Империя желания

— Ты никогда не забывала ее, даже если никогда не встречала ее, не так ли? — я спрашиваю спящую ее, убирая каштановые пряди со лба.

Должно быть, поэтому она спрашивает, не ищет ли ее Кинг. Она хочет ее найти? Она никогда раньше не говорила об этом ни мне, ни ее отцу.

В случае Кинга это понятно, поскольку он является основателем анти-фанклуба матери Гвинет, но она никогда не говорила со мной об этом.

Или, может быть, я не слушал.

Она шевелится, тихонько стонет мне в шею, затем отстраняется и смотрит на меня, затем на открытую тетрадь на букве М.

Весь сон слетает с ее лица, она вздрагивает и выхватывает его из моих пальцев. Шатаясь, она перебирается на другую сторону дивана, прижимая его к груди.

— Это ничего не значит, — она улыбается, но с усилием и с трудом. Эта женщина не может изобразить улыбку, чтобы спасти свою жизнь, и это странно мило.

— Ты хочешь ее найти?

— Нет! — она говорит слишком быстро, слишком защищаясь.

— Эй, это я, а не Кинг. Тебе не нужно лгать или прятаться, чтобы защитить его чувства.

Она морщится.

— Я была так очевидна?

— Вроде того.

— Дело не в том, что я хочу ее найти, потому что хочу наладить отношения с ней, как думает папа. Я просто хочу спросить ее, почему, понимаешь? Я хочу знать, почему я значила для нее так мало, что она выбросила меня, и ей было все равно, выживу я или умру.

— Я понимаю.

— Правда?

— Я уверен, что Кинг тоже понимает, хотя он не хочет признавать это или признавать, что не может стереть ее из вашей жизни.

— Он хотел этого?

— Это одна из его целей, помимо сокрушения Сьюзен.

Она встает на колени и приближается ко мне на несколько дюймов.

— Пожалуйста, скажи мне, Нейт. Он ее искал?

— Да, — я не думал, что ей нужно было знать это раньше, но если она все еще запутана в истории своей матери, то заслуживает правды. Или столько правды, сколько я могу ей сказать, не заставляя ее ненавидеть отца.

— Зачем?

— Чтобы держать ее подальше от тебя, чтобы вы никогда не встретились, даже по стечению обстоятельств.

— Ого.

— Я говорил тебе. Он выводит защиту на новый уровень.

— Удалось ли ему найти ее?

— Он приблизился к этому, но я не уверен, что нашел.

— Он нашел.

— Откуда ты это знаешь?

— Я… эээ…

— Что ты сделала, Гвинет?

— Я получила видеорегистратор его машины и посмотрела несколько кадров. Я думаю, что он разговаривал с частным лицом, но я не могу найти его номер, чтобы позвонить ему. В любом случае, папа сказал: «— Она не может быть матерью Гвинет. Посмотри еще раз». Значит, он думал, что нашел ее. И все это произошло в день аварии. Разве это не совпадение?

Боже. Я держу ее подальше от всего этого, но она сама начинает опасную детективную игру. Иногда у нее действительно нет чувства самосохранения.

— Какого хрена ты вообще взяла отснятый материал?

— Почему это важно сейчас?

— Ответь на вопрос. Что побудило тебя посмотреть его?

Она молчит, прикусив нижнюю губу и глядя на меня сквозь ресницы. На мой суровый взгляд она выпаливает:

— Аспен сказала, что подозревает, что папина несчастный случай не был несчастным случаем.

Блять, Аспен. Я собираюсь поговорить с ней о том, какого черта она сказала это Гвинет, когда у нас даже нет конкретных доказательств.

Я почти уверен, что это был несчастный случай. Если бы произошла нечестная игра, детективы сказали бы мне это, или я почувствовал бы это сам.

— С каких это пор ты и Аспен друзья?

— Мы не друзья, но после того, как она мне это сказала, я узнала, что папа нашел мою маму в день аварии, так что, если она имеет к этому отношение?

— Это лишь предположения.

— Но что, если это правда?

— Эта возможность практически отсутствует, особенно с учетом того, что мы не на сто процентов уверены, что авария была спланирована заранее. Тебе нужно остановить этот ход мыслей.

— Пока есть такая возможность, я не сдамся.

— Гвинет, тебе нужно двигаться дальше.

— Я сделаю это после того, как увижу это до конца. Но вот идея: я смогу двигаться быстрее, если ты мне поможешь.

— Хорошие навыки ведения переговоров.

— Я училась у лучших. Ты многому меня научил, муж, — ее голос становится хрипловатым, и она позволяет своей записной книжке упасть на диван, приближаясь ко мне.

Ремешок ее огромной рубашки спадает с ее кремового плеча. Она сегодня не в шортах, а только в рубашке.

— Чему, например? — мой голос становится хриплым, все мое тело напрягается, реагируя на яркий взгляд ее глаз и то, как она приближается ко мне, пока ее жар не смешается с моим.

— Как получить максимум удовольствия.

— Максимум?

— Да. Мне нравится получать крышесносное удовольствие.

— Что еще тебе нравится?

— Быть твоей шлюхой.

Я стону, но это не только из-за ее слов, но и из-за того, как она ползает по моим коленям, раздвигая ноги, пока ее рубашка не поднимается до бедер.

Моя рука сжимает ее крошечную талию, и она извивается напротив моего твердого члена.

— Так ты моя шлюха?

— Да.

— Только моя?

— Прямо сейчас.

Моя грудь пылает от этого, и я так ненавижу это ощущение, что впиваюсь пальцами в ее бок. Она стонет, когда я залезаю под ее рубашку, и мой стон выходит из меня, когда я касаюсь ее облаженной киски.

— Ты уже готова для меня, жена?

— Возможно…

Я собираю ее рубашку и снимаю ее через голову. Моя плохая девочка, она тоже безрассудна.

Вместо того, чтобы натягивать одежду ей на руки, я укладываю ее на диван и привязываю ей запястья к рубашке, которая прикрывала ее.

— Что… что ты делаешь?

— Оставайся в таком положении.

— Почему?

— Не задавай вопросов, понятно?

— Х-хорошо, — от вздохов в ее голосе мой член напрягается в моих шортах.

Поэтому я встаю, спускаю их и снимаю футболку, а она смотрит на меня своими огромными глазами, которые превратились в мириады ярких цветов, которые смешиваются и смешиваются, чем больше она наблюдает за мной.