Империя смотрящего

Маркелов знал это и, соглашаясь, прикрыл веки.

— У меня к тебе большой разговор. Только пойми меня правильно, мы с тобой контрразведчики, и поэтому я хочу говорить безо всяких политесов.

— Слушаю, — кивнул Чанышев.

— Я знаю, что у нас работает твой человек. Сдай его!

— Ничего себе! Ты это серьезно? — невольно ахнул Леонид Федорович. — Ты же знаешь, что свою агентуру разведка не сдает. Даже не потому, что это просто не по-человечески (хотя так оно и есть в действительности!), а оттого, что это противоречит всяким правилам. Ты же сам это прекрасно знаешь!

— Знаю, но сейчас другая ситуация. Сдай мне его!

— Ну ты даешь!

— Я его все равно вычислю, но на это уйдет время, а сейчас у меня его просто нет. Не исключено, что вслед за твоим шефом отправится и мой… Чего бы мне очень не хотелось. Все подстроено, и в этой комбинации он — не последняя фигура.

Чанышев усмехнулся:

— А ты настойчив.

— Послушай, у меня есть основания полагать, что твой человек работает не только на тебя, но еще и на контору.

— С чего ты взял?

— Он двойной агент! Каким же тогда образом те, кто стрелял в Покровского, узнали, что он должен выйти? Признайся, наверняка у Покровского на это самое время была назначена встреча. — Лицо Чанышева болезненно дернулось. — То же самое происходило и с Беляевым, только ему повезло, он не привык разговаривать на ходу, поэтому уцелел. А если звонок застает его на улице, так он вообще на него не реагирует.

— Ты меня озадачил.

— Пойми, так нужно! Я не собираюсь выкручивать ему руки, не собираюсь пытать. Мне нужно установить его контакты! Задам пару вопросов, и все.

Чанышев отрицательно покачал головой:

— Ты же сам знаешь, что это против правил.

— Он двойной агент… Если не тройной! Вчера он захотел уничтожить Беляева, сегодня отправил на тот свет Покровского. А завтра он разделается с тобой! Времени на размышления не остается!.. — Чанышев продолжал угрюмо молчать. — Хорошо. Если ты не согласен, тогда я даже не стану подходить к нему, просто понаблюдаю за ним день-другой со стороны. Этого вполне достаточно, чтобы выявить его связи.

— Хм… И что ты предлагаешь, чтобы потом я сказал ему, извини, дескать, мы в твоих услугах больше не нуждаемся, так, что ли? Как же я буду смотреть ему в глаза?

Маркелов почувствовал почти отчаяние.

— У нас нет времени, ты должен согласиться!

На губах прежнего сослуживца застыла неопределенная ухмылка. Еще одно правило контрразведчика — никогда не отказывать в категорической форме, всегда важно иметь некоторый запас для маневра.

— Хорошо, я подумаю, — сдержанно пообещал Чанышев, ухватившись за ручку двери. По его лицу было заметно, что он уже корил себя, что поддался на уговоры Маркелова и встретился с ним. Но завершить разговор следовало достойно, безо всякого намека на раздражение. — Мы с тобой обязательно созвонимся. Я знаю, кто звонил Покровскому за несколько секунд до выстрела.

— В телефоне остался номер?

— То-то и оно, что такой телефон не определишь.

— И кто же?

— Не торопи, мне еще раз нужно все взвесить!

Чанышев уже развернулся, готовясь ступить на асфальт. И в этот момент дремлющее подсознание вновь получило могучий импульс, и Маркелов вновь ощутил опасность. Она была рядом, на расстоянии вытянутой руки, до нее можно было дотронуться кончиками пальцев и почувствовать ее мерцающее биение. Мощные волны, исходившие от нее, запускали внутренние резервы, заставляя необыкновенно остро воспринимать окружающее.

— Постой, — тихонько тронул Маркелов за руку бывшего коллегу.

Чанышев недовольно свел брови к переносице. Это был явный перебор, Маркелов понимал это. Отказ состоялся, что следовало признать. Дальше по всем законам предстояло корректное расставание.

— Что еще? — недружелюбно отозвался Чанышев.

Понять его было можно. Маркелов приложил палец к губам и показал на пиджак. Выставив ладони, Захар, не дотрагиваясь до Чанышева, провел вдоль его тела. На уровне карманов подушечки пальцев почувствовали легкое покалывание. В этом не было ничего удивительного, подобную процедуру Захар проводил не однажды. Ладони — тот же самый локатор и способны преобразовать электрический сигнал в колебательные движения. Приложив палец к губам, он сунул руку в карман Чанышева и вытащил красивую ручку. Рассмотрев ее, он уверенно открутил колпачок. Внутри ручки оказались две крохотные батарейки. Вытащив их, он вернул ручку обратно Чанышеву. Лицо бывшего коллеги покрылось мертвенной бледностью.

— Откуда у тебя эта ручка? — равнодушно спросил Захар.

Чанышев понемногу приходил в себя:

— Сам не знаю… На столе у меня всегда лежит масса ручек. Секретарша снабжает. Я взял одну из них и сунул в карман. Но кто знал, что она окажется с начинкой?!

— Так вот, этот миленький сюрприз обладает автономной работой до нескольких часов кряду, радиус передачи информации — до полукилометра.

— Ничего себе! — изумился Леонид Федорович.

— Это еще не предел. Дальность можно увеличить, если использовать промежуточный транслятор.

— Значит, наш разговор подслушивали?

Маркелов невесело улыбнулся:

— Да.

— Крепко они за нас взялись.

— Сколько времени ты носишь с собой эту ручку?

— Дня три, может, четыре.

— За это время ты мог многое наговорить.

— Это уж точно, — мрачно подтвердил Леонид Федорович.

— Теперь ты уже не сомневаешься, что и в твоей конторе работает «крот»?

Леонид Федорович нахмурился:

— Теперь нет… Давай поговорим об этом позже, когда немного уляжется. Сейчас мне нужно идти!

Чанышев решительно распахнул дверь и вышел. Подождав, пока проедет поток автомобилей, он уверенно стал переходить дорогу. Остановился на середине, пропуская встречный транспорт. С правой стороны, дребезжа рессорами, ехал грузовик, загораживая едва ли не половину проезжей части. А следом за ним, на изящном «Харлее», двигался мотоцикл с пассажиром в черном шлеме и кожаной куртке.

Лицо Маркелова обдало жаром. Не отрывая взгляда от приближающегося мотоцикла, он наблюдал за тем, как тот, прибавив скорости, поравнялся с грузовиком. Взгляд Захара притягивала черная кожаная куртка, наверняка необыкновенно мягкая на ощупь. Но именно от нее сейчас веяло смертельной опасностью. Чанышев беспечно продолжал стоять в центре проезжей части, дожидаясь, пока проедет грузовик, и совершенно не обращал внимания на «Харлей», возникший как будто из ниоткуда.

— Беги! — крикнул Маркелов, срывая голос. И тут же осознал, что Чанышев его не слышит. Двери салона были закрыты.

Распахнув дверцу, Маркелов выскочил наружу и закричал:

— Федорыч, беги!

Шум улицы заглушил его крик. Мотоцикл уже поравнялся с грузовиком, через мгновение он должен будет выскочить из-за него. Похоже, интуиция у бывшего контрразведчика Чанышева умерла. Не замечая приближающейся опасности, он беспечно посматривал по сторонам. В этот момент Леонид Федорович будто бы отключился от окружающего, замкнувшись на собственных проблемах. Это непозволительно для контрразведчика. Подсознание всегда должно быть активизированным и свободным для внешнего воздействия.