Имперец. Том 1 и Том 2

С этими словами мужчина повел рукой в воздухе и там, где его ладонь на мгновение задерживалась, материализовывалось металлическое лезвие, висящее в воздухе плашмя. Разумовский повернул ладонь вертикально, и все лезвия за ним приняли вертикальное положение. Мужчина сделал вращающее движение пальцем, и лезвия крутанулись вокруг своей оси. А затем он коротко рубанул ребром ладони воздух, и все лезвия воткнулись в землю на полную длину.

— Какие выводы из этого вы можете сделать? — спросил Разумовский.

— Что у вас открыто семь стихий? — негромко ответила Корсакова.

У мужчины чуть дернулся уголок рта, обозначая улыбку.

— Верно, но к теме разговора это не относится. А выводы такие — к концу обучения вы должны уметь не меньше моего. А лучше — больше. Итак, начнем с азов. Кто сможет материализовать каплю воды из воздуха?

Тренировка началась.

Не скажу, что было просто. Но нельзя сказать, что было сложно. Как и всякая работа, магия требовала напряжения и сосредоточенности. После инициации я не ощущал никаких особенных различий в своем состоянии, пока сегодня впервые не попробовал применить дар. Это было очень странное, новое чувство. Напрашивалась шутка про двоемыслие, но тут не было Оруэлла, и вряд ли бы кто-то ее понял.

Я могу думать про каплю воды, а могу думать. В первом случае воображение бы просто рисовало картинку, а во втором кончики пальцев начинало покалывать, а воздух передо мной чуть рябить, выжимаясь досуха.

Для человека, жившего в веке высоких технологий, когда по фотографиям не лечили, а искали преступников по камерам, в метро можно было оплатить проезд лицом, а еду заказать в телефоне с доставкой за полчаса, вот это вот шаманство и колдунство тяжело укладывалось в голове. Верить, что я, человек, пользовавшийся оптическим прицелом и спутниковой системой навигации, сейчас создам каплю воды силой мысли, было очень трудно.

И честно сказать, когда у меня получилась эта самая капля, я так охренел, что не удержал ее в воздухе. Магия!!! Настоящая, всамделишная магия! Не в компьютерной графике, не в телевизоре, а вот прямо тут, созданная моими руками. Ведь одно дело — знать, что она существует где-то абстрактно в мире, и совершенно другое — пользоваться ей самому.

— Мирный, это что за халтура? Еще раз! — рявкнул Разумовский, стоящий в этот момент над душой у Новикова.

И я повторил еще раз. И еще раз. И еще раз. И так до самого окончания тренировки. Под конец занятия мы втроем имели вид такой, словно не мы выжимали воздух, а Разумовский выжимал нас.

— Достаточно, — скомандовал тренер, когда время подошло к концу. — Корсакова — неплохо для первого раза. Новиков — прекрати щелкать клювом на девиц в соседних группах, пока я тебя туда не перевел. Мирный — просто отвратительно. Мог бы уже создавать туман, но сам витаешь где-то в облаках.

Спорить с этим было сложно, я действительно был немного занят тем, что укладывал происходящее в голове.

— На сегодня все. Продолжим завтра, — отпустил нас тренер.

— Но на завтра в расписании у нас нет тренировок… — растерянно заметила Корсакова.

— В расписании, может, и нет, — согласился Разумовский. — А у вас будут. Свободны.

Москва, Главный военный клинический госпиталь имени Бурденко.

— Стареешь, Серега! — усмехнулся Лютый, плюхаясь на кушетку.

Лежащего на ней мужчину немного подбросило, и тот сердито зашипел.

— Выйду отсюда — покажу, кто тут стареет, — недовольно процедил пациент.

— Это обязательно, — кивнул Майор. — Лучше расскажи по существу.

Сергей Орлов, инструктор по рукопашному бою подразделения майора Лютого, с кряхтением спихнул товарища со своей кровати.

— Да что тут говорить, сам видишь, — мрачно отозвался Орлов, проводя ладонью по татуировке крыла от плеча до запястья.

Под пальцами привычно ощущались шрамы, которые прятал рисунок.

— На что похоже? — прищурился Лютый.

— Если бы отец пацана не помер, когда тот пешком под стол ходил, я бы подумал, что тот успел его поднатаскать. Но так… понимаешь, такому в сиротском приюте не научат. Даже самые отбитые беспризорники так не дерутся. Это была не драка, это был профессиональный бой. Либо кто-то его много лет готовил. Либо это редкий талант, который схватывает на лету.

— Если бы готовил, мы бы об этом знали, — покачал головой Лютый.

Мужчины помолчали, Орлов немного покряхтел, меняя позу.

— Ты тут давай не изображай умирающего, — строгим тоном сказал майор.

— Да как ты мог обо мне такое подумать! Я, может быть, одной ногой в могиле каждый раз после этих вылазок!

— Одной ногой в могиле твои противники, а ты одной ногой в собственной трешке после этих вылазок, — усмехнулся Лютый. — Не надо тут мне мозги пудрить. Давай приводи себя в порядок, а то некому парней гонять.

— Долго мне еще там изображать гладиатора? — недовольным тоном спросил Орлов. — Мне, конечно, приятно получать бонус к зарплате, но это немного не тот контингент, с которым приятно проводить время.

— Пока не знаю, — нехотя ответил Лютый. — Ребята щупают, ищут. Ты ж понимаешь, наша кавалерия является строго под занавес для финального акта.

А чтобы положить в пол Хозяина подпольного бойцовского клуба, неплохо для начала выяснить, кто он.

Глава 16

— Александр, слышал ли ты последние сплетни? — накручивая на палец рыжий локон, поинтересовалась боярышня Нарышкина.

Субботнее утро в столовой начиналось сонно и лениво. Наша компания сначала долго и мучительно стягивалась, затем так же неторопливо жевала завтрак, и вот, наконец, дойдя до кофе, присутствующие стали более или менее готовы складывать звуки в слова.

— Сплетнями не интересуюсь, — честно ответил я, вливая жирные сливки в свой черный кофе.

— Очень недальновидно! — покачала головой девушка. — Тем более что у меня — самые проверенные и самые важные сплетни. И касаются они напрямую тебя!

— Мария, сжалься, — произнес Нахимов, у которого, судя по лицу, пятница удалась.

— Просим, просим, — княжна Демидова вытянула руки и сделала парочку демонстративных хлопков.

— Александр? — рыжая бестия поиграла бровями.

— Подыграй ей! — громким шепотом попросил Юсупов. — Иначе нам житья не будет.

Я пригубил кофе, немного помолчал, выдерживая театральную паузу, и, подняв взгляд на боярышню, спросил:

— Мария?

Девушка несколько секунд завороженно смотрела мне в глаза, потом моргнула, почему-то вспыхнула и уткнулась в свою чашку. Демидова удивленно приподняла брови, а Ермаков показал мне большой палец. Мало кто мог смутить разбитную боярышню.