Империя хорезмшахов

Обещания оказались фикцией. Набеги Султаншаха на Нишапур возобновились. Текеш всё-таки выступил против строптивого брата и осадил Серахс, но осада не принесла успеха. Воины Султаншаха были хороши, а сам он обладал талантами полководца.

Текеш собирал свежие силы. К нему постоянно приходили отряды «неверных тюрок» из степей Казахстана. Они принимали ислам и становились преданными псами шаха.

Зимой в Дженд пришли толпы кипчаков из рода уран в количестве нескольких сотен шатров и изъявили желание служить хорезмшаху. Были с ними и какие-то югуры. Видимо, это одно из угорских племен, ведь в древности угры кочевали на территории Казахстана и Алтая и преобладали в степях, пока их не вытеснили тюрки.

Сын вождя уранов породнился с семьей Текеша и сделался одним из эмиров.

Затем мы видим одноглазого хорезмийца уже в Бухаре, где тот подавляет мятеж – надо полагать, по заданию гурхана Георгия (1183). Сперва Текеш обратился к бухарцам, «впавшим в неверие», со словами милосердия, но постепенно понял, что «уши их наполнены ватой заблуждения». Перед нами религиозное восстание мусульман против христиан или же бунт против чрезмерных налогов. Или – то и другое вместе. Отдадим должное чутью гурхана: он поручает подавить мятеж мусульман Бухары мусульманину Текешу, чтобы не обострять религиозных противоречий и соблюсти баланс.

Хорезмийцы кинулись на штурм городских стен, но были отбиты. Однако среди осажденных возникли противоречия. Самый боеспособный отряд в 1000 человек попытался выйти из города, но был окружен и капитулировал. Текеш даровал пленным прощение, после чего занял Бухару и вернул ее гурхану.

За это время владетель Мерва окреп и тоже пополнил свои войска за счет тюрок. Какое-то время казалось, что именно отчаянный и агрессивный Султаншах победит в кровавой борьбе за наследство Великих Сельджуков.

Но Текеш имел два козыря: откупался от кара-китаев, объявляя себя их скромным подданным, и имел прямой доступ в степь к «неверным тюркам» – дешевой военной силе.

Гуриды к тому времени взяли под свое покровительство Нишапур с засевшим в нем Туганом, поссорились с Султаншахом и попросили Текеша о помощи. В ответ хорезмшах пообещал привести 50 000 бойцов, но тотчас назвал одного из гуридских правителей «сыном», то есть высказал претензии на гегемонию. Оснований для этого, как выяснилось, не было.

Хорезмшах два года подвергал атакам мервские земли, но успеха не добился, тогда как Султаншах, напротив, присоединял крепости и селения Хорасана к своим владениям. В 1185 году в полном отчаянии умер Туганшах, правитель Нишапура и большей части Хорасана, признавший над собою власть Текеша. Умершему наследовал сын – Санджар (1185–1198). Несмотря на звучное имя, он отличался бездеятельностью и сдал власть атабеку из тюрок – Менгли-тегину.

Последний был человеком жестоким и беспринципным даже по меркам того времени. Он казнил нескольких военачальников, казавшихся подозрительными, а с простолюдинов и состоятельных персов вымогал деньги в свою пользу. То есть жил сегодняшним днем и не беспокоился о мелочах. С зависимостью от Текеша демонстративно порвал. А что, ведь шах не может его защитить от набегов из Мерва.

В связи с этим Менгли-тегин стал непопулярен среди гулямов– дружинников, часть командиров подразделений перебежала к Султаншаху вместе с отрядами.

Текеш сколотил против него небольшую коалицию, в которую вошел испахбед двух прикаспийских областей Арташир и малик (царь) города-государства Несы. Последний неоднократно менял хозяев, но теперь окончательно объявил себя слугой хорезмшаха. Малик выставил на помощь хорезмийцам небольшой отряд, а испахбед снарядил двухтысячный полк персов.

Сам Текеш выступил в поход на Нишапур. Предприимчивый Султаншах узнал об этом и пошел на Гургандж, дабы захватить наконец Хорезм.

Текешу вовремя доложили об этом, и он повернул, в свою очередь, на Мерв. Султаншах не стал рисковать столицей и вернулся, отменив поход на Гургандж. Свою главную армию он оставил в Амуле, а сам с отборным отрядом прорвался сквозь расположение хорезмийцев в Мерв и сел в осаду.

Хорезмшах хладнокровно отступил от этого города и предпринял поход на Нишапур. Султаншах оставался в Мерве.

В мае 1186 года хорезмийские войска появились под нишапурскими стенами. Два месяца продолжалась блокада, после чего формальный правитель города эмир Туганшах и его атабек Менгли-тегин попросили мира. Они объявили себя вассалами хорезмшаха и согласились, помимо обычной хутбы, выплачивать дань, что означало реальное подчинение. Для того чтобы выработать окончательные условия соглашения, Текеш оставил трех своих представителей, а сам вернулся в Гургандж.

Видимо, его агенты формировали оппозицию в самом городе и готовили заговор по свержению правительства. Только этим можно объяснить дальнейшие действия Менгли-тегина и его подопечного. Он приказал арестовать представителей хорезмшаха и отправил их в Мерв, предлагая тем самым союз Султаншаху. А затем приказал казнить главного кади (судью) Нишапура. Разумеется, оба события нужно поставить в связь.

Через некоторое время хорезмшах опять собрал войско, в марте 1187 года осадил Нишапур и приказал обстрелять его из катапульт.

Осада продолжалась до конца мая. Султаншах бездействовал, устранившись от этого конфликта; Менгли-тегин униженно запросил мира: «схватился за полу милосердия» хорезмшаха, как выразился один восточный автор.

Текеш чувствовал себя неуверенно, не имел прочного тыла и потому «расстелил ковер сострадания», как выражаются мусульманские историки. Хорезмшах попытался заработать авторитет в Нишапуре: вернул имущество лицам, пострадавшим от конфискаций во время правления Менгли-тегина, а самого Менгли передал для расправы отцу судьи, казненного атабеком. Тут уж на милосердие рассчитывать не приходилось. Менгли-тегин был умерщвлен.

Формальным правителем Нишапура оставался Санджар ибн Муайид, но фактически это было не так. Текеш назначил в город и область своего вали (губернатора). Им стал его наследник и любимец, старший сын – Насир эд-Дин Меликшах. Ранее он управлял Джендом также на правах вали.

В сентябре 1187 года Текеш вернулся в свою столицу Гургандж. Следующие три года – занимался делами Хорезма и ходил в степь за рабами и скотом. В восточных летописях эти события освещены крайне скупо. Грамотные хронисты жили в Иране, их интересовали только дела этой страны, в крайнем случае – халифата. Владения канглов, кипчаков, туркмен выпадали из поля зрения амбициозных и вроде бы обстоятельных авторов всемирных хроник.