Имперец. Том 4

Мальчишками мы часто сбегали наверх, на холм, чтобы сидеть на нагретых за день горячих плитах, болтать ногами над казавшейся бесконечной пропастью и смотреть, как солнце медленно сползает за бескрайние распаханные поля.

Лопата втыкается в песок, и я строю укрепления, из которых этой же ночью мы будем отстреливаться.

Лопата втыкается в помесь глины и почвы, и я рою могилу людей, которых не смог спасти.

Лопата втыкается в чернозем, и я возделываю почву на своей родной земле.

Лопата втыкается в помесь бетона и металла… Нет, в чернозем, который я возделываю. Который просочился между бетоном и металлом, осыпался песком по щелям, растаял в тепле подземного здания.

Я не возделываю почву и не рою могилы, я ищу выход из этого гребаного подземелья.

Лопата втыкается в чернозем и…

Обжигающий морозный воздух лижет мое лицо.

Я открываю глаза и вижу огромный круглый коридор, пронзающий насквозь все опорные конструкции и все слои городских коммуникаций. Добротные стены из оплавленного, еще теплого камня. Черного, как на отеческой земле, древнего, как в моем детском воображении.

Костяшки пальцев колет от избытка магии, и ладони нещадно болят. Я подношу их к своим глазам и вижу старые, старые мозоли.

Прости. Я бы хотел перестать копать могилы, но, боюсь, тогда некому будет возделывать наши плодородные земли.

Глава 14

Удивительное дело, но, как оказалось, нас даже пытались откопать. Правда, с другой стороны и не слишком успешно — завалы регулярно осыпались обратно, но тем не менее. Так что выражение морды лица Серова, когда особист увидел нашу компанию, было непередаваемым.

— Как? — произнес Серов, умудрившись вложить в три буквы всю глубину своего охренения. — Как?

Была у меня рифма в ответ, но я сдержался. Тут и дети, и дамы, и член императорской семьи — не время для солдатского юмора.

— А что вас смущает? — спросил Иван спокойным тоном.

— Ну… — красноречиво произнес мужчина, и я обернулся.

В целом, шок особиста был объясним. Они откапывали проход там, где просто обвалился торговый центр, а мы вышли там, где выход сверху засыпало обрушившимся рядом стоящим зданием.

— Господин Мирный воспользовался стихией Земли, — спокойно пояснил цесаревич, не слишком-то глядя на собеседника.

Все внимание наследника престола было направлено на стены Кремля рядом, из-за которых поднимались отчетливые следы дыма и доносились звуки боя. От Серова это, конечно же, не укрылось.

— Ваше Высочество, на улицах города и на территории Кремля идут бои, но верные императору войска теснят мятежников, — проговорил особист. — Я бы хотел попросить вас покинуть этот район и перебраться в более спокойное место.

Глаза Ивана нехорошо сузились, и он процедил:

— Серьезно? — выдохнул он. — Предлагаешь мне забиться под половицу, как какой-нибудь крысе, в ожидании, когда же все кончится?

Однако пронять особиста оказалось не так-то просто.

— Ваше Высочество, распоряжение боярина Нарышкина, как только достанем вас на поверхность, сразу же обеспечить максимальную безопасность, — терпеливо объяснил Серов.

— А с каких пор Нарышкин может отдавать мне указания? — начал заводиться наследник престола.

Даже не знаю, чем бы этот диалог закончился, но особист был мужиком умным и, потыкав в телефон, протянул трубку Ивану.

— Я — человек маленький, Ваше Высочество, — проговорил Серов тоном самым покладистым из возможных. — Виктор Сергеевич наверняка сможет обрисовать вам полную картину.

Цесаревич в большом восторге от такого выверта особиста не был, но отказываться от разговора с одним из самых влиятельных соратников в текущей ситуации было бы полным идиотизмом. Я, как хорошо воспитанный молодой человек, хотел тихонечко отойти, даже глазами поискал Василису с прочими поднявшимися, которых уже осматривали врачи скорика, но Иван коснулся моего локтя.

— Александр, — негромко обратился ко мне цесаревич. — Я понимаю, что ты сегодня и так сделал больше, чем мог бы сделать любой на твоем месте, но ты мне нужен.

Я лишь кивнул. Конечно, нужен. Пацан в буквальном смысле оказался меж жерновов истории, и ему чисто морально хочется иметь рядом союзника.

— Твое Высочество, позаботиться о девушках бы… — намекнул я.

Иван тут же повернулся к Серову и произнес:

— За боярышню Шереметьеву и госпожу Корсакову ты лично отвечаешь головой, — приказным тоном велел наследник престола.

Особист спорить не стал — лишь кивнул и отошел к своим людям, оставив нам пространство для беседы.

Цесаревич с самым недовольным видом поднес трубку к уху.

— Да. Я. Да, Мирный. Нет. Нет. Хорошо. Согласен. А вот это нет. Нет, категорическое нет! Я не собираюсь… Я не намерен… Я не… — Иван напрягся, после чего воскликнул, при этом не повышая голоса. — ТАМ МОЯ СЕМЬЯ!!!

Я не был слишком искушен в политике, но логику Нарышкина понимал — наследник должен выжить. Хотя бы наследник. Иначе войскам просто не за кого будет сражаться, и оборона захлебнется.

Понимал я и пацана. Он, конечно, цесаревич, аристократ и вообще правильный малый, но сложно оставаться непристрастным, когда дело касается личного. Ведь это для меня просто горели какие-то абстрактные здания в Кремле, для Ивана горел его родной дом.

Не знаю, какую-то там лекцию о долге наследника читал цесаревичу боярин, но я привлек внимание парня и негромко произнес:

— Спроси, кто зачищает Кремль.

Цесаревич даже не стал дослушивать монолог по ту сторону трубки и повторил мой вопрос.

— Лютый с командой, — передал Иван мне ответ Нарышкина.

Лютый — это хорошо. Ребята — профессионалы. Но даже профессионалам может тупо не хватить времени.

— Твоей семьи может не быть в Кремле, — заметил я.

Иван покачал головой:

— Нет, они однозначно там, — произнес он. — Иначе никто бы не стал тратить время на Кремль. Без императора в его штурме нет никакого смысла.

Нарышкин тем временем продолжал что-то там вещать в трубке, но цесаревич его не слушал. Иван смотрел на Кремль с такой упрямой решительностью, что тут любой бы понял — никакие аргументы боярина цели не достигли.