Император вынимает меч

— Дурная привычка, Гумий. Не находишь?

Офицер медленно повернул голову. Подле него сидела очаровательная девушка. Стройное тело ее прикрывали длинные одежды вроде пеплоса, на голове был платок, повязанный таким образом, что ткань образовывала подобие козырька, прикрывавшего лицо от палящих лучей.

Офицер глубоко вдохнул и зажмурился. Когда ж он открыл глаза вновь, наваждение не исчезло. Девушка по-прежнему сидела рядом, наблюдая за тем, как в медленной воде резвятся серебристые рыбки.

— Л-леда? — хрипло выдохнул офицер, чье изумление не имело границ.

— Похоже на то! — с усмешкой ответила девушка. Она повернула голову, и лучики солнца блеснули в ее громадных бездонно-синих глазах. — Не узнал? Ты тоже изменился, подправил личико. От кого-то прячешься, Гумий! Или как тебя там…

— Д-да… Нет! Давно не виделись, — выдавил офицер.

— Насколько я понимаю, ты готов не видеть меня столько же!

Офицер отвел глаза, лицо его дернулось, словно в размышлении, какую гримасу принять. Дар речи отчасти возвратился к нему.

— Отчего же, я рад видеть тебя.

— Взаимно. — Девушка негромко засмеялась, должно быть, какой-то своей мысли. — Позволь узнать, что поделываешь в этих краях? Сколько помню, ты всегда старался быть поближе к морю.

Офицер отбросил сигарету, та, шипя, клюнула в воду и была унесена неторопливым потоком.

— Какая встреча! — воскликнул офицер. Он окончательно справился со смущением, в голосе зазвучали напор и сарказм. — Встреча старых друзей. Посвященный и Посвященная! Он и она! Она, едва не прикончившая его!

— Не преувеличивай. Если бы я хотела избавиться от тебя, поверь, я б это сделала. Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Не мни о себе слишком много. Ты не такая уж важная персона, чтоб я желала твоей смерти!

— Спасибо за откровенность! — Офицер хотел подняться, но девушка взглядом не позволила ему сделать это. — Пусти! — потребовал тот.

— Пущу, когда сочту нужным. — Девушка пощекотала ладонь о полынную былку. — Не понимаю, почему тебя это так раздражает? Лично я рада видеть тебя. Часто ли нам, Посвященным удается увидеть друг друга! С тех пор как нас осталось столь мало, подобные встречи доставляют мне радость.

— И потому ты постаралась, чтобы нас осталось так мало!

Леда внимательно посмотрела на офицера. Взгляд ее обрел строгость, губы вытянулись в прямую жесткую линию.

— К чему поминать былые обиды? Прошло столько времени. Все мы стали другими: и ты, и я. Разве ты не изменился, Гумий?

Посвященный задумчиво пожевал губами.

— Пожалуй, да. А вот что касается тебя, не знаю.

— Изменилась, поверь. И я хочу предложить тебе свою дружбу.

— Дружбу? — Гумий покосился на гостью, чье лицо было безмятежно. — Когда ты что-то предлагаешь, ты непременно желаешь получить что-то взамен. Или я не прав?

— Конечно, прав, — не стала лицемерить та.

— Что же?

— Твою дружбу.

Гумий расхохотался. Он не только овладел собой, но, похоже, был близок к тому, чтоб ощутить превосходство, какое обычно испытает мужчина в общении с женщиной.

— Как трогательно! Я сейчас зарыдаю от умиления! Давай оставим возвышенные слова и поговорим прямо. Что тебе нужно?

— Сотрудничество. Помощь.

— А где все те, чью помощь ты использовала до того? Где Черный Человек? Где Командор? Где Кеельсее?

Леда ответила моментально, всем видом своим давая понять, что не намерена лукавить.

— Черный Человек ушел. Его больше не интересуют земные дела. Он нашел себе иное развлечение. Командор мертв.

— Как? — Известие шокировало Гумия. Не совладав с эмоциями, он взял паузу. — Как он умер?

— Я убила его.

Кадык на небритой шее атланта дернулся и медленно пополз вверх. Обретенная было уверенность начала растворяться, ибо он имел дело с женщиной, в общении с которой трудно ощущать превосходство даже очень сильному мужчине.

— И после этого…

— Это была равная борьба. Каждый из нас мог убить и быть убитым. Просто я одержала верх. Что же касается Кеельсее, ты знаешь о нем не хуже меня. Разве не от него ты сбежал в эти степи?

— Что ты…

— Брось! — резко сказала девушка. В ее голосе впервые прозвучало раздражение. — Не стоит лгать! Я могу рассказать тебе о каждом твоем шаге за последние пять лет. Ты был в Сирии, Элладе, Греции и убегал каждый раз, как только тебе мнилось приближение Кеельсее. Вы по-прежнему терпеть не можете друг друга!

Гумий помедлил, а потом кивнул.

— Да, это так. Он спас мне жизнь, ты ведь знаешь… Когда демон похитил мою душу там, в Заоблачных горах, Кеельсее сохранил тело и берег его до тех пор, пока я не освободился от чар. Потом он хотел сделать из меня своего подручного, но я сумел от него скрыться. С тех пор он преследует меня. Преследует!

— Ты слишком много о себе воображаешь. Кеельсее занят своими делами. Ему нет до тебя никакого дела. Как, впрочем, любому из нас. У каждого свои дела, у каждого своя игра. Кеельсее не из тех, кто охотится за зайцами. Ему подавай тигра, на худший случай — снежного барса. Сейчас, если тебя это интересует, он охотится за мной. Он полагает, что я в Италии и будет там еще долго. Так что можешь жить спокойно, по крайней мере, какое-то время.

— Что ты хочешь этим сказать? — настороженно спросил Посвященный.

— Идет Игра, большая Игра. Я хочу предложить тебе принять в ней участие. Согласишься, получишь такую власть и такое влияние, что Кеельсее не отважится даже дыхнуть на тебя. — Сделав паузу, Леда искушающе поинтересовалась: — Согласен?

Гумий извлек из портсигара новую сигарету, но, столкнувшись с насмешливым взглядом Леды, решительно скомкал ее.

— Что еще за Игра и какова моя роль в ней?

— Я не стану раскрывать тебе всей ее сути. Скажу лишь, что спустя несколько лет через эти степи пойдут неисчислимые орды варваров. Они совершат то, что не сумели некогда совершить парсийские полчища. Они покорят мир, потому что на этот раз не найдется Воина, потому что на этот раз варвары пойдут не за золотом и не по грозному повелению своих вождей. Их поведет мечта, великая мечта, пред которой не устоять человеку. Ты должен сделать так, чтобы царь Эвтидем присоединился к моей рати. Я не хочу тратить воинов и силы здесь, в Бактрии. Я должна как можно быстрее достичь моря, в противном случае мои воины могут разувериться в своей великой мечте, а не имея мечты, человек слаб и неспособен на великие деяния.

Гумий задумчиво поскреб заросшую сизоватой щетиной челюсть.

— Догадываюсь, чего ты от меня хочешь. Я должен сделать так, чтобы бактрийские полки стали под твои знамена?

— И не только бактрийские, а еще и согдийские, дрангианские, арийские и парфянские. — Леда улыбнулась, словно говоря: вот я какая!

— Но Парфия, Арейя и Дрангиана еще не покорены Эвтидемом!

— Значит, их следует покорить. У него есть на это примерно пять лет. Ты парень шустрый. Не сомневаюсь, что тебе, при твоих-то талантах, не составит труда стать приближенным царя и убедить его следовать плану, какой мы с тобой сейчас обсудили.