Империя наносит ответный удар

– Ты хорош в драке, - сказал генерал и добавил, - мне бы очень не хотелось терять тебя.

– Благодарю, генерал. Но за мою голову назначена цена. Если я не расплачусь с Джаббой Хаттом, я мертвец.

– Да, трудно жить, когда над тобой висит угроза смерти, - вновь заговорил офицер, когда Хан повернулся к принцессе Лее. Соло не был сентиментален, но отдавал себе отчет, что в эту минуту его переполняют странные чувства.

– Я догадываюсь, в чем дело, Ваше Высочество, - он замолчал, не зная, какой реакции ожидать от принцессы.

– Ты прав, - холодно ответила принцесса. Ее неожиданная надменность выросла в тихий гнев.

Хан покачал головой. Когда-то давно он сказал себе, что самки-млекопитающие, рептилии или представительницы других биологических классов, пусть даже еще не открытых, - лежат за пределами его понимания. Лучше оставить их в покое вместе с их загадочностью, говорил он себе.

Но недавно ему все же стало казаться, что во всем космосе есть, по крайней мере, одна женщина, которую он начал понимать. Оказывается, он ошибался.

– Да, ладно… - сказал Хан, - не трать на меня свои нежности.

Резко повернувшись к ней спиной, он вышел в тихий коридор, отходящий от командного центра. Он направился в ангарный отсек, где его ждал великан вуки и контрабандистский грузовик, две реальности. Он не собирался прохлаждаться здесь.

– Хан!
– Лея догнала его. Дыхание ее было слегка неровным.

Он остановился и холодно обернулся к ней.

– Да, Ваше Высочество?

– Я думала, ты решишь остаться.

Казалось, в голосе Леи было настоящее огорчение, но Хан не был уверен.

– Наемный охотник, которого мы повстречали на Орд Мантелл, заставил меня передумать.

– Люк знает?
– спросила она.

– Узнает, когда вернется, - ответил Хан.

Глаза принцессы Леи сузились, когда она смерила его взглядом, значение которого он знал хорошо. В течение секунды Хану казалось, что он - льдинка на поверхности планеты.

– Не глядите на меня так, - сказал он сердито.
– Каждый день все больше охотников выходят искать меня. Я хочу выплатить Джаббе, пока он не послал убийц-гонцов или бог знает кого еще. Надо снять награду за мою голову, пока у меня вообще осталась голова.

Слова эти явно подействовали на Лею, и Хан мог видеть, что она огорчена за него, а может быть, чувствует что-нибудь еще.

– Но ты нужен нам, - сказала она.

– Нам?
– спросил он.

– Да.

– А как насчет вас?
– Хан постарался выделить последнее слово, но, пожалуй, и сам не знал, почему. Может быть, что-то подобное он хотел сказать раньше, но не хватало смелости. Нет, мысленно поправился он, глупости - выразить чувства. А сейчас все вот-вот должно было кончиться, и он был готов ко всему, что бы она ни сказала.

– Мне?
– сказала она пустым голосом.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Хан недоверчиво покачал головой.

– Да, вероятно, не понимаете.

– А что именно я должна понимать?
– в голосе ее опять поднялся гнев, быть может, потому, подумал Хан, что она наконец, начала понимать.

– Вы хотите, чтобы я остался, - улыбнулся Хан, - потому что испытываете ко мне кое-какие чувства.

Вновь принцесса смягчилась.

– О, да, ты нам очень помог, - сказала она, помолчав, прежде чем продолжить, - ты природный лидер.

Но Хан не дал ей договорить, оборвав на полуслове:

– Нет, Ваше Высочество, это не так.

Внезапно Лея уставилась Хану прямо в лицо, и в глазах ее было на этот раз полное понимание.

Она засмеялась.

– Ну, у тебя и воображение!

– У меня? Мне кажется, вы боитесь, что я покину вас, даже не… - взгляд Хана опустился на ее губы, - поцеловав.

Она засмеялась еще жестче.

– Скорее я поцелую вуки.

– Это я улажу, - он придвинулся к ней ближе. Даже здесь, в холодном сиянии ледяной камеры казалось, что она светится.
– Поверьте мне, вам пойдет на пользу хороший поцелуй. Вы так привыкли командовать, что забыли, что значит быть женщиной. Если вы расслабитесь на секунду, я бы вам помог. Но сейчас слишком поздно, милая. Ваша счастливая возможность уже улетела.

– Думаю, я переживу, - с видимым раздражением ответила она.

– Желаю удачи.

– Вас даже не интересует…

Он знал, что она хочет сказать, и не дал ей закончить.

– Увольте, пожалуйста. Не говорите мне опять о Восстании. Это ваша забота, не моя. Вы холодны, как эта планета.

– А ты, выходит, хотел бы предложить тепло?

– Конечно, если бы мне было интересно. Но не думаю, что это было бы весело, - сказав это, Хан отошел и смерил ее холодным, оценивающим взглядом.
– Мы еще встретимся, - сказал он.
– Может быть, потом, когда вы немного отогреетесь.

Выражение ее лица вновь изменилось. Хан видел убийц с более добрыми глазами.

– У тебя манеры банта, - буркнула она, - но не такого высокого пошиба. Лети себе на здоровье, сорвиголова, - принцесса Лея повернулась и торопливо ушла по коридору.

2

Температура на поверхности Хота упала. Но, несмотря на леденящий воздух, имперский разведывательный робот продолжал лениво плыть над заснеженными равнинами и холмами, а его простертые во все направления сенсоры искали проявления жизни.

Неожиданно сработали тепловые сенсоры робота. По соседству находился источник тепла, а тепло - надежный признак жизни. Голова повернулась на оси, чувствительные глаза-волдыри определили направление к источнику. Разведывательный робот автоматически увеличил скорость и с максимальной быстротой помчался по ледяным полям.

Лишь приблизившись к сугробу, размерами превышающему самого робота, насекомоподобная машина замедлила ход.

Сканеры робота замерили величину сугроба - приблизительно пять футов в высоту и двадцать в длину. Но размеры сугроба имели второстепенное значение. Что было удивительно (если только можно удивить машину-наблюдателя), так это идущий из-под снега мощный тепловой поток. Существо под этим снежным холмом, надо думать, было надежно защищено от холода.

Из одного из придатков робота вырвался бело-голубой луч и вонзился в сугроб, разбрасывая в стороны хлопья блестящего снега.

Сугроб задрожал, потом заворочался. Что бы ни находилось под ним, его сильно рассердил пробный луч лазера. Снег полетел в разные стороны внушительными хлопьями, и в белой массе показались два глаза.

Огромные желтые глаза двумя огненными точками глядели на металлическое создание, которое все еще продолжало выпускать лучи, причиняющие боль. Глаза пылали первобытной ненавистью к пришельцу, нарушившему сон зверя.