Империя смотрящего

— Я не ждала тебя, — тихо сказала Инна, отступив немного в сторону.

Захар отрицательно покачал головой:

— Тебе это показалось, ты вышла меня встречать. — Улыбнувшись, Захар добавил: — А хочешь, я тебе скажу, о чем ты сейчас думаешь?

В глазах девушки плеснулся неподдельный испуг:

— Ой, не надо! Опять ты со своими шуточками. Ты же у нас «альфа» и знаешь все.

Маркелов перестал улыбаться:

— Далеко не все, а только то, что в меня вложили боги. Так ты меня пустишь? — с надеждой спросил Захар. — Или, может быть, ты не одна?.. Ты только скажи — и я уйду.

Распахнув дверь, Инна повела головой:

— Проходи… Я и вправду тебя не ждала. — И, заметив, как Захар втянул в себя воздух, произнесла: — Ты принюхиваешься, как волк.

— Ты забыла, что я и есть волк, — безо всякого выражения напомнил ей Маркелов.

Захар вдруг почувствовал неуловимо знакомый запах. Кажется, он где-то его встречал, причем совсем недавно. И нехорошее подозрение кольнуло его мозг — неужели она изменила ему с Лукой?

В квартире за время его отсутствия ничего не изменилось. Вот разве что в правом углу комнаты теперь висела икона, а под ней тускло мерцала лампадка. Подобное новшество Маркелову не понравилось. Прежде на этом месте красовалась берегиня с волчьими зубами. А это означало лишь одно: Инна навсегда распрощалась с их верой.

— Почему здесь это? — поколебавшись, спросил Захар.

— Я завела все это после того, как ты ушел… быть может, навсегда. Я тоже ушла… из стаи и приняла крещение. А лампадка эта для того, чтобы твоя душа не заблудилась во мраке и всегда стремилась на ее свет.

— Однако… Вот я и пришел.

— Что же случилось в этот раз, «альфа»? Ты мне никогда и ничего не рассказываешь о своей жизни. Я даже не знаю, кто ты теперь, чем ты занимаешься. И вернешься ли ты когда-нибудь… домой, — сказала она после некоторого молчания.

Маркелов нахмурился. В этот раз ему хотелось рассказать ей все откровенно, так, как есть, но ему очень мешал чужой запах, который витал в углах. Возможно, его не почувствовал бы другой, но ведь Захар был «альфой»!

Чуждый запах струился тонкой струйкой, невероятно раздражая ноздри, заставляя смотреть на Инну совершенно другими глазами. Конечно, в ее квартире не было мужских тапочек, не валялись мужские вещи, но, посидев в ее квартире несколько минут, Захар сделал для себя неутешительный вывод: совсем недавно Инна была с мужчиной. Видно, тяготясь затянувшимся одиночеством, она отдалась первому подвернувшемуся самцу, который вряд ли сумел оценить ее открытую душу и природные качества в полной мере. Он заявляется в ее квартиру только для того, чтобы мило потрепать ее двумя пальчиками по пухлой щечке и быстренько уложить на кровать.

Неожиданно лицо Инны неприязненно застыло, она сказала, подчеркнуто сухо:

— Я знаю, о чем ты подумал.

Захар внимательно посмотрел на нее, а вот это для него было новостью. Женщины, за исключением разве что матерых, не умели входить в информационное пространство. Инна, в понимании стаи, оторвавшись от корней, была шалой, а потому была отключена от биоэнергетики, которую волки получали при общении с богами, и не могла проникнуть в его поле.

На несколько секунд Захар испытал смятение. Спрятав его за бесстрастной маской, он непринужденным тоном спросил:

— И о чем же?

— Ты думаешь о том, был ли у меня мужчина и как долго я с ним пробыла.

Улыбка Маркелова стала грустной. Этой женщине следовало бы остаться в стае, она была умна. А со временем наверняка сделалась бы матерой, получив уважение и почет от окружающих.

— Ты угадала, — сдержанно заметил Маркелов и отвел взгляд от ее глаз.

В смятение его приводили ее зрачки, которые, как пульсирующие звезды, то неожиданно расширялись едва ли не до размеров радужки, а то вдруг резко сокращались, превращаясь в крохотные точечки. Из собственного опыта Маркелов знал, что подобное мерцание наблюдается только в двух случаях: или женщина по-прежнему любит, или же переполнена ненавистью. И сейчас он пытался понять, какое именно чувство вывело ее из душевного равновесия.

Черты лица Инны неожиданно смягчились, и она негромко сказала:

— Вовсе нет. Я увидела твою мысль.

Она все-таки сумела пробить брешь в биоэнергетических барьерах и проникнуть в его информационное пространство. Проникая в сознание собеседника, Захар и сам испытывал нечто похожее: мысль другого представлялась ему цепочкой образов разного цвета, на которую он смотрел, как на картину.

— Мне жаль, — вздохнул Захар. — Я не прошу тебя рассказывать подробности.

— Я опять вижу, что это неправда. Ты бы хотел знать, когда это произошло и где. Я могу рассказать все подробно, но тебе будет больно.

Губы Захара непроизвольно дрогнули: Инна угодила в болевую точку. Связь незамужней женщины и холостого мужчины в стае не осуждалась. Все-таки они были волки и исходили из своего природного естества. Женщина всегда пытается найти себе достойного избранника, от которого родятся настоящие поединщики. А потому ничего удивительного, что женщины стаи, не стесняясь, волокли очередного партнера в лес, чтобы на сырой земле узнать его энергетику. Но то было в стае… Если же избранник оказывался чужаком, то такую женщину община отторгала навсегда. Нечто подобное должно было произойти и с Инной, откройся истина.

— Расскажи, — негромко попросил Захар.

В глубине души он надеялся, что избранником Инны окажется кто-нибудь из стаи, например «бета». Он давно уже посматривал на Инну, а однажды даже признался Захару, что если бы выбор девушки пал на него, то он был бы счастлив.

— Он не из стаи, — сказала Инна страшную правду с некоторой мстительностью.

Захар лишь слегка пожал плечами, как бы утверждая: «Меня это не касается». Докатись новость до ушей волхва, так тут же лопнет последняя ниточка, что еще связывала Инну со стаей.

— И где же ты с ним… познакомилась?

— Я познакомилась с ним в баре. Ты можешь гордиться… Я пришла туда для того, чтобы залить вином свое одиночество после расставания с тобой. Как только ты ушел, я тут же поняла, что ты больше не вернешься… Он принял меня за обыкновенную шлюху из ресторана. А потому и поступил со мной, как со шлюхой. Ты можешь мне не верить, но и я вела себя соответствующим образом, вытворяла такое, чего ты от меня никогда бы не ожидал. — Маркелов почувствовал, что его лицо болезненно дернулось: Инна по-прежнему была дорога ему. — А знаешь, что произошло дальше? — Щеки женщины полыхали. — Чего же ты молчишь, «альфа»?! — спросила Инна яростно. — Ты хочешь знать все правду?

— Поделись, если тебя это сумеет успокоить, — как можно безразличнее отреагировал Маркелов.

Резко поднявшись, Инна подошла к шкафу, распахнула дверцу и, достав из глубины небольшую шкатулку из темно-желтого капа, поставила ее на стол.

— Вот, взгляни! — Подняв крышку, она вытащила из шкатулки сто долларов и протянула их Захару. — За мои труды мне дали кучу денег! Я их честно заработала. Вот такая теперь цена твоей Инночки.

Лицо Захара страдальчески перекосилось. Вытянув стодолларовую купюру, Маркелов вынул зажигалку и, чиркнув колесиком, поднес пламя к купюре. Синее пламя попробовало купюру на ощупь, облизав ее со всех сторон. Через секунду огонь охватил ее всю. Инна молча наблюдала за Захаром, кажется, она что-то начинала понимать. Когда уже невозможно было держать деньги в руках, Захар положил купюру в пепельницу и молча глядел, как гаснут последние огоньки.