Империя сердца

Люси крепко взяла Эдуарда за голову и притянула к себе. Все его благие намерения тут же улетучились, и он вторгся в ее тело — стремительно, уже ни о чем не думая. Когда она вскрикнула от боли, Эдуард остановился, но не более чем на миг, а затем покрепче обхватил ее бедра и еще глубже проник в недра ее естества.

Люси была поражена тем, как быстро боль сменилась наслаждением. Эдуард двигался все быстрее, и она инстинктивно подавалась ему навстречу. Ее губы тянулись к его рту, ее ногти царапали ему кожу, а тело внезапно обрело обостренную чувствительность.

Эдуард почувствовал ее состояние и больше не сдерживался. Вместе взмыли они на самую вершину блаженства и вместе спустились обратно на землю. Сразу же после этого оба погрузились в сон, словно усталые воины после кровавой битвы.

Эдуард проснулся перед рассветом от холода. Он сцепил руки за головой и принялся разглядывать потолок, почему-то не решаясь посмотреть на женщину, мирно спавшую в его постели.

Как быть? Неужели придется за завтраком сообщить ей, что в конце месяца он должен уехать в Индию? Но разве сможет он прожить без нее несколько месяцев? Утро безжалостно обрушило на него тяжкий груз раскаяния.

И все же он ничуть не сожалел о своем решении. Разум разумом и честь честью, но за всю свою жизнь он не встречал такой восхитительной женщины, а Эдуарду доводилось заниматься любовью с дочерьми трех великих континентов. Заниматься любовью? Да он только теперь понял истинный смысл этого выражения.

Люси — его жена. Господи, сколько же в ней нежности и любви! Нахлынули воспоминания о событиях минувшей ночи, и Эдуард капитулировал: он повернулся на бок, оперся на локоть и стал смотреть на жену.

Она спала глубоким, безмятежным сном. Длинные волосы спутались, губы припухли от поцелуев. Изгиб плеча, линия руки, родинка на шее — все живо пробуждало в его памяти подробности случившегося. В нем шевельнулось и тут же окрепло желание, взгляд непроизвольно скользнул ниже — к груди, к прикрытым простыней стройным ногам. Люси была непохожа на других женщин, и, разглядывая ее сильное гибкое тело, он никак не мог понять, почему слабая и изнеженная женская плоть прежде казалась ему такой привлекательной.

Люси шевельнулась, и простыня сползла, обнажив одну упругую грудь с розовым соском. Сосок был напряжен и в мягком свете занимающегося дня выглядел невероятно аппетитно — ужасно хотелось коснуться его губами, но Эдуард держал себя в руках. Люси устала, ей нужно поспать.

Он намотал на палец каштановый локон. Во время их первой встречи волосы девушки были грязны и густо смазаны маслом. Тогда они показались ему черными. Эдуард потерся о локон щекой. Что будет с Люси, если он не вернется из Афганистана?

Сам знаешь, тут же ответил он себе. Она снова выйдет замуж, и очень быстро — как только закончится предписанный приличиями год траура. Она молода, красива, а после смерти барона Риджхолма станет несметно богата. Разве такая засидится во вдовах?

Он сам поразился силе ревнивого чувства, всколыхнувшегося в его душе. В иных обстоятельствах это могло бы его позабавить. Но мысль о том, что кто-то другой будет наслаждаться этим роскошным телом, была невыносима. Ведь это он, Эдуард, обучил ее науке страсти! Он и должен пожинать плоды.

Впрочем, Эдуард тут же устыдился такого эгоизма. С его стороны было безответственно жениться на этой женщине. А теперь он хочет, чтобы она, уподобившись королеве Виктории, обрекла себя на роль вечной вдовицы? К тому же, кисло улыбнулся Эдуард, остается некоторая вероятность, что я вернусь живым. Удавалось же ему до сих пор выходить сухим из воды. Ах, но раньше ему было, в общем-то, все равно — вернется он с очередного задания или нет. Когда играешь с судьбой в орлянку, главное — не нервничать из-за возможных последствий. Идущий по канату не должен думать о бездне, которая у него под ногами. Но Люси лишила Эдуарда самого важного преимущества. Теперь ему не все равно, выжить или погибнуть.

Однако пора вставать. Будет лучше, если к моменту ее пробуждения он уже оденется. Разве что один поцелуй? Легчайший. Она все равно не проснется.

Он наклонился, вдохнул сладостный аромат ее кожи. Прикосновение его губ к ее щеке было очень легким, но Люси немедленно пробудилась.

— Извини, — испугался он. — Я не хотел тебя тревожить.

Огромные карие глаза смотрели на него очень внимательно и явно не забыли о вчерашнем.

— С куварских времен у меня очень легкий сон, — заметила Люси.

Эдуард целомудренно чмокнул ее в лоб. Ну почему эта женщина так его притягивает? Он отодвинулся и сел. Все, пора одеваться.

— Ты спи дальше. Я возьму одежду и оденусь у себя в спальне.

— Вообще-то я выспалась. Но мне одиноко будет без тебя…

Эдуард оцепенел. Он чувствовал, как гулко стучит его сердце.

Придется лечь рядом с ней.

— Так лучше? — спросил он, подкладывая руку ей под голову. — Уже не так одиноко?

— Да, так лучше. — Она прильнула к нему, нерешительно положила ладонь ему на грудь. — Вполне уютно.

Ну, хорошо, хоть ей уютно, подумал он, потому что самому ему было не до уюта. Стремясь устроиться поудобней, жена — несомненно из невиннейших побуждений — просунула колено ему между ног. Результат этого поступка предугадать было нетрудно. Эдуард всерьез прикинул — не усадить ли ее сверху и будь что будет? Однако стиснул кулаки и не позволил себе расслабиться. Она еще так невинна, нужно обращаться с ней поделикатней. К тому же у бедняжки, должно быть, все болит. Надо дать ей передышку хотя бы на сутки. Вот и епископ Сиренчестерский говорит, что самодисциплина — лучшая школа для души.

— Эдуард…

— Что?

— У меня такое странное ощущение…

— Какое?

— Мне кажется, я сейчас умру, если ты меня не поцелуешь.

Он замер. В горле встал комок, а Люси улыбнулась так насмешливо, что внутри у Эдуарда все перевернулось.

— Я тебя люблю, — прошептал он и прижал ее к себе. — О, жена моей души, я люблю тебя больше жизни.

15

Целую неделю Люси и Эдуард наслаждались жизнью в раю, существовавшем только для них двоих. Каждый день после обильного завтрака они отправлялись на верховую прогулку, скакали по холмам и зеленым долинам, разговаривали обо всем на свете. Часто вспоминали Афганистан, обсуждали политические проблемы, международные отношения, будущее Индии, рассказывали друг другу о своем детстве, о родных, о любимых кушаньях — всего не перечислишь. Они могли разговаривать часами и не уставали от беседы.