Империя хаоса. Тени Бога. Дилогия(третья и четвертая книга серии)
Шрифт:
— Вы к нам присоединяетесь, мадемуазель? — Елизавета не могла скрыть удивления.
— Конечно. — И уже громко Адриана крикнула: — Водку на стол. Две, нет, три бутылки!
Креси наклонилась к Адриане так близко, что почти коснулась губами ее уха.
— Что за бес в вас вселился, дорогая? — прошептала она.
— Не гаси моего порыва, — тихо попросила Адриана, — пожалуйста.
— Никаких секретов! — потребовала Елизавета. — И никаких магических трюков!
— Разумеется! — пообещала Креси. — Нам не нужна магия, когда мы имеем
Вскоре в пари участвовали все сидевшие за столом, и уже через час суть его была забыта. Креси и Сергеич сидели, обнявшись и, фальшивя, пели какую-то русскую песню, которой Сергеич пытался обучить всех присутствовавших. Эркюль тихо похрапывал, запрокинув назад голову.
Чувствуя приятную расслабленность во всем теле, Адриана решила, что пора возвращаться в каюту, пока она не наделала еще больших глупостей.
По дороге она столкнулась с троицей своих учеников, они тоже не совсем твердо держались на ногах.
— Мадемуазель! — воскликнул высокий юноша, Михайло Ломоносов. — Мы так рады вас видеть!
— И я рада, — ответила Адриана. По крайней мере, ей показалось, что она ответила: собственный голос раскатистым эхом отдавался в ушах.
— Нам так много нужно с вами обсудить, мадемуазель, — сказала девушка.
Адриане казалось, что даже в темноте она видит зеленые глаза девушки и ее задорную улыбку. И Карл фон Линней стоял рядом с ней. С момента ее приезда они, наверное, так и держатся за руки. Адриана подозревала, что они влюблены друг в друга.
— Мы можем возобновить наши занятия, — предложила Адриана.
— А мы все это время старались держаться вместе и обнаружили кое-что весьма удивительное.
— Мы можем прямо сейчас вам об этом рассказать! — воскликнул Ломоносов.
— Ну…
— Ах, вот вы где, — раздался сзади голос Елизаветы. — Господин Линней, я то… точно помню, что у нас с вами сегодня вечером свидание. Как вы смеете раз… разочаровывать цесаревну?
— Я… но я…
— Не из-за этой ли толстухи? — Перст Елизаветы устремился в сторону Эмили.
— Что?! — возмущенно вскрикнула Эмили. — Что она сказала?
Но Эмили для Елизаветы, словно не существовала, она подошла к Линнею, отвесила ему звонкую пощечину и, рассмеявшись, спотыкаясь, направилась туда, откуда пришла.
— Не важно, — крикнула она, удаляясь, — здесь есть и другие мужчины!
Линней откашлялся:
— Я…
Эмили тоже дала ему пощечину и, не сказав ни слова, рыдая, убежала.
— О господи, — вздохнул Ломоносов.
— Думаю, мы отложим нашу дискуссию до более подходящего момента, — сказала Адриана.
— Хорошо, мадемуазель, — ответил Ломоносов.
И вдруг Адриану охватило озорное настроение.
— Поскольку вы лишились своих компаньонов, — обратилась она к Ломоносову, — не хотите ли вы попросить мадемуазель де Креси дать вам еще один урок фехтования?
Адриана надеялась, что
в отблесках костров ей удастся увидеть краску смущения на лице Ломоносова. Он делался очень симпатичным, когда краснел.— Спокойной ночи, — сказала она и направилась к своему кораблю.
Адриана чувствовала легкое головокружение, и ей не хотелось ложиться в постель в таком состоянии, поэтому она направилась к реке в надежде, что идущая от воды свежесть ее отрезвит. Она постояла, глядя на огромный оранжевый диск восходившей на востоке луны.
«Лу-у-у-уна!» — зазвучал в сердце детский голос, голос ее ребенка. Она вспомнила, как показывала луну Николасу и учила его произносить это слово.
«Николас!» — беззвучно крикнула она в ночь.
«Я же просил никогда не называть меня так. Ты же обещала называть меня Аполлон».
— Да, да, конечно, — вслух пробормотала Адриана, сердце у нее выпрыгивало из груди. — Ты смотришь на луну, Аполлон?
«Да, так же, как и ты».
«Она красивая, не правда ли?»
«Да. — И вдруг голос его прозвучал смущенно: — Я никому о тебе не рассказывал. Ты по-прежнему остаешься моим тайным другом?»
«Я всегда им буду. Что… Как ты?»
Казалось, на луне появились очертания лица полуюноши-полумужчины, глаза темные, как у Адрианы, и крупный нос Бурбонов.
«У меня есть враги. Дьявольские создания, они чинят мне и моим доблестным воинам препятствия. Но это не имеет значения. Мои учителя говорят, что это не имеет значения».
«Ты очень сильный, — осторожно сказала Адриана. — Я видела keres, которых ты сделал».
«Это ничего не стоило. — В его голосе звучала гордость. — У меня есть секрет. Keres, мои герои, осуществляют великое очищение… это только начало. Моя цель простирается дальше».
«Правда?»
«Да. Но… но я допустил какой-то промах. Какой, пока не знаю. Я не могу кое-что сделать».
«Что именно?»
«Я не знаю. — Сейчас в его голосе слышалась паника. — Что, если…»
Голос стих.
«Что, Аполлон? Ты чем-то сильно расстроен?»
«Что, если я не смогу это сделать? Они говорят, я избранный, я пророк, Солнечный Мальчик, но иногда… иногда мне кажется, что они не правы. Они знают, что допущен какой-то промах. И у меня есть враги, которые хотят меня убить. И иногда мне кажется, что у меня совсем нет друзей. Настоящих. Они говорят, что они мои друзья, но…»
«Я твой друг, — сказала Адриана. — Я хочу от тебя только одного — чтобы ты разговаривал со мной».
«Да. Но и ты тоже можешь быть моим врагом. Ты тоже можешь обманывать меня. Ты говорила, что раньше была моей матерью».
Водка бурлила в крови и заставляла Адриану кричать и доказывать, что она его мать, что все, чему его научили, — ложь. Но Адриана знала, что тогда всему конец. Тонкая связь разорвется, как она однажды уже чуть не разорвалась при их самом первом разговоре.