоть какое-то отношение к нефтяной индустрии.

— Ваше Величество, но у нашей семьи не было никакого желания заниматься политикой… — развёл руками сконфуженный промышленник.

— Тогда ждите — политика обязательно займётся вами, — грустно улыбнулся император. — Слишком серьёзные позиции занимает на мировом нефтяном рынке «Товарищество БраНобель». Слишком многим оно уже мешает и ещё очень многим станет костью в горле в ближайшее время. Но я не собираюсь вас пугать неизбежным. Наоборот — я пришёл сообщить, что в этой схватке у вас есть союзник, который заинтересован, чтобы вас не смогли задушить в объятиях или прирезать в подворотне…

— А что, могут и в подворотне?

— Могут, — в голосе и во взгляде императора не было ни капли весёлости. — Но не сразу. Сначала вам просто будут мешать перевозить и продавать ваш товар. Потом промыслы и заводы начнут взрываться и гореть под самым благовидным предлогом — как возмездие эксплуататорам за угнетение трудящихся. Ну, а если не получится свалить вас диверсиями, тогда может дойти и до личного террора…

— Что же делать? — испытывающе посмотрел на императора нефтепромышленник и ухватился двумя руками за стол, как будто ища в нём точку опоры.

— Надо делать шаг вперёд, — не отрывая глаз от Нобеля, медленно, но чётко произнёс император. В вашем случае, — император сделал театральную паузу, набивая трубку и исподлобья поглядывая на собеседника, — надо набрать такой вес и такой потенциал, который уже невозможно будет свалить невоенными средствами. Вступать в такие союзы, конфигурация которых будет непривычна для противника, и действовать методами, ставящими его в тупик, вынуждающими постоянно перегруппировываться и догонять…

— Ваше Величество хочет преподать мне урок предпринимательства? — не удержался от сарказма Нобель.

— Его Величество хочет предотвратить крушение империи, — пристально глядя на нефтепромышленника, ответил император.

— Своей или нашей? — раздражённый полным спокойствием царя, решился на дерзость Нобель.

— Обеих, — даже не моргнул император. — По плану наших «друзей» они должны упасть одновременно.

— Мне кажется, вы чересчур категоричны, — Эммануил Нобель сцепил руки в замок, чтобы не было заметно, как предательски дрожат пальцы. — Хотя… И какие неожиданные шаги вы предлагаете?

— Я бы с удовольствием объявил ваше «Товарищество» военным подразделением империи, а его служащих — военными интендантами… Лейб-интендантура империи… Звучит? Но если вы не готовы на столь радикальные перемены, я готов заключить неформальный союз между мной и вами, в рамках которого вы будете получать такую поддержку, которая не описывается ни одним действующим нормативным актом, в обмен на такую же неформальную поддержку моих предложений и инициатив.

— И какими они будут? — заметно напрягся промышленник.

— Организационно — следует принять предложение Ротшильдов о передаче вам их бакинских активов, тем более, что в ближайшее время у них будут дела поважнее… Для выкупа этих активов я предлагаю вам эмитировать привилегированные акции, которые выкупит государство. Представлять интересы государства в вашем «Товариществе» буду я сам. Таким образом, ваше предприятие станет фактически монополией с государственным участием, что даст возможность расценивать недружественные жесты в отношении вас, как враждебные престолу.

— Это интересное предложение… — начал Нобель.

— Подождите, вы ещё не слышали вторую часть, — усмехнулся император. — Вам надо произвести ещё одну эмиссию акций, которую требуется распространить среди ваших рабочих и служащих. Каким образом — решайте сами. Я бы рекомендовал регулировать их количество в зависимости от трудового стажа… Но не настаиваю… Таким образом, вы приобретете еще одного союзника, сделаете рабочих реальными совладельцами и резко снизите протестный градус, приближающийся незаметно, но уверенно, к точке кипения во всей империи.

— Это что-то невообразимое и немыслимое!.. Как вы представляете себе собрание акционеров, где рядом с солидными инвесторами будут…

— Будут сидеть неотёсанные, необразованные, грубые мужики? Так вы хотели сказать? — подался вперёд император, и нефтепромышленник с ужасом увидел, что на него смотрят пылающие глаза хищника. — Вы, господин магнат, совсем ничего дальше носа своего не видите? Вы не видите, как обостряется конфликт между трудом и капиталом, как растёт отчуждение между работниками и администрацией, между наёмным персоналом и хозяевами? Вы не замечаете, как управление протестом раз за разом филигранно перехватывают профессиональные политики — в первую очередь, с берегов Темзы? Вы не понимаете, что это закончится тем, что вас вообще не останется нигде — ни в кресле директора, ни в зале акционеров?…

— Мы заботимся о своих рабочих и служащих! У нас самые комфортные условия! У нас…

— Да я знаю, — махнув рукой, устало опустился император обратно в кресло. — Ваше «Товарищество» действительно одно из самых лояльных по отношению к рабочим и служащим… Но сегодня этого уже мало… Что бы вы ни сделали, они всё равно это воспримут как подачку с барского плеча… А нам нужно в корне менять ситуацию, иначе руками рабочих, как метлой, сметут и вас, и меня, и всё государство. А сделать их союзниками не получится, если не поделиться собственностью… И я не понимаю, почему вас так это возмущает. Каждый из рабочих может сегодня приобрести акции «Товарищества» через биржевого маклера… Я же просто предлагаю сделать их демонстративно доступными, публичными и максимально льготными. Может, даже бесплатными… Но недоступными для посторонних — то есть, без права отчуждения… Может быть, за исключением передачи по наследству…

— Вам нужен пример? Работающая модель для внедрения опыта по всей империи? — догадался нефтепромышленник.

Император кивнул головой и окутался дымом от раскуриваемой трубки:

— Мне нужна не просто модель, а особая, позволяющая перехватить инициативу у многочисленных революционных группировок, и, в первую очередь, у революционеров, представляющих крупный и средний капитал, состоящих из владельцев фабрик и заводов. Их активно поддерживает интеллигенция. У них более чем серьезная поддержка среди чиновников. А пролетариат, — император глубоко затянулся, — это только подтанцовка. Но именно его будут использовать как таран для сноса конкурентов и государства в целом… Я хочу отобрать у них этот таран… Даже больше — я хочу сделать его своим… Поэтому мне нужны рабочие — совладельцы предприятий, сидящие в президиумах собраний акционеров… И мне нужна крупная компания, как пример, где это всё успешно работает…