Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира
Шрифт:

Точкой отсчета упадка государства Меровингов обычно считают указ Хлотаря II, принятый в 614 г. Но, по моему мнению, цель этого указа состояла в том, чтобы усилить поддержку королевской власти со стороны церкви, для чего последней предоставлялось право принятия законов [189] .

В любом случае Дагоберт I был выдающимся монархом, который подавлял германцев военной силой и занимал такое положение в Европе, какого не добился никто из его предшественников с момента окончания правления Теодеберта.

189

Фюстель де Куланж не находит в этом указе абсолютно ничего, что говорило бы об упадке монархии и ослаблении королевской власти. Противоположной точки зрения придерживаются Лот, Фистер и Ганшоф.

При Меровингах Франкское королевство было государством, игравшим международную роль; его неизменной задачей было утвердиться в Средиземноморье. С момента своего утверждения в Галлии Меровинги пытались занять Прованс и выйти таким образом к Средиземному морю.

Король остготов Теодорих Великий не дал им осуществить задуманное, отбросив их назад в Галлию. Поэтому Меровинги обратили свои взоры на Испанию, вступив в конфликт с вестготами.

Война Юстиниана против остготов вскоре дала франкам выход к морю. Византийский император пытался заручиться их поддержкой, а Витигис, чтобы не допустить союза между франками и византийцами, передал франкам Прованс — тот самый, который Теодорих не позволил им в свое время отобрать у вестготов. Утвердившись на побережье и стремясь получить опорные пункты влияния также и в Италии, Теодеберт пошел на временный союз с остготами, направив им в помощь 10-тысячную армию. Но вскоре он вновь выступил против остготов и византийцев и захватил большую часть Венеции и Лигурии.

В тот момент монархия была столь сильна, что по окончании итальянской кампании Хильдеберт и Хлотарь возобновили в 543 г. войну с вестготами, заняли Памплону и подвергли разграблению долину Эбро; однако они потерпели поражение в сражении под Сарагосой и были окончательно отброшены Тевдисом из пределов Толедского королевства.

Поражение в Испании вновь подтолкнуло франкских королей к походу на Италию. В 552 г. армия франков, усиленная алеманнами, вновь вступила в пределы Апеннинского полуострова. Она вела борьбу против византийских войск и грабила Италию до тех пор, пока остатки этой армии не были выкошены эпидемиями и разгромлены Нарсесом. Те, кто остался в живых, были вынуждены вернуться в Галлию.

Потерпев неудачу на поле боя, франки сумели приобрести важную для себя провинцию политическими средствами. В 567 г. принадлежавшая вестготам территория между Героной и Пиренеями перешла к франкам после того, как был заключен брак между Хильперихом и Галсвинтой.

Вторжение лангобардов в Италию стало новым поводом для франков, чтобы начать войну в этой стране.

Лангобарды напали на Прованс в 568 г. Их отбросили, но в 575 г. они возобновили нападение. В 583 г. Хильдеберт I по просьбе папы Пелагия II, умолявшего короля франков выступить против лангобардов, заключил союз с византийским императором Маурицием (заплатившим франкам за этот союз 50 тыс. золотых солидов) и направил в Италию франкскую армию, которая воевала там, правда без особого успеха, до 585 г.

В том же 585 г. Гонтрамн напал на Септиманию. Его армия была отброшена с большими потерями сыном Леовигильда Рекаредом. Но боевые действия продолжались. В 589 г. Гонтрамн возобновил наступление, но потерпел поражение в решающей битве под Каркассоном.

Это поражение было для франков крайне значимой неудачей; серьезность поражения усугублялась тем, что в 568 г. армия Хильдеберта потерпела поражение от лангобардов в Италии, — это заставило короля франков заключить в 589 г. мир с лангобардами.

Но Хильдеберт не хотел отказываться от своей политики в Италии. В следующем (590) году он начал новый поход против лангобардов. Этот поход также закончился неудачей, король франков был вынужден признать свое поражение и заключить с лангобардами мир.

Дагоберт, последний выдающийся правитель династии Меровингов, продолжил политику захватов в отношении Италии и Испании. В 605 г. он заключил союз с византийским императором Ираклием, а в 630 г. поддержал претендента на вестготский престол Сизенанда в его борьбе с королем Свинтил ой. Дагоберт был последним представителем династии Меровингов, который вел традиционную для этой династии агрессивную захватническую политику в отношении Италии и Испании. После него походы в Италию и Испанию более не предпринимались, не считая одного неудачного похода, осуществленного в 662—663 гг.

Позиции монархии ослабевали и на севере; в Германии Тюрингия получила независимость, почти того же добилась Бавария, а саксы стали представлять все большую угрозу. Таким образом, с 630—632 гг. государство Меровингов начало отступление внутрь самого себя, и начался период его упадка. Этому, безусловно, способствовали бесконечные гражданские столкновения и междоусобица между королями, а также конфликты между Фредегундой и Брунгильдой, а впоследствии и интриги Брунгильды, которые та плела вплоть до своей ужасной смерти в 613 г. Однако следует иметь в виду, что до 613 г. все эти гражданские конфликты и междоусобица были общим правилом. Их серьезность после 613 г. усугублялась тем, что длительное время короли были несовершеннолетними. Хильперих II взошел на франкский престол в 715 г., и в течение 25 лет до этого ни один франкский король не доживал до совершеннолетия. Это, возможно, объясняется разгульной жизнью, постоянными дебошами и развращенностью принцев, которым дозволялось практически все. Большинство из них, безусловно, были просто дегенератами. Хлодвиг II умер безумным. Именно эти обстоятельства внесли в упадок Меровингов тот мрачный и крайне неприятный аспект, который не наблюдался в период упадка императорской власти в Западной Римской империи, а позднее в период упадка династии Каролингов. Все упомянутые короли не имели никакого влияния и веса; они были просто марионетками в руках майордомов (старших сановников, распорядителей королевского дворца), которых они и не помышляли ослушаться, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринять против них. Ни один из этих франкских королей не попытался убить майордома, как это ранее делали римские императоры в Равенне; наоборот, жертвой заговора и убийства часто становился сам король. Несовершеннолетние короли находились под опекой своих матерей, а иногда тетушек. При этом следует отметить, что с момента замужества Брунгильды, которая была готкой, королев выбирали за их красоту. Королева Нантильда была служанкой, с которой Дагоберт завел интрижку. В результате вышеупомянутых обстоятельств майордом стал поистине

всемогущей фигурой. По своему влиянию и положению его можно сравнить с японским сегуном.

По мере все большего сокращения материальных ресурсов, находившихся в распоряжении династии Меровингов, что явно проявлялось в VII в., короли попадали во все большую зависимость от земельной аристократии и графов округов, власть и могущество которых постоянно росло. Естественно, что эта аристократия, как она всегда и делала, пыталась установить контроль над монархией, то есть сделать так, чтобы самим выбирать короля.

До тех пор пока король был достаточно силен и могущественен, он подчинял себе аристократию. Он сам по своему усмотрению производил назначения как в графствах (округах), так и в епископатах. Он подвергал наказанию тех, кого считал виновным в оскорблении величества, то есть в фактической измене, а конфискуемые у таких лиц имущество, земля, а также деньги и драгоценности поступали в королевскую казну, существенно ее обогащая. Пока казна была полна, в руках короля находился важнейший инструмент королевской власти. С учетом того, что торговая пошлина платилась непосредственно королю, то есть шла прямо в королевскую казну, казна наиболее обильно пополнялась именно тогда, когда торговля активно развивалась и процветала.

Именно полная казна позволяла королю окружить себя верными, то есть королевскими телохранителями, которые представляли собой постоянно действующую дружину.

Для того чтобы «верные» действительно оставались верными данной королям присяге, в то время как сами короли являли примеры клятвопреступления, лжесвидетельства и вероломства, им нужно было платить. Но средства казны, на которых основывалась королевская власть, начиная с VII в. стали таять. Прежде всего потому что казна более не пополнялась за счет добычи, полученной в результате войн, ведшихся за пределами государства. Таких войн больше не велось; не поступали и финансовые субсидии от Византии. Король никогда не был «земельным собственником», жившим за счет дохода от своих земельных владений. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать Григория Турского. Конечно, у королей были многочисленные земельные владения и крупные сельхозугодья, которые были частью средств государственного казначейства. Короли охотно даровали имевшиеся у них земли друзьям и приближенным; земли щедро раздавались и церкви, которая была постоянным объектом королевских даров и благодеяний [190] .

190

Щедрые земельные дары, предоставляемые королями церкви, делали духовенство того времени зажиточным, как никогда до или после. В то же время необходимо иметь в виду следующее: активная раздача королями земли говорила о том, что они не ожидали от нее существенной пользы и прибыли в казну; они не рассчитывали ни на производимую на этой земле сельхозпродукцию, ни даже на земельные подати и налоги, взимавшиеся с тех, кто на ней работал. Главную статью доходов королевской казны составляли прямые сборы налогов и пошлин в денежной форме.

Но я нигде не нашел у Григория Турского, что владение землей давало политическую власть. До тех пор пока король был достаточно силен, он легко мог взять назад то, что подарил. И мне трудно представить, как король мог основывать свою власть на земельных владениях и поступлениях от них в казну, когда состав этих земель и их принадлежность постоянно изменялись, а потому говорить о пропорциональном распределении поступавших в казну земельных доходов никоим образом не приходится. Все указывает на то, что главным источником королевского дохода были поступления налогов, податей и сборов. Как считает Фюстель де Куланж, только одних этих средств было достаточно для обогащения короля и его окружения и покрытия всех необходимых государственных нужд и расходов.Но почему налоги и подати, унаследованные от Римской империи, взимание которых никогда не прекращалось, давали все меньше и меньше поступлений в казну? По мнению Фюстеля де Куланжа, причина заключается в черствости и упрямстве епископов, а также в освобождении от налогов, предоставлявшемся земельной аристократии, как светской, так и церковной. В этом случае король сам подрывал основы своей власти [191] .

191

Фюстель де Куланж упоминает о случаях уменьшения земельного налога или полной его отмены для отдельных лиц. Лот, Фистер и Ганшоф также приводят примеры освобождения от налогов.

Аналогичным образом, освобождение от уплаты торговой пошлины, предоставляемое королем, привело к суммарному сокращению этих поступлений в казну.

Однако нам по-прежнему надлежит найти какое-то объяснение этой проводимой королями политике, которая в конце концов уничтожила саму основу их власти. Почему они даровали освобождение от налогов, а не сами получаемые в виде налогов средства, побуждая таким образом их собирать, как это делалось позднее? Безусловно, они даровали освобождение от налогов, но при этом не отказывались от прав короны собирать эти налоги. Более того, освобождение от налогов — а значит, от торговой пошлины — затрагивало только монастыри, а обращение основной массы товаров обеспечивалось отнюдь не ими. Хождение товаров конечно же обеспечивала торговля. И следует признать, что по мере сокращения торговли уменьшались и поступавшие благодаря ей косвенные налоги — пошлины и сборы. Как мы уже видели, торговля пошла на спад начиная с 650 г., и именно в это время государство Меровингов начало погружаться в пучину анархии. Финансовые ресурсы короля уменьшились к концу VII в. просто неслыханно. Любопытным подтверждением этого является тот факт, что в 693 г. король предоставил принадлежавшее ему крупное земельное владение в Массини настоятелю монастыря Сен-Дени в обмен на отказ последнего от пожизненной пенсии в 300 солидов, которую тот получал из средств государственного казначейства. Таким образом, король явно предпочел денежные средства своим земельным владениям.

Поделиться с друзьями: