Империя Оствер. Пенталогия

— Да как вы смеете!? Империя признала независимость архипелага Ташин-Йох еще триста сорок лет назад и то, что вы сейчас делаете, называется разбоем! Вам это с рук не сойдет Ройхо! С других островов подойдут эскадры, а еще за нас заступятся манкари и дари! И если вы имеете претензии к некоторым вольным морским капитанам, то с ними и разбирайтесь! Обращайтесь к Совету Капитанов, а всех остальных отпустите!

Я остановился и резко, на каблуках, развернулся к пленникам. Толпа расступилась, и передо мной предстал поджарый пожилой мужик в порванном камзоле на голое тело и одном тапке. И если судить по морде лица и знаку на одежде, золотой русалке с трезубцем, то это был один из самых скандальных ваирских капитанов Бош Бирмак. Разговаривать с ним мне было не о чем, так как его дом взяли одним из первых, и близкие к пиратскому вожаку люди уже давали показания обо всех делах и связях своего патрона. А раз так, то жалеть его нечего.

Шаг на Бирмака! Клинок вылетел из ножен и поднялся. Еще один шаг! И черная полоска металла опускается вниз. Свист клинка! Четкий вертикальный удар! Металл врубается в мясо! Слышен хруст костей и хрящей! Мертвое тело упало наземь. Меч вернулся в ножны, и я спросил:

— Еще желающие возмутиться есть? — таковых, как и следовало ожидать, не было, и я продолжил: — Знаете, почему вы еще живы? Объясню. Потому что вы нужны мне и империи. Но не все, а только десять-пятнадцать человек, которые подпишут бумагу о возвращении Данце и прилегающих к нему островов в Империю Оствер. Эти люди будут жить, гарантирую, а остальных ожидает смерть. Кстати сказать, точно такая же участь постигнет и большинство ваших близких. Впрочем, если желающих будет больше пятнадцати, я не буду против. Итак, кто готов покаяться, подписать знаменательный документ и выступить перед своими заморскими компаньонами с заявлением, что отныне все вы имперские граждане на добровольной основе? Время на размышление одна минута.

— Круто берешь, граф, — просипел старческий голос. После чего ко мне вынесли жирного инвалида, капитана Эльвика Лютвира, который минувшей ночью за малым не сгорел в своем доме.

— Да, круто, — всматриваясь в глазки-пуговки Эльвика, согласился я. — Однако не круче, чем ты, когда разорял имперские деревни и тысячами продавал мирных людей в рабство. А ведь были в твоей жизни моменты и похуже, а Эльвик? Могу напомнить. Изнасилования. Убийства. Воровство. Похищение людей. Торговля наркотиками. Контрабанда. Поджег ограбленных кораблей, на которых находились живые люди. Все это было Эльвик. Никто про твои поганые делишки не забыл, и ты за все ответишь.

— Да чем ты меня испугаешь!? — старый пират плюнул в меня, но не попал, и рассмеялся: — Ха-ха! Ройхо — ты дурак! Меня и таких людей как я тебе не сломать! Плевали мы на вашу сраную империю! Дух свободолюбивых ваирцев несгибаем!

— Посмотрим.

Медленно я снял правую перчатку, и щелкнул пальцами. Двери за моей спиной открылись и в Зал Совета вошли ублюдки старого Эльвика. Он увидел их и подавился смехом, а я кивнул на него и, не оборачиваясь, сказал:

— Он ваш.

К побледневшему Лютвиру, который словно выброшенная на берег рыба, раскрывал рот, но не мог ничего сказать, подскочили Торвальд Топор и Каип Эшли. Они отбросили людей, которые держали старого капитана, и он упал. Сыновья, ненавидевшие своего отца больше, чем кто бы то ни было, схватили тело парализованного инвалида за руки и выволокли его прочь, а я помедлил, и снова щелкнул пальцами.

Опять двери открылись, и появились капитаны «мяса»: Мишо Гундос, Быстроног, Йон Заря, Рыжий Ян, Крис Зубец, Вильен Игрок, Лофф Серый и прочие, в общей численности два десятка замаранных кровью земляков пиратских вожаков. Они были при оружии и ждали команду. Но я не торопился, так как из другой двери появилась еще одна группа пиратов, и каждый из морских разбойников держал в руках маленького человечка, мальчика или девочку. И родители этих тихонько хныкающих детей стояли в толпе. Поэтому после всего, что произошло, пленные купчины, капитаны и корабелы, окончательно осознали, что я не шучу, и сам в их крови мараться не собираюсь, для этого найдутся другие люди, причем те самые, кого они хорошо знали и не раз снаряжали в налеты на имперские земли. Так что уже через секунду из толпы выбрался первый местный авторитет, глава Купеческой Гильдии Вилли Йоцке, а за ним последовали другие. Картограф Сим Чанкар, знатный корабел Микка Сквир, капитан Мурвин Жава по прозвищу Каракатица, а далее главный оружейник и глава Гильдии Кузнецов Рым Румини.

Ну, что сказать? Я этих людей понимал. Ночью их вытянули из теплых постелей или взяли на причале. Потом избиения, издевательства и быстрый допрос. А в финале появляется представитель рода Ройхо, про который все они хоть что-то (как правило, плохое), но слышали. Граф требует сдать остров. Совершенно спокойно убивает одного из пленных капитанов, а старого Лютвира отдает бастардам, которые, наверняка, распустят его на лоскуты. Ну и в конце беседы, появляются дети этих самых людей. И тут уж поневоле, про все забудешь, и лапки кверху поднимешь. Но кто им виноват? Никто. Сидели бы на острове, торговали и рыбу ловили, и претензий к ним не было, по крайней мере, с моей стороны, сто процентов. А если захотели повоевать, пограбить и на этом нажиться, то будьте любезны, приготовьтесь к тому, что война, со всеми ее некрасивостями и жестокостями, придет и в ваш дом. Так-то.

Один за другим, люди, готовые за жизнь своих близких и свою собственную, продать то, что они считали «ваирским образом жизни», покидали толпу, а остальные следовали их заразительному примеру. И когда людская масса разделилась на две примерно равные части, я покинул Зал Совета. Дальше барон Крамм разберется без меня. А у меня иных дел хватает. Надо будет сформировать и проинструктировать отряды для занятия других городов на острове. Затем отдать команду на экспроприацию материальных богатств у местных жителей. Организовать оборону Данце. Принять заморских гостей и побеседовать с ними. И это только начало очередного суетного дня. Но я не жалуюсь. Взялся за большое дело, значит, по умолчанию, будь готов к тому, что работы будет много, а свободного времени, напротив, не останется совсем. Поэтому все нормально, продолжаю претворять свои планы в жизнь.

Глава 13

Империя Оствер. Грасс-Анхо. 20.05.1406.

По проспекту Славы, от храмового комплекса Бойры Целительницы до Старого Дворца и далее, шли полки Резервной армии и гвардия. Били сотни барабанщиков и трубили горнисты. Сияли на ласковом весеннем солнышке надраенные доспехи и оружие. Подкованные сапоги выбивали из брусчатки снопы искр. И ровные ротные коробки, печатая шаг, под взглядами тысяч столичных жителей проходили мимо своего молодого, но сурового и чрезвычайно серьезного императора, который в окружении близких к нему сановников вместе с молодой женой стоял на стене своей резиденции.

Шел парад в честь одержанной две недели назад на востоке славной победы, кузнецом которой официально был назван молодой государь Марк Анхо. Горожане радовались и надеялись на то, что вскоре все наладится. Воины регулярных имперских войск и новобранцы верили в неминуемую победу и грезили о славе. Наемники мечтали о добыче. Дружинники феодальных армий думали о возвращении домой, в родные деревни и города. У каждого человека в этот день было что-то за душой. И в основном, настрой жителей столицы и готовых по слову своего государя отправиться на фронт воинов, был праздничный. Чего нельзя было сказать о самом Марке Четвертом, молодом кареглазом брюнете в строгой черной униформе полковника гвардии с единственным орденом на груди, недавно учрежденным Восточным Орлом.

Императора одолевали тяжелые думы, заботы и нехорошие предчувствия, которые, наверняка, были посланием о грядущих бедах от родственников государя из дольнего мира. Поэтому мыслями он был далеко от столицы. Ну, а думал он, конечно же, о положении дел в стране и на фронтах, а так же о том, куда ему следует направить Резервную армию, на создание которой в течении минувшего года повелитель огромного государства бросил все свои силы. И вспомнив о том, сколько времени и нервов потратил на комплектование проходящего мимо стен дворца войска, Марк невольно вздрогнул.

Он выкраивал из имперского бюджета финансовые средства, которых постоянно не хватало. Строил учебные лагеря. Искал преданных только ему инструкторов и офицеров, которые имели боевой опыт или прошли полный цикл обучения в одном из военных лицеев. Берег бойцов. Не раздергивал войска на мелкие подразделения, и если выдвигался на фронт, то использовал старые соединения. Выделял на формирование новых полков и батальонов амуницию, оружие и снаряжение. Не спал ночей, и как только появлялось свободное время, сразу же мчался за город. И вот его усилия принесли свои закономерные плоды.