Империя бурь

Аэлине казалось, что Рован с величайшим наслаждением искромсал бы Дарро на мелкие кусочки. Пожалуй, она бы присоединилась, испытав не меньшее наслаждение.

Аэлина слегка кивнула. Ей сейчас было не до слов. Она всеми силами пыталась удержать пламя, бушующее внутри.

Ей даже стало слегка не по себе, когда фэйский принц посмотрел на Дарро. Триста лет холодной жестокости – вот что сквозило во взгляде Рована.

– Я принес своей королеве клятву на крови. Ты считаешь это бесчестием, в котором меня и обвиняешь?

В словах Рована не было ни капли доброты. В них вовсе не было ничего человеческого.

Надо отдать Дарро должное: он и сейчас не дрогнул. Наоборот, лишь с удивлением посмотрел на Эдиона, потом снова повернулся к Аэлине и, качая головой, спросил:

– Ты отдала священную клятву этому… мужчине?

Рен с удивлением глазел на Эдиона. Шрам на его смуглой коже был сейчас особенно заметен. Аэлина видела его смятение, но тогда она была слишком мала и не могла спасти Рена, как не могла спасти его сестер, когда началось адарланское вторжение и в академии магии, где они учились, произошла бойня. Видя удивление Рена, Эдион слегка покачал головой, словно хотел сказать: «Я тебе потом объясню».

Рован откинулся на спинку стула. Дарро просто не понимал, чт'o предвещают эта непринужденная поза и легкая улыбка на губах фэйского принца.

– Господин Дарро, я знал многих принцесс, которым предстояло взойти на трон. Но ни одна из них не была настолько глупа, чтобы позволить мужчине помыкать ею и править за ее спиной. Я уже не говорю о моей королеве. Если бы я задумал пробраться на трон, то выбрал бы не Террасен, а какое-нибудь иное, куда более мирное и процветающее королевство.

Он пожал плечами:

– И потом, если бы мои брат и сестра, находящиеся здесь, вдруг заподозрили, что я замышляю недоброе против их королевы или королевства, они бы постарались как можно скорее оборвать мою жизнь.

Эдион мрачно кивнул, а Лисандра вся выпрямилась от гордости. Глядя на них, Аэлине хотелось одновременно плакать и смеяться.

– У тебя, наверное, заготовлен целый список моих прегрешений, в которых ты намерен меня обвинить. И такой же список оскорблений. Ты их долго составлял? – спросила она Дарро.

Пропустив ее вопрос мимо ушей, Дарро обратился к Эдиону:

– Ты сегодня что-то непривычно молчаливый.

– Сомневаюсь, чтобы тебе так уж хотелось узнать, о чем я сейчас думаю.

– Твое право клятвы на крови украдено чужеземным принцем. У твоей королевы – прошлое ассасина. Вдобавок она берет себе в придворные шлюх. И при всем при этом тебе нечего сказать?

Стул под Эдионом застонал. Мельком взглянув на брата, Аэлина увидела, что он впился в боковины сиденья так, что пальцы побелели.

Лисандра, одеревенев от слов Дарро, совладала с собой и не залилась краской стыда.

Аэлина чувствовала: с нее довольно. На пальцах руки, которую она держала под столом, уже плясали искорки. Но Дарро ее опередил и тем самым уберег комнату от пожара:

– Эдион, если ты по-прежнему надеешься занять важный пост в Террасене, ты бы поинтересовался, пересмотрела ли твоя вендалинская родня предложение, сделанное им очень давно. Оно касалось обручения. Проверь, согласятся ли они признать тебя своим родственником. А ведь все могло бы развиваться совсем по-другому, если бы ты и наша любезная принцесса Аэлина были бы помолвлены с вендалинской ветвью. Но Вендалин отверг предложение официально объединить наши королевства. И сделали они это по настоянию Маэвы.

Сказав это, Дарро язвительно улыбнулся Ровану.

Мир Аэлины накренился. Даже Эдион побледнел. Им никто никогда даже не намекал, что когда-то была предпринята попытка заключения брачных союзов. Получалось, вендалинская ветвь Ашериров действительно бросила Террасен на произвол судьбы.

Дарро расцепил пальцы, раздвинул ладони и уложил их на стол.

– Интересно бы знать, чт'o восторженный народ скажет о своей принцессе-спасительнице, когда люди узнают, как она проводила время, пока они тут страдали? – спросил он, будто размышляя вслух.

Он отвешивал Аэлине одну словесную пощечину за другой.

– Но ты, Эдион, всегда умел выворачиваться и выходить сухим из воды, – продолжал Дарро. – Хотя сомневаюсь, известно ли принцессе Аэлине, что…

Не выдержав, Аэлина нанесла ответный удар. Не магическим огнем. Сталью.

Кинжал воткнулся в стол между пальцами Дарро. Тонкое лезвие дрожало, и на нем плясали отсветы пламени очага.

Аэлина зарычала на Дарро. Рован и Эдион привстали со стульев. Рен схватился за кинжал, но вдруг побледнел, увидев призрачного леопарда. Зверь сидел там, где мгновение назад была Лисандра.

Муртаг опасливо глазел на оборотня. Дарро и сейчас не испугался. Весь белый от гнева, он смотрел на Аэлину.

– Вот что, Дарро, – прошипела она, придвинувшись к нему почти вплотную. – Если тебе еще не надоело меня оскорблять, валяй, не стесняйся. Но если ты еще скажешь хоть одну гадость про мое окружение, я не промахнусь.

Она сверкнула глазами на кинжал между пальцами старика. Кисти его рук были все в старческих пятнах. Казалось, только чудом лезвие не вонзилось ему в кожу.

– А ты, я вижу, унаследовала отцовский характер, – язвительно усмехнулся Дарро. – Это так ты собираешься править? Значит, всякому, кто тебе не понравится, ты будешь угрожать?

Дарро убрал руки со стола и скрестил их на груди, одновременно отодвинув стул.

– Что бы подумал Орлон, видя, как себя ведет его любимая племянница? Ты этому у ассасинов научилась?

– Выбирай выражения, Дарро, – предостерег его Эдион.

Брови Дарро снова изогнулись.

– Все мои труды этих десяти лет, все жертвы, принесенные мною, делались в память об Орлоне и ради спасения его королевства. Моего королевства. Я не позволю испорченной высокомерной особе уничтожить все это своими выплесками безудержного гнева. Неужели, принцесса, ты станешь отрицать, что тебе прекрасно жилось в Рафтхоле все эти годы? Ты наслаждалась богатой, сытой жизнью. К чему вспоминать о далеком Террасене, когда ты покупала себе наряды и служила чудовищу? Ты даже забыла, что это чудовище зверски убило твою семью и друзей.

«Солдаты. Деньги. Целостность Террасена», – твердила себе Аэлина.

– Даже твой двоюродный брат, невзирая на его распутные наклонности, помогал нашему северу. А Рен Ручейник, – Дарро театрально махнул в сторону Рена, – пока ты жила в роскоши, находился на грани нищеты. Ты знаешь, что они с дедом экономили каждый медяк, отказывали себе, поддерживая пламя сопротивления Адарлану? Они ютились в трущобах, а порою ночевали под открытым небом. Это тебе известно?

– Довольно! – рявкнул Эдион.