Империя Греха

— Я не тот, от кого ты убежишь, красавица. Я не замедлюсь и точно не сдамся. Так что, если тебе захочется бежать, вперёд. Поверь мне, я буду наслаждаться каждой секундой охоты на тебя.

Она облизывает губы, и ее язык касается моего большого пальца.

— И что потом?

— Потом?

— Когда ты найдешь меня, когда поймаешь и запретишь мне сбегать, что ты сделаешь?

— Нагну тебя над ближайшим предметом и буду трахать твою узкую киску до тех пор, пока ты не сможешь больше сдерживать крики. Пока мне не придется схватить тебя за горло и засунуть пальцы в этот ротик, чтобы ты замолчала, но знаешь что?

— Ч-что?

— Ты, наверное, никогда не заткнешься, да? Ты просто будешь продолжать кричать, пока все не услышат тебя. Пока все не узнают, что я трахаю тебя так глубоко и жестко.

Теперь она вся дрожит, краснеет, совсем не похожая на тот гнев, который покрывал ее щеки. И мой член становится болезненно твердым, настолько твердым, что я едва могу сдержать его, не поправив брюки.

— Не подумают ли все, что ты домогаешься меня, ведь ты партнер, а я всего лишь низший служащий?

— Разве я домогаюсь тебя, моя маленькая обманщица?

— Возможно, да.

— Может, ты слишком боишься признаться, как тебе это нравится.

— Возможно, ты слишком самонадеян и думаешь, что все поведутся на твои чары.

— Я не просто думаю, я в это верю.

— Так говорят все высокомерные придурки.

— Думаю, у меня достаточно причин быть высокомерным.

— Например?

— Моя внешность, для начала. Даже ты повелась на неё в тот первый раз в баре.

— Это было не очень обдуманное решение. Кроме того, я бы переспала с первым встречным. Я не была разборчивой.

Моя челюсть сжимается так сильно, что я удивляюсь, как не лопнуло сухожилие.

— Ты бы переспала с кем угодно. Интересно.

— Да, значит, дело не в твоей внешности, акценте или запахе твоего одеколона.

Я улыбаюсь.

— Приятно знать, что тебе во мне понравилось.

— Я говорю это, чтобы у тебя не возникло неправильных представлений.

— У меня их нет, красавица. Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что ты бы переспала с кем угодно, но ты этого не сделала. Ты позволила мне трахнуть тебя так, как я хотел. Ты даже не прокомментировала, что тебя связали или поставили на колени, ты принимала все это, как хорошая маленькая и покорная девочка.

— Я... не такая.

— Если ты повторишь это сто раз, прежде чем заснешь, ты, возможно, начнешь в это верить.

— Не льсти себе. — она хватает предплечье моей руки, лежащей на ее горле. — Ты не единственная рыба в море, Нокс.

— Что?

— Ты не единственный с полезным членом. Так что, если я захочу повеселиться или отпустить тебя, я просто отправлюсь в бар и выберу кого-нибудь другого, чтобы провести с ним ночь.

В моей челюсти снова напрягается мышца. Мое тело напрягается, и я крепко сжимаю ее горло. Она издаёт хрип, ее лицо краснеет от нехватки воздуха, и я отпускаю ее, потому что я в двух секундах от того, чтобы задушить ее к чертям.

— Ты не хочешь играть со мной в эту игру, Анастасия.

Мой голос до жути спокоен, учитывая огонь, пожирающий меня изнутри.

— Почему? Потому что только тебе разрешено играть в игры? — она наклоняет голову в сторону. — Ты не знаешь, против кого ты выступаешь, Нокс. Тебе действительно, действительно следовало притвориться, что ты меня не знаешь, но ты усложнил жизнь нам обоим и начал ненужную игру. В которую я решила сыграть.

— Хм. Значит, мы играем?

— Да. И угадай, какое первое правило?

— Просвети меня.

— Никакого секса.

— Сегодня?

— Никогда.

Я усмехаюсь, звук темный и зловещий для моих ушей. Подходя к ней, и она, должно быть, видит угрожающий взгляд в моих глазах, потому что ее ноги подкашиваются. Но ей удается остановить себя, прежде чем она сделает шаг назад, надо отдать ей должное.

Я возвышаюсь над ее крошечной фигуркой так, что смотрю на нее сверху вниз. Она такая маленькая, что я хочу перекинуть ее через свое плечо.

— Посмотрим, как долго ты продержишься, потому что обещаю, что выебу из тебя эти слова, красавица.

Глава 13

Анастасия

Если я на что-то и могу рассчитывать со стороны Гвен, так это на то, что она будет стараться приглашать меня на обед каждый день.

Сначала я сопротивлялась и пыталась придумать разные отговорки о том, что я не могу находиться на публике, но она настойчива и определенно не принимает отказа. Думаю, что отчасти ее решительный характер объясняется влиянием ее отца и Натаниэля. Взросление в окружении влиятельных людей может оказать на вас одно из двух воздействий.

Либо ты становишься таким же сильным, как они, как моя кузина, либо замыкаешься в себе, пытаясь прожить каждый день самостоятельно, как я.

Гвен находится посередине. Она не слишком отстраненная, но и не затворница.

Благодаря ей мы обедаем в огромном ресторане в центре города с одним из ее друзей из колледжа — стажером, который пришел в фирму в то же время, что и она. Его зовут Крис, у него длинные волосы до затылка, и он явно ненавидит пиджаки, потому что его пиджак лежит на стуле рядом. Вместе с галстуком.

Звяканье посуды и низкий гул разговоров отдаются в воздухе, как искаженная симфония с ужасным оркестром. Мало того, запах еды и смесь духов делают атмосферу удушающей, как попытка дышать под водой.

Гвен смеется над тем, что сказал Крис, поедая кусок своей пиццы с пепперони. А я, с другой стороны? Я продолжаю наблюдать за окнами, дверью, серверами. Даже за дамой, сидящей в углу напротив нас, которая ест в одиночестве и наблюдает за всеми. Ищет ли она меня? Они прислали старушку?

— Джейн! — Гвен щелкает пальцами перед моим лицом.

— Э... да?

Она смотрит на меня разноцветными глазами, которые, кажется, находятся в каком-то собственном мире.

— Ты не ешь и не слушаешь. Ты плохо себя чувствуешь?

Если быть на грани гипервентиляции — это плохо, то, конечно, я думаю, что нахожусь на одной из стадий выше этого. Может, я близка к панической атаке. Иначе, почему Гвен расплывается и почему, черт возьми, эта дама все еще смотрит на меня?

Возможно, это один из переодетых мужчин, чтобы я их не заподозрила. Возможно, они прыгнут передо мной, как в моих самых страшных кошмарах, и скажут, что веселье закончилось.