Империя 2

— Это… ткань какая-то странная. Колется.

— Синтетика, — пояснила Шурка. — Зато практично, стирается хорошо. Вон те, за десять, натуральные.

Катя вышла и подошла к другому ряду.

— А вот эти джинсы? — она указала на пару из плотной, приличной на вид ткани.

— Эти двадцат. Харошие, турецкие!

Я видел, как Катя борется с собой. Её пальцы привычно искали фирменный лейбл, но находили лишь простую этикетку с размером.

Она достала телефон, чтобы включить фонарик и лучше рассмотреть швы. Блеск дорогого артефактного устройства тут же привлёк внимание пробегавшего мимо подростка. Парнишка резко свернул к нам, его рука метнулась к телефону.

Я мгновенно выставил телекинетический щит. Мальчишка с размаху налетел на невидимое препятствие, кубарем покатился по земле и, взвыв, схватился за разбитый нос.

— Осторожнее, — посоветовал я Кате. — Здесь не бутик в центре Питера.

Она поспешно убрала телефон в карман, густо покраснев.

Примерка продолжилась. Катя стояла на картонке, а за занавеской слышались звуки борьбы с тугой молнией и шорох ткани. Прошло полчаса. Потом час. Катя никак не могла выбрать между двумя парами джинсов, которые для меня выглядели абсолютно одинаково. Одни стоили двадцать рублей, другие — двадцать пять.

— У этих строчка неровная, — бормотала она, разглядывая швы. — А у этих цвет какой-то… не такой.

Я посмотрел на часы. Пётр Александрович уже наверняка ждёт нас на складе.

— Всё, — решительно сказал я, подходя к ней. — Бери те, что за двадцать пять. Они отлично на тебе сидят. Пошли, нам ещё оборудование забирать надо.

К моему удивлению, Катя послушно кивнула и взяла указанные джинсы.

— Хорошо.

Когда мы вышли с рынка, я был нагружен несколькими объёмными пакетами. Княжна Демидова, похоже, решила скупить половину рынка, осознав, что на выданные мной пятьсот рублей здесь и правда реально можно одеться. Интересно, если сказать ей, что простые люди на такую сумму могут прожить семьёй в течение месяца — поверит? А поверил бы я сам всего месяц назад, если бы не опыт прошлой жизни? Вряд ли.

Задумавшись, я и не заметил, как мы прошли больше половины пути до парковки.

— Ой, мне бы ещё чем-то волосы убирать, — спохватилась Катя. — А то они порой ужасно мешают.

Шурка тут же кивнула и повела её к лотку, который выглядел как взрыв на фабрике аксессуаров. Он был увешан резинками, заколками и ободками всех цветов и размеров.

— Вот, выбирай, — сказала она. — Тут на любой вкус.

Катя с сомнением оглядела пёстрое многообразие. Её взгляд остановился на толстых, прочных резинках, явно способных удержать её густые волосы.

— А вот эти, большие, почём? — спросила она у продавщицы.

— Большие — по пять, — ответила та, не отрываясь от вязания. — Маленькие — по три.

— Отлично. Мне, пожалуйста, две, — с облегчением сказала Катя и достала телефон, чтобы сделать перевод. — Десять рублей.

Продавщица кивнула и, к изумлению Кати, сняла с крючка не две резинки, а две целые связки, в каждой из которых было по десятку штук. Она молча протянула их княжне.

Катя замерла, держа в руках два увесистых пучка.

— Я… я просила только две штуки, — растерянно пробормотала она.

— Так я тебе две и дала, — невозмутимо ответила продавщица. — Две связки. По пять рублей.

По дороге к машине Катя всё ещё выглядела озадаченной. Она протянула одну из связок Шурке.

— Держи, куда мне столько?

Шурка взяла резинки и недоумевающе посмотрела на княжну. Медленно, но до неё всё же дошло.

— Погоди-погоди! — рассмеялась она. — Ты что, думала, они по пять рублей за каждую резинку?

— Ой, всё, — отмахнулась княжна, заливаясь краской.

Рядом с выходом расположились палатки с едой. Густой, ароматный дым ударил в ноздри, и желудок требовательно заурчал. Шоппинг затянулся, и есть хотелось зверски.

— Так, стоп, — сказал я, заметив на шампурах почти готовое мясо. — Предлагаю перекусить.

Катя с ужасом посмотрела на шипящий над углями шашлык.

— Он что, будет это есть? — шёпотом спросила она у Шурки, кивая в мою сторону.

— А то! — уверенно ответила та.

— Но… но этот шашлык, наверное, ещё утром мяукал? — съязвила Катя.

Стоявший у мангала колоритный усатый мужчина услышал её и, блеснув золотым зубом, басовито ответил:

— Нэээ, дарагая! Гафкал!

— Он шутит, — усмехнулся я, обращаясь к побледневшей княжне. — Это барашек. Нам три шампура, пожалуйста.

Через пару минут на небольшом столике лежало не только мясо, но и ещё горячий лаваш, а также овощная нарезка.

Ждать, когда княжна разберётся со своими гастрономическими предпочтениями, я не стал, и, подхватив один из шампуров, вгрызся зубами в сочное, горячее мясо.

— Он это ест… — потрясённо прошептала Катя.

Она с опаской, двумя пальчиками сняла с шампура маленький кусочек, недоверчиво понюхала и, наконец, решилась отправить его в рот. Её брови удивлённо поползли вверх. Она прожевала, потом взяла ещё один кусок, уже увереннее.

— Хм… — она посмотрела на меня с неподдельным изумлением. — А ведь вкусно!

?

По дороге к складу Катя вдруг тревожно посмотрела на меня.

— Илья, а куда мы едем за оборудованием?

— Сеть магазинов «Горизонт», — ответил я, притормаживая на повороте. — Пётр Александрович там заказ оформил.

Катя резко откинулась на спинку сиденья.

— Чёрт.

— Что-то не так?

— Это наша сеть, — она нервно прикусила губу. — Демидовых.

Я покосился на неё. Похоже, сегодня приключения не закончатся.

— И что, думаешь, тебя там половина продавцов в лицо знают?

— Нет, конечно, но… Пётр Александрович — он из приближённых к отцу. Приедь я одна — и никто бы не подумал даже. А в компании с ним — запросто догадаются.

— Аргумент, — согласился я. — Боишься, что Шурка проговорится?

— Боюсь, что она перестанет общаться со мной так запросто, — смутилась Катя и перелезла на заднее сиденье.— Только не подглядывай!

— За кого ты меня принимаешь!? — возмутился я, но так, не слишком искренне.

Подглядывать я, конечно, не стал бы. Но соблазн имелся! К счастью для меня, в салоне зеркала заднего вида не было.

Позади меня меж тем завертелся настоящий ураган — шелест пакетов, возня с молниями, приглушённые ругательства.

— Как это вообще носят?! — донеслось с заднего сиденья.