Империя Демона

Ридмус, когда Генрих закончил говорить, но не закончил расхаживать по комнате, взял того за плечо и не только остановил, но и развернул к себе. На секунду вампирские глаза задержалась на шраме и заскользили вверх, куда когда-то он его укусил, даруя жизнь… Что ж, хоть этого шрама нет, который бы напомнил Йеону, каким он стал монстром.

— Не мне тебя осуждать, Генри, — тихо заговорил вампир, медленно, едва касаясь ледяными пальцами кожи короля, застегнул его пуговицы. — Я и сам не отличаюсь сдержанностью в моменты оскорбления и унижения. Но ваша вспыльчивость не дала вам честь, однако честь даёт то, что вы раскусили провокацию. Знай на будущее — истинный посол никогда не позволил бы своему языку так безвольно болтаться.

С последней пуговицей покончено, и Йеон, приобняв Генри за плечо, подвел его к кровати и опустил на неё — ему нужно было успокоиться, прежде чем вампир произнесет следующие слова. Сам же он сел на корточки напротив своего короля и заглянул в глаза.

— Ты знаешь, что нужно делать, Генри. Помнишь наш с тобой разговор? О твоей судьбе стать королем и превзойти своего отца? Когда мы с Магиссой просили тебя стать смиренным, затаиться и накопить силу для борьбы с Вильгельмом… Что ж, Генри, это время пришло. Если ты действительно не хочешь войны, воспользуйся заданными правилами игры Люция — ответь Феликсу как король Летарта.

— Думаете, я смогу? — спросил Генри своего учителя.

Однажды день, когда он должен встретиться с отцом, рано или поздно настанет, но он не ожидал, что так скоро. Оттого так разволновался. Ему все казалось, что он собрал недостаточно сил, власти и союзников. Но если медлить, кто знает, до чего ещё доведет королевство безумный король? Те ужасы, о которых тактично умолчала Ева, но рассказала Айка, они не должны больше повториться. К тому же, чем дольше они медлят, тем больше шансов, что его друзей и их заговор раскупят. А рисковать Винсентом и Евой он желал меньше всего.

— Неважно, я должен. — Генри глубоко вздохнул и вытер о штаны вспотевшие ладони. Он обязан встретиться со своим худшим кошмаром. Ради своего народа, ради себя самого. — Да, это будет лучшим выходом. Чтобы уберечь как можно больше жизней, я должен забрать трон себе. Так я прекращу издевательства над людьми и предотвращу войну. За ужином я расскажу Айке о своем плане, а потом займусь письмами. Нужно сказать Еве, чтобы она собирала силы.

Генрих решительно вскочил и направился уже к выходу, но опомнился, что не попрощался с Йеоном. Потому широкими шагами вернулся назад и взял ледяные руки вампира в свои.

— Спасибо вам, профессор… Йеон, — опять исправился он. — Что бы я делал без вас? Я рад, что после всего вы продолжаете быть мне наставником и другом.

— А я благодарен тебе за то, что позволяешь мне это делать… Позволяешь мне продолжать жить. — Изуродованное худобой и бледностью лицо скривилось в улыбке, но руки Генриха вдруг сомкнулись — они схватили пустоту, а Йеон превратился в дымку ровно в тот миг, когда дверь в покои открылась.

— Фу, Генри! Сколько раз просила не колдовать в комнате! — возмутилась Айка, видя, как клубы дыма улетают в окно, а для пущей убедительности в ее брезгливости (точнее не любви к дыму и едким запахам) она замахала ладонью перед лицом. — Прости, я немного задержалась… Иди на ужин без меня, я сейчас переоденусь и догоню.

Королева прошла вперёд по комнате и игриво толкнула бедром Генриха в сторону, чтобы он отошел и дал ей немного пространства. Как и король, она не особо успокоилась, о чем говорило её хмурое личико и поджатые губы. Еще бы, ведь постоянно себе напоминала об этом ублюдке, пока говорила с подругой и Диего.

— Кстати, тебе Ральф еще не рассказал? — А еще о её нервозности говорила и излишняя болтливость. — Пигалица, что с этим Шре… с этим грифом пришла, осталась в королевстве! Боги, как я хочу попросить Ральфа над ней поиздеваться, но в то же время понимаю — увижу еще раз её с мечом, заколю сама! Предупреди своих людей, чтобы духу её не было на территории замка, мои уже в курсе. Небось, наши слабости будет выведывать, готовить своих к войне с нами.

— Ральфу только дай волю, он над этой девушкой поизмывается, — усмехнулся Генрих и отвернулся, отходя чуть дальше, чтобы Айка спокойно переоделась. — Ты бы видела его счастливое лицо, когда он мне рассказывал о ней. Но ты уверена, что хочешь отдать ее на растерзание демону? Она ведь тоже жрица, как и ты.

Генриху было не жалко, но особой угрозы в девчонке он не видел. Как она показала себя на переговорах, дало ему понять, что она совсем зелёная ещё. Сразу вспомнилось время учёбы в академии, когда он сам и все его друзья были такими. Он не думал, что у охотницы хватит способностей скрытно выведывать их секреты и передавать в Люций. С ее-то кричащими доспехами и праведным гневом в глазах… Она осталась скорее из-за Ральфа, а тому только в радость — новая игрушка! Изгнать его у нее все равно не получится, потому что он не просто демон, а самый настоящий фамильяр. Сначала нужно разорвать связь между Ральфом и Генрихом, а ни одной жрице или охотнице на демонов это не под силу.

— Тебя так разозлили на переговорах? — усмехнулся Генрих и привалился к двери, поворачиваясь к Айке. — Вспомни, как ты впервые отреагировала на Ральфа.

— Ты же меня знаешь, — пожала она плечами, улыбнувшись Генриху. — Я в этом мире не терплю две вещи: когда меня и мою родню ставят ниже себя и холодные завтраки.

Она надела зеленое платье с длинными рукавами — не самая удобная вещь для трапезы, но сейчас Айка не думала о наряде, а только о том, как бы побыстрее решить все дела. Повернувшись к Генри спиной и ясно давая понять, что желает от него помощи в затягивании корсета, она думала промолчать о его словах про Ральфа, боясь показаться глупой. Но какое-то желание быть с ним честной сказалось, и Айка тихо заговорила:

— Ральф тот еще бес, но я уже давно не отношусь к нему, как к нечисти. Он такой же твой подданный, как Диего мой… пусть и более неуязвимый, — усмехнулась она. — А когда я вижу угрозу своим подданным, своему королевству, меня трясти начинает. С того и началась моя агрессия в зале. Я. Увидела. Угрозу.

Генрих затягивал корсет, заставляя говорить Айку отрывисто, а сам обдумывал ее слова. Приятно было знать, что она на его стороне даже в этом вопросе, хотя, призвав демона и связав его, он просто поставил Айку перед фактом. Первое время она с ним даже говорить отказывалась, но эта сила ему так же необходима, как любая другая. Это неуязвимый охранник, который всегда рядом. Ему не нужно отвлекаться на сон и еду, и в любое время дня и ночи он моментально может прийти на подмогу.

— Спасибо, — тихо сказал Генрих, заканчивая с завязками.

Он учтиво открыл дверь перед Айкой, а затем предложил свою руку, чтобы вместе пойти на ужин. Он хотел оставить тему со своим отъездом до того момента, как она успокоится, но, по-видимому, это произойдет не скоро, так что он начал прямо по дороге в королевскую столовую:

— У меня есть некоторые мысли, как мы можем поступить, чтобы избежать войны. Но это будет трудно. И я думаю, что мне нужно сделать это одному. Как только встретим Симонса, я уеду домой.

Айка остановилась так резко и неожиданно, что, казалось, кто-то превратил её в каменную дивную статую. Сама же она ощутила будто удар по голове, и перед глазами всё поплыло. От страха. Осознание того, что могло произойти с Генри, было моментальным, потому, помня все страшные истории, связанные с Вильгельмом, она увидела только один исход — смерть.

— Нет, — коротко и ровно, холодно и твердо.

Айка двинулась вперёд, будто не произошло этого разговора, но теперь уже замер сам Генрих, и ей пришлось повернуться к нему, убирая руку с его локтя.