Император полночного берега

– Ваш культ не слишком распространен, – заметил Хорруг. – По крайней мере, я о нем никогда не слышал.

– Здесь, на землях Хишимера, наша вера вне закона, – ответил Аммат. – Воинственным правителям этого царства не нужно, чтобы их народ вел мирную жизнь. Все мои братья и сестры по вере уничтожены. Я и хранители – последние дромидийцы.

Слушая жреца, Хорруг переводил взгляд с одной статуи на другую, потом молча отодвинул Аммата в сторону и пошел к выходу.

– Куда это он?! – встрепенулся Аррелий.

– Он вернется, – сказал ему Аммат. – Не беспокой сейчас своего друга, ему нужно побыть одному.

– Ты слышал, никуда этот угрюмый мужлан не денется. – Минессис дернула Аррелия за пояс, заставив снова сесть. – Лучше налей мне еще вина.

– Ты и так уже пьяна, – заметил ей Аррелий. – Имей в виду, не сможешь идти – потащу за волосы.

– Грязный дикарь! – зло прошипела ногарка.

Покинув пещерный храм, Хорруг обнял ствол ближайшего дерева и прижался лбом к шершавой коре.

– Я слышу, слышу, – прошептал он. – Но не могу поверить, что слышу именно тебя.

Ветви склонились, словно обнимая Хорруга. В шелесте листвы ему слышался до боли знакомый голос.

– Отец, ты ли это? – прошептал Хорруг. – Я своими глазами видел, что сделали с тобой псы Орланденга.

– Ах, сын мой, – услышал он в ответ. – Я ведь говорил тебе, что я всюду, где растут трава, кусты и деревья. Частичка меня есть в каждой веточке, в каждом корешке. Я не оставлял тебя никогда.

Хорруг еще крепче обнял ствол.

– Мне не хватает тебя, отец.

– Я знаю. Ты очень одинок, сын мой. Ты слишком озлобил свое сердце, стал мстительным и жестоким. Все это от одиночества и страха. Я привел тебя сюда, чтобы ты задумался. Я чувствую, ты готов сделать свой выбор.

– Я боюсь, что мне не хватит сил.

– Ты никогда не узнаешь этого наверняка, сын мой, пока не испытаешь свои силы.

– Почему ты не давал знать о себе столько лет?

– Ты просто не слышал меня, сын мой. Не мог слышать. Злоба притупляет многие чувства, а ты слишком озлоблен. Может быть, в этом твоя сила, а может быть, и погибель. В любом случае это зависит только от тебя самого.

Хорруг отступил от дерева, приложил ладонь к стволу.

– Не покидай меня, отец, – попросил он.

– Тебе не всегда будет дано слышать мой голос, но я всегда буду с тобой, покуда ты будешь помнить меня, сын мой.

– Я никогда не забывал тебя, отец, и никогда не забуду.

Прижав ладонь к сердцу, Хорруг поклонился.

– Благодарю тебя отец. Кажется, теперь я знаю, что должен делать.

Вернувшись в пещеру, он окинул взглядом своих товарищей и объявил:

– Я иду дальше. В вашей воле присоединиться ко мне или идти своей дорогой.

– Мы уже обсуждали это однажды, нет смысла повторять сказанное, – проворчал Тороний и кивнул сыну: – Поднимайся, нас ждет дорога.

Аррелий просто поднялся на ноги и толкнул сапогом Минессис:

– Пошевеливайся, красотка.

– Тебе не мешает отдохнуть и подкрепиться, – заметил Аммат Хорругу.

– Вот именно! – с готовностью поддержала жреца Минессис, отпинываясь от Аррелия. – Давайте задержимся здесь до завтра.

– Ни к чему сидеть, когда должен идти, – произнес Хорруг. – Если позволишь, жрец, мы возьмем что-нибудь в дорогу из твоей снеди.

Аммат кивнул, выражая свое согласие.

– Ты пойдешь со мной? – неожиданно спросил его Хорруг.

Аммат пристально посмотрел ему в глаза и произнес:

– Чтобы заполучить назад свой меч, тебе придется сразиться с самим Тотом. Не так-то просто одолеть бога мертвых. Но победа над ним может стать первым шагом к…

– Просто скажи мне как, и я это сделаю, – решительно сказал Хорруг.

– Убить его невозможно, он сам бог Смерти, – ответил Аммат. – Его царство по другую сторону нашего мира. Плоть его мертва, но в груди бьется живое сердце, которое связывает бога мертвых с миром живых. Лишишь его этой связи, и победа будет за тобой.

– Так ты пойдешь со мной? – снова спросил Хорруг.

– Ты уверен, что хочешь этого? – спросил Аммат. – Уверен, что принял окончательное решение?

– Нет, не уверен. Но когда буду уверен, лучше, чтобы тебя не пришлось искать.

Аммат кивнул.

– Подождите меня снаружи, – потребовал он.

Хорруг и Тороний с сыном вышли из пещеры, следом за ними Аррелий выволок упирающуюся Минессис.

– Я не хочу никуда идти! – возмущалась ногарка. – Я устала! Топайте сами куда хотите, а я останусь здесь!

Ее крики оборвались, когда из пещеры вдруг полился яркий свет. Изумленные путники отступили еще дальше от входа в тайный храм. Лишь хранители все так же невозмутимо сидели на корточках у гранитных колонн.

Вскоре Аммат вышел из пещеры. Правую руку дромид почему-то прятал в глубоком рукаве своего одеяния, в левой держал пустые ножны. Хорругу показалось, что жрец чересчур бледен.

– Что-нибудь объяснишь? – спросил Хорруг.

Аммат покачал головой.

– Не сейчас. Возьми, это тебе пригодится, когда вернешь свой клинок.

Он протянул Хорругу ножны.

– Откуда ты знаешь, что мой меч без ножен? – настороженно спросил Хорруг. – И почему уверен, что эти подойдут?

Аммат впервые улыбнулся.

– Просто возьми. Идем.

– А они? – Хорруг указал на двух других дромидов.

– Они хранители, – ответил Аммат. – Они останутся здесь и будут оберегать храм, пока живы.

* * *

Два воина бросили к ногам Аксеса и Онессеса связанного Икестоса. Капитан наступил сапогом на голову пленника, прижав его щекой к земле, и произнес:

– Лучше тебе начать говорить.

– Я уже все сказал, ублюдок, – прохрипел Икестос.

– Кроме того, что я хочу услышать.

Онессес присел на корточки рядом с Икестосом.

– Друг мой, – мягко и даже сочувственно заговорил он. – Должен признать, ты очень крепок и твой дух трудно сломить. Я встречал очень мало людей, кто мог бы так же стойко, как ты, переносить пытки. Но к чему твое упорство? Скажи нам то, что мы хотим, и твои мучения прекратятся.

– То есть вы меня прикончите, – уточнил Икестос.