Император из провинции 2

– Нет, – проворчал я, не оценив её юмора. – Скорее, что-то похожее на гипноз.

– Эм-м-м, Роб, ты чего? – посерьёзнела она. – Откуда у тебя такие мысли? Там в Грязьгороде воздух, что ли, какой-то необычный? Или ты вкусил дары природы: травы там всякие?

– Ладно, забудь, – недовольно выдохнул я, после чего поинтересовался, чтобы сменить скользкую тему: – Как у тебя дела? Мужика себе нашла или во Франции все зрячие?

– Даже слепые обходят десятой дорогой, – насмешливо произнесла та голосом девушки, которая знает себе цену. – Вот будто сглазили.

– Бывает такое. Я бы ещё инопланетян не сбрасывал со счетов. У нас в Грязьгороде часто грешат на них и на американцев.

– Я почему-то так и думала, – весело бросила она, а потом резко добавила: – Так, мне пора работать. Начальство изволило спуститься на мой этаж. Пока, Роб.

– Пока, – проронил я и прервал звонок, испустив разочарованный выдох.

Итак, сестра тоже ничего не знает о дедушке. Теперь вся надежда на Козлова, который пообещал разузнать о моём предке по своим каналам. Ну, надеюсь, он-то что-нибудь сумеет нарыть. А пока мне остаётся ждать, да и размышлять над сложившейся ситуацией, рассеянно глядя на Флинта, который пошёл ко мне и стал тереться об мою ногу. Я смотрел на него и думал о силе, которая, возможно, действительно есть у нашего рода, а кот тем временем продолжал ластиться. И тут я смекнул, что он идеальный претендент на роль подопытного кролика. Почему бы снова не провести эксперимент? Время есть, да и желания хоть отбавляй.

Я быстро поймал Флинта, а потом усадил его себе на колени. Тот оказался не сильно доволен этим, но всё же не стал вырываться, а покорно затих. И тогда я принялся неотрывно глядеть в его единственный нахальный глаз и внушительно приказывать перестать дёргать хвостом из стороны в сторону. Кот никак не реагировал на мои слова, продолжая выказывать недовольство уже упомянутой пушистой частью тела. Наверное, надо менять тактику воздействия. Я попытался очистить разум и с ещё большим нажимом стал ронять слова, воображая себя могущественным гипнотизёром. Флинт опять не проникся моей настойчивостью, а даже попытался удрать, но я поймал его и водрузил обратно на колени, где он с ещё более недовольной физиономией стал слушать меня.

Я же продолжал вносить различные коррективы в попытке загипнотизировать животное: сперва уколол иглой палец, подумав, что кровь и боль могут как-то простимулировать мою гипотетическую силу; потом поигрался с высотой голоса: то визжал, а то хрипел; ну а на закуску – просто наорал на кота, который уже порядком взбесил меня своей непробиваемостью. Тот тоже не стал молчать и яростно зашипел, устав от издевательств. Пришлось отпустить его и сделать перерыв.

Я отправился на кухню, где дал Флинту заслуженного корма, а себе налил кофе и уселся за стол, принявшись размышлять над дальнейшими действиями. Вот как овладеть силой, если она у меня, и правда, есть? Что я такого делал в те моменты, когда она вырывалась наружу?

Память тут же услужливо принялась показывать эпизоды, где мне удалось воздействовать на Машку, Чёрного Ворона и того волка из игры. Просмотрев их, я сделал вывод, что стресс является самым логичным ключом к силе, но ведь он не сработал, когда мне посчастливилось вогнать себя в такое состояние. Похоже, что я чего-то не понимаю или же все те три случая, упомянутые выше, вызваны стечением обстоятельств и никакой силы на самом деле нет? Возможно, что всё действительно так и обстоит, и мне лишь мерещатся родовые способности, грозя стать идеей фикс.

Я устало пробормотал, помассировав глазные яблоки:

– Роб, ты всё ближе к нервному срыву. Надо пойти проветриться, а заодно и продуктов купить.

Поглядев на довольно жрущего кота, я встал со стула, а затем покинул квартиру и вышел на улицу.

Погодка сегодня была не столь ясной, как обычно. Небо хмурилось, а в воздухе ощущалось предгрозовое затишье. Вот-вот должен был пойти дождь, поэтому я быстро пошёл в сторону магазина, где ещё быстрее затарился всем необходимым и вернулся домой. Тут мне пришлось самому готовиться к романтическому ужину: чистить, варить, резать… Параллельно с этим в окно стали стучаться капли дождя, а Флинт начал крутиться под ногами, настойчиво требуя колбасу. Памятуя о его сегодняшней роли в эксперименте и предвидя, что он, возможно, и дальше будет выступать в качестве подопытного, я дал ему внушительный кусок «Докторской». Тот с благодарностью его принял и стал незамедлительно уничтожать, утащив в дальний угол по старой уличной привычке.

Вскоре я всё подготовил к ужину, а затем, утомившись, отправился в комнату, где взял мобильник и набрал номер Козлова. Надо бы узнать последние новости.

Тот довольно долго не отвечал, а потом раздражённо прохрипел из динамика:

– Хренов телефон под сиденье упал. Еле достал его. Наклоняться пришлось, а мне нельзя – чуть вся кровь к голове не прилила. Возраст уже. Короче, едва не погиб.

– И вам здрасти, – сказал я, сдерживая смех, а потом констатировал: – А вы в машине, стало быть?

– Ага. Отца Леонтия возле котлована караулю, – недовольно пробухтел он и громко шмыгнул носом. – Второй день уже тут торчу, а батюшки всё нет. А вот его люди даже в дождь роют. Ты-то там как?

– Нормально, – проронил я, подумав, что стал слишком часто лгать. – Какие новости?

– В городе с завтрашнего дня комендантский час введут, чтобы никого на улицах ночью не было. За этим будут следить полицейские экипажи, так что сиди дома, – проинформировал меня дядя Коля строгим голосом. – Мэр пока решился пойти только на этот шаг.

– Ясно. А что ещё интересного?

– Ну-у-у, – раздумчиво промычал Козлов, явно почесав лысину, после чего продолжил: – О тех двух липовых полицейских так ничего разузнать и не удалось, зато кое-что прояснилось по их трескучему прибору. Никакой это не счётчик Гейгера, а какая-то непонятная хреновина, замеряющая такие же непонятные показания какого-то излучения. У нас в отделе она ни на какого трещать не стала, да и в лабораторных условиях ни разу не сработала… Получается, что один ты вызываешь у неё подозрения. Есть какие-нибудь дельные мысли на этот счёт?

– Не-а, – задумчиво ответил я, а потом горько пошутил: – Дельные мысли – это не ко мне,

– Да хватит тебе наговаривать на себя, – подбодрил меня полицейский, после чего озабоченно поинтересовался: – Ты чего такой грустный сегодня? Трезвый, что ли?

– Что-то настроения нет, – пробурчал я, логично не став упоминать о терзающих меня мыслях. – Вы о моём дедушке пока ничего не выяснили?

– Жду документов от кое-кого, – расплывчато ответил дядя Коля, а затем резко сказал: – Так, ладно, давай прощаться. Обед у меня. Мне тут жена бутербродов наделала, и термос с чаем дала.

– Приятного аппетита, – пожелал я, а затем сбросил звонок и отложил в сторону мобильник.

После диалога с Козловым я стал размышлять над загадкой прибора фальшивых полицейских. Почему он именно на меня реагирует? Вот что во мне такого, чего нет у грязьгородцев? Я, конечно, себя безмерно люблю, но вряд ли чем-то отличаюсь от других людей, ну кроме того, что у меня, по-моему, фляга немного подтекать начала. Например, сейчас больной внутренний голосок стал шептать, что всё дело в силе, которая досталась мне от предков, а раз у этих фальшивых полицейских был этот прибор, то они явно что-то знали о ней. Может быть, стоит копать в эту сторону? Вдруг они приходили ко мне не поговорить о событиях в городе, а для того, чтобы проверить меня вот этим своим хитрым прибором? Который, кстати, сработал.