Империя: чем современный мир обязан Британии

В стратегическом отношении Франция и Россия, ее союзница, до сих пор оставались главными конкурентами Британии, и прекращение старых споров на периферии могло высвободить ресурсы, чтобы справиться с вызовом Германии в Европе. Помощник замминистра иностранных дел Фрэнсис Берти в ноябре 1901 года отметил, что лучшим аргументом против англо-германского альянса является следующий: “Мы никогда не будем в добрых отношениях с Францией, нашим соседом в Европе и других частях света, и с Россией, с которой мы имеем совместную границу (или около того) в значительной части Азии”. Именно поэтому Британия поддержала Францию в споре с Германией за Марокко в 1905 и 1911 годах, несмотря на то, что формально правы были немцы.

Галломания политиков-либералов, из-за которой соглашение о взаимопонимании в колониальном вопросе быстро превратилось в потенциальную военную коалицию, в обстановке изоляции была опасна. Без приготовлений к вероятной европейской войне “континентальные обязательства” министра иностранных дел сэра Эдварда Грэя перед Францией были невыполнимы. Теоретически они могли бы удержать Германию от войны, но что если бы это не подействовало и Британии пришлось бы выполнять обещания Грэя? Впрочем, на море Британия сохраняла превосходство над Германией: в этой гонке вооружений либералы не выказали слабость. После того как Черчилль перешел в Адмиралтейство в октябре 1911 года, он даже повысил ставку, заявив о новом “60-процентном стандарте… в отношении не только Германии, но и остального мира”. “Тройственный союз будет превзойден тройственной Антантой”, — торжественно заявил он Грэю в октябре 1913 года. “Почему, — задавал он вопрос в следующем месяце, — мы должны думать, что не в состоянии победить [Германию]? Сравнение флотов убеждает в обратном”. Внешне все так и было. Накануне войны англичане располагали 47 крупными боевыми кораблями (линкоры и линейные крейсера), немцы — 29. Британский флот, кроме того, мог похвастаться аналогичным численным перевесом фактически в любом классе судов.

Сопоставление суммарной огневой мощи было также не в пользу немцев. Но Тирпиц и не стремился построить флот больше британского — только достаточно мощный “даже для противника, располагающего крупнейшими морскими силами, так что война была бы чревата такими опасностями, что поставила бы под угрозу положение в мире”. Флот, в количестве от двух третей до трех четвертей от британского, был бы, как объяснял Тирпиц кайзеру в 1899 году, достаточным, чтобы заставить Британию “уступить… такую меру морского влияния, которая позволит… вести большую политику за рубежом”. Эта цель была почти достигнута к 1914 году [169] . К этому времени немцы производили превосходящие в техническом отношении линкоры.

169

Германский ВМФ к тому времени равнялся двум третям британского.

Было также неясно, как превосходство на море повлияет на исход войны на континенте. К тому времени, как британская блокада обрушит немецкую экономику, немецкая армия, возможно, давно возьмет Париж. Даже Комитет защиты империи признал, что единственной помощью, которую можно предложить Франции в случае войны, может быть только армия. Проблема, однако, заключалась в отсутствии всеобщей воинской повинности, из-за чего британская армия многократно уступала германской. Политики могли сколько угодно разглагольствовать о том, что горстка британских частей в состоянии решить исход спора немцев с французами, но солдаты в Лондоне, Париже и Берлине знали, что это ложь. Либералы стояли перед выбором: или обязательство защитить Францию и ввести воинскую повинность, или политика нейтралитета — и никакой воинской повинности. Комбинация, которую они предпочли — обязательства перед Францией, но без воинской повинности, — оказалась фатальной. В 1914 году Китченер едко заметил: “Никто не может сказать, что мои коллеги в кабинете не храбры. У них нет армии, и тем не менее они объявили войну самой могущественной нации в мире”.

* * *

В 1905 году появилась книга с интригующим заглавием “Упадок и разрушение Британской империи”. Якобы изданная в 2005 году в Токио, она описывала мир, в котором Индией правили русские, Южной Африкой — немцы, Египтом — турки, Канадой — американцы, а Австралией — японцы. То было одно из целого ряда антиутопических сочинений, появившихся перед Первой мировой. Со временем благодаря стараниям газеты “Дейли мейл” лорда Нортклиффа, публиковавшей подобные произведения на щедрых условиях, все больше авторов обращали свое внимание на возможные последствия немецкой угрозы.

На свет появились “Шпионы Уайта” Хедона Хилла (1899)» “Загадка песков” Роберта Э. Чайлдерса (1903)? “Мальчик-посыльный” Л. Джеймса (1903)» “Творец истории” Э. Филлипса Оппенхейма (1905)? “Вторжение 1910 года” Уильяма Леке, “Враг среди нас” Уолтера Вуда (1906), “Сообщение” Э.Дж. Доусона (1907), “Шпионы кайзера” Леке (1909) и “Пока Англия спала” капитана Кертиса (1909). Авторы этих сочинений исходили из того, что немцы вынашивали зловещие планы вторжения в Англию или иным образом стремились разрушить Британскую империю. Страх распространялся повсюду, вплоть до скаутов. В 1909 году школьный журнал Альдебург-Лоджа довольно остроумно представил школьное образование в 1930 году, когда Англия станет просто “маленьким островом у западного побережья Тевтонии”. Даже Саки (Гектор Хью Манро) испытал свои силы в этом жанре, сочинив “Когда пришел Уильям: история Лондона при Гогенцоллернах” (1913).

* * *

Империалистический гибрис— высокомерие неограниченной власти — сменился страхом упадка и краха. Родс был мертв. Чемберлен умирал. “Драка за Африку”, безмятежные дни “максимов” против матабеле внезапно оказались далеким прошлым. Приближающаяся “драка” за Европу определит судьбу империи. Баден-Пауэлл нашел ответ: бойскауты, самая успешная из попыток того периода мобилизовать молодежь во имя империи. Движение бойскаутов с его находчивым соединением колониального багажа и жаргона в духе Киплинга предложило скучающим горожанам дистиллированную, обеззараженную версию жизни на фронтире. Хотя это было, несомненно, чистое удовольствие (скаутинг вскоре распространился далеко за границами империи), о его политической цели Баден-Пауэлл весьма откровенно высказался в своей популярной книге “Искусство скаута-разведчика” (1908):

Всегда найдутся члены парламента, которые попытаются сократить армию и флот, чтобы сэкономить деньги. Они только хотят понравиться избирателям Англии, чтобы могли прийти к власти они сами и партия, к которой они принадлежат. Таких людей называют “политиканами”. Они не заботятся о пользе своей страны. Большинство из них очень немного знает о наших колониях и мало заботится о них. Если они бы получили власть раньше, то мы сейчас уже должны были бы говорить на французском языке, а если им позволить получить власть в будущем, нам следует изучать немецкий или японский языки, поскольку мы будем завоеваны этими народами.

И все же бойскауты едва ли могли тягаться с прусским Генеральным штабом. Пелэм Г. Вудхаус в романе “Бросок!” (1909) писал, как из “Дейли мейл” бойскаут узнает, что

положение куда серьезней, чем представлялось поначалу. Не только германцы напали на Эссекс, а еще восемь вражеских армий — так удивительно совпало — выбрали то же самое время для нанесения давно задуманного удара. Англия оказалась не просто под пятой завоевателя — под пятой девяти завоевателей. Прямо ступить было некуда. В прессе все было детально расписано. Пока германцы высаживались в Эссексе, российский корпус под командованием великого князя Водкиноффа занял Ярмут. Одновременно Сумасшедший Мулла вторгся в Портсмут, а швейцарский флот обстрелял Лайм-Риджис и высадил десант к западу от кабинок для переодевания. Точно в то же время пробужденный наконец Китай захватил живописный уэльский курорт Лллгстпллл и, несмотря на отчаянное сопротивление экскурсии Эвансов и Джонсов из Кардиффа, занял плацдарм. Пока шла уэльская стычка, армия Монако обрушилась на Охтермахти в устье реки Клайд. Не прошло и двух минут по Гринвичу, как неистовая банда младотурков нагрянула на Скарборо. В Брайтоне и Маргите закрепились небольшие, но решительные вооруженные силы, соответственно, марокканских разбойников под началом Райсули и темнокожих воинов с отдаленного острова Боллиголла. Положение было нешуточное [170] .

170

Пер. Е. Данилиной. — Прим. пер.

Лидеры международного капитализма — Ротшильды в Лондоне, Париже и Вене, Варбурги в Берлине и Гамбурге — настаивали, что экономическое будущее за английско-немецким сотрудничеством. Теоретики британского господства были столь же непреклонны, полагая, что будущее мира — за англосаксонской расой. Все же разница между “англо-“ и “саксонской” оказалась достаточно серьезной, и отношения “еще более великой Британии” с новой империей, лежащей между Рейном и Одером, не сложились. Возмездие пришло из Германии.

Глава 6. Империя на продажу

Если на сей раз мы будем побеждены, то, возможно, в следующий раз нам повезет больше. Я убежден, что идущая сейчас война является только началом длинного исторического пути, итогом которого будет утрата Англией ее нынешнего положения в мире… [и] революция цветных рас, обращенная против колониального империализма Европы.

Фельдмаршал Кольмар фон дер Гольц (1913)