Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…
Шрифт:
Гапон и преступные силы, стоявшие за его спиной, готовились убить самого Государя. Позднее, уже после описываемых событий, Гапона спросили в узком кругу единомышленников:
— Ну, отче Георгий, теперь мы одни и бояться, что сор из избы вынесут, нечего, да и дело-то прошлое. Вы знаете, как много говорили о событии 9 января и как часто можно было слышать суждение, что прими Государь депутацию честь-честью, выслушай депутатов ласково, все обошлось бы по-хорошему. Ну, как вы полагаете, о. Георгий, что было бы, если бы Государь вышел к народу?
Совершенно неожиданно, но искренним тоном Гапон ответил:
— Убили бы в полминут, полсекунд [85].
Начальник Петербургского охранного отделения А. В. Герасимов также описывает в своих воспоминаниях,
Представители революционных партий распределялись между отдельными колоннами рабочих (их было одиннадцать — по числу отделений гапоновской организации). Эсеровские боевики готовили оружие. Большевики сколачивали отряды, каждый из которых состоял из знаменосца, агитатора и ядра, их защищавшего (т. е., фактически, из боевиков). Все члены РСДРП обязаны были быть к шести часам утра у пунктов сбора. Готовили знамена и транспаранты: «Долой самодержавие!», «Да здравствует революция!», «К оружию, товарищи!» [79].
9 января с раннего утра рабочие собирались на сборных пунктах. Перед началом шествия в часовне Путиловского завода отслужен молебен о здравии Царя. Шествие имело все черты крестного хода. В первых рядах несли иконы, хоругви и царские портреты. Но с самого начала, еще задолго до первых выстрелов, в другом конце города, на Васильевском острове (а также в некоторых других местах), группы близких к эсерам рабочих во главе с революционными провокаторами сооружали баррикады из телеграфных столбов, водружали на них красные флаги.
Отдельные колонны насчитывали несколько десятков тысяч человек. Эта огромная масса фатально двигалась к центру и чем ближе подходила к нему, тем больше подвергалась агитации революционных провокаторов. Еще не прозвучало ни единого выстрела, а какие-то люди распускали самые невероятные слухи о массовых расстрелах. Попытки властей призвать шествие к порядку получали отпор специально организованных групп. Начальник департамента полиции Лопухин, который, кстати говоря, симпатизировал социалистам, писал об этих событиях так: «Наэлектризованные агитацией, толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных общеполицейских мер и даже атакам кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу, а затем, раздраженные сопротивлением, стали нападать на воинские части. Такое положение вещей привело к необходимости принятия чрезвычайных мер для водворения порядка, и воинским частям пришлось действовать против огромных скопищ рабочих огнестрельным оружием [85].
Шествие от Нарвской заставы возглавлялось самим Гапоном, который постоянно выкрикивал: «Если нам будет отказано, то у нас нет больше Царя» [85]. Колонна подошла к Обводному каналу, где путь ей преградили ряды солдат. Офицеры предлагали все сильнее напиравшей толпе остановиться, но она не подчинялась. Последовали первые залпы, холостые. Толпа готова была уже вернуться, но Гапон и его помощники шли вперед и увлекали за собой толпу. Раздались боевые выстрелы. Примерно так же развивались события и в других местах — на Выборгской стороне, на Васильевском острове, на Шлиссельбургском тракте. Появились красные знамена, революционные лозунги. Часть толпы, возбужденная подготовленными боевиками, разбивала оружейные магазины, возводила баррикады. На Васильевском острове толпа, возглавляемая большевиком Л. Д. Давыдовым, захватила оружейную мастерскую Шаффа. «В Кирпичном переулке, — позже докладывал Николаю II Лопухин, — толпа напала на двух городовых, один из них был избит. На Морской улице нанесены побои генерал-майору Эльриху, на Гороховой улице нанесены побои одному капитану и был задержан фельдъегерь, причем его мотор был изломан. Проезжавшего на извозчике юнкера Николаевского кавалерийского училища толпа стащила с саней, переломила шашку, которой он защищался, и нанесла ему побои и раны…» [85].
Всего 9 января 1905 года было убито 96 человек (в том числе околоточный надзиратель), а ранено — до 333 человек, из коих умерли до 27 января еще 34 человека (в том числе один помощник пристава). Итак, всего было убито 130 человек и около 300 ранено. Так завершилась заранее спланированная акция революционеров.
Надо думать, многие участники той демонстрации со временем разобрались в сути провокации Гапона и эсеров. Так, известно письмо рабочего Андрея Ивановича
Агапова (участника событий 9 января) в газету «Новое время» (в августе 1905 года), в котором он, обращаясь к зачинщикам провокации, писал:…Вы обманули нас и сделали рабочих, верноподданных Царя — бунтовщиками. Вы подвели нас под пули намеренно, вы знали, что это будет. Вы знали, что написано в петиции якобы от нашего имени изменником Гапоном и его бандой. А мы не знали, а если бы знали, то не только никуда бы не пошли, но разорвали бы вас в клочья вместе с Гапоном, своими руками [40] .
19 января 1905 года в Александровском дворце в Царском Селе Николай II принял депутацию рабочих столичных и пригородных заводов и фабрик в составе 34 человек в сопровождении санкт-петербургского генерал-губернатора Д. Ф. Трепова, сказав им, в частности, следующее:
40
Неопубликованное письмо московского слесаря (1905) // Приложение к российскому историко-публицистическому журналу «Родина», 1997, № 1, С. 67.
Я вызвал вас для того, чтобы вы могли лично от Меня услышать слово Мое и непосредственно передать его вашим товарищам. <…> Знаю, что нелегка жизнь рабочего. Многое надо улучшить и упорядочить, но имейте терпение. Вы сами по совести понимаете, что следует быть справедливыми и к вашим хозяевам и считаться с условиями нашей промышленности. Но мятежною толпою заявлять Мне о своих нуждах — преступно. <…> Я верю в честные чувства рабочих людей и непоколебимую преданность их Мне, а потому прощаю им вину их. <…> [85].
Император и Императрица назначили из собственных средств 50 тыс. рублей для оказания помощи членам семей «убитых и раненых во время беспорядков 9-го сего января в С.-Петербурге».
Конечно, трагедия 9 января произвела на Царскую семью очень тяжелое впечатление. А революционеры разворачивают красный террор…
Красный террор
Волну революционного террора в России XX века обычно отсчитывают от убийства в 1901 году министра народного просвещения Николая Павловича Боголепова (его убил исключенный из Московского университета студент, эсер П. Карпович). Всего с 1901 по 1911 год жертвами революционного террора стали около 17 тыс. человек (из них 9 тыс. приходятся на период революции 1905–1907 гг.). В 1907 году каждый день в среднем погибало 18 человек. По данным полиции, только с февраля 1905 года по май 1906 года было убито: генерал-губернаторов, губернаторов и градоначальников — 8, вице-губернаторов и советников губернских правлений — 5, полицеймейстеров, уездных начальников и исправников — 21, жандармских офицеров — 8, генералов (строевых) — 4, офицеров (строевых) — 7, приставов и их помощников — 79, околоточных надзирателей — 125, городовых — 346, урядников — 57, стражников — 257, жандармских нижних чинов — 55, агентов охраны — 18, гражданских чинов — 85, духовных лиц — 12, сельских властей — 52… список можно продолжить [110].
При этом, в полном соответствии с катехизисом Нечаева, убивали самых сильных и самых верных слуг Царя и Отечества. Конечно, при терактах было немало и случайных жертв.
«Книга русской скорби» — так назывался сборник, издаваемый в начале XX века (1908–1914) группой русских монархистов, в котором были собраны сведения о погибших в ходе революционного террора [110].
Первый выпуск открывался статьей, посвященной памяти императора Александра II, которая заканчивалась символичным стихотворением «Ступени» (его автором был, видимо, Пуришкевич): по ступеням на Небеса следом за своим убиенным Государем идет весь русский народ, люди разного социального положения («Он первый!.. Он первая жертва!.. За ним вереница идет»). Рефреном в стихотворении звучат слова, с которыми обращаются жертвы террора к своему Царю: «Мы тоже! И мы за Тобой». Выпуски «Книги русской скорби» дают ясное представление о масштабах и характере революционного террора. Рядом со статьями о министрах, губернаторах и генералах помещены статьи о рабочих, крестьянах, низших чинах полиции, убитых бандитами от революции. Выпуски выходили по мере готовности материалов, поэтому статьи помещены безо всякой систематизации. По некрологам, опубликованным в «Книге русской скорби», можно понять, как нагнеталась волна террора против высших должностных лиц, целью которой был паралич власти.