Империя
Шрифт:
Ядром Трастильских полков, цветом и гордостью всей королевской армии признавались грозные силы герцога Бургондского, могущественнейшего повелителя трети территории страны, вассала строптивого и упрямого, чьи предки не единожды пытались сеть на трон, а то и просто отделяли герцогство в самостоятельное государство. Сам Бургонд, в былое время неприступный, как небо, расположенный на склонах и у подножия Аронского хребта, по древности соперничал с Трастилинобургом. Как западный форпост страны, он с успехом отражал нашествия диких племён Ацции, легионов Рума и Троеносии. Четырежды враг штурмовал его стены, а флот близлежащего моря-озера Гепон неизменно топил неприятельские суда южных соседей. Последние десятилетия Бургонд подрастерял былую мощь, хотя и разросся в площади, катаклизмы в недрах Аронского хребта изменили очертания Гепона, уменьшив его почти на треть, стерли с лица земли самую неприступную
Бургондские полки подошли к Агунту последними, расположились дугою. Их лагерь выглядел необыкновенно внушительно, со множеством шатров, обозами, подготовленными для длительной войны.
Утром туман над берегами Триба прорезал рёв сигнальных труб — приближались троеносские полки. В готовой к бою армии Трастилии заканчивалась передислокация прибывших вечером отрядов графа Сорунгского, правителя юго-восточной колонии. Солнце едва показалось над горизонтом, а лагерь давно пробудился. Лязг оружия, крики часовых и рассыльных, конское ржание — сливались в общий, почти слитный гул. То там, то тут, среди серой массы солдат мелькали перья и плащи рыцарей. Время от времени проносились целые кавалькады нарядных всадников — это какой-нибудь военачальник со свитой устраивал смотр своим полкам. На высоком холме располагалась ставка, туда стекались отовсюду ручейки дворян, надеявшихся выслужиться или хотя бы просто удостоиться благосклонного взгляда его светлости барона Койти, второго маршала Трастилии. Шатёр барона, весь расшитый золотыми гербами, со штандартом на шпиле, изредка обнаруживал в себе вход, куда ныряли с обнажённой головой военачальники. Сам же второй маршал до начала битвы ни разу не покинул походные апартаменты.
Итак, сражение начиналось. Трастильские полки под рёв труб двинулись туда, где сквозь рвущуюся дымку показалось войско неприятеля. В тумане сохранять боевой порядок армии становилось всё сложнее, лавина человеческих тел ломалась, адъютанты с приказами от маршала растерянно выкрикивали имена командиров. Мгла местами становилась такой, что в двух шагах ничего нельзя было увидеть. С холма перемещения полков угадывались, но слишком много времени уходило на координацию действий. Люди рушили строй, внезапно натыкались на препятствия — край левого крыла почему-то угодил в болото, несколько сот пехотинцев стояли, не зная, куда им двигаться.
Даже сам маршал выбежал из шатра, беспокойно прикладывая трубу к глазам, переходил от одного края обзорной площадки к другому, как будто это давало возможность лучше увидеть ситуацию.
И тут в небе что-то произошло. Сперва послышался гул, всё усиливающийся, ставший невыносимо громким. Кони бесились, сбрасывая всадников, потом ужасающей силы шквал пронесся над долиной, смёл палатки, сорвал стяги… и стих. Гул и ветер прекратились в одно мгновение, но за те секунды, что длилась паника, клочья тумана были размётаны, и появившееся солнце озарило грандиозную картину, пестрившую всеми цветами радуги: внизу, на равнине, на многие версты вокруг виднелись лоскутки беспорядочно рассыпавшихся полков, а с юга к ним двигалось Троеносское войско в полном боевом порядке, чёткие шеренги сминали кавалерию, лучников, пехоту, ряды щитов и шлемов сияли, а впереди, на белом коне под парчовой попоной ехал сам Гисбулт — великан в серебряных доспехах, сопровождаемый знаменосцем…
Спустя несколько часов Трастильское войско было разбито.
Часть третья Тьма и Свет
глава 1
Плохое, тяжёлое время наступило. Беда обрушилась на Трастильскую землю, с каждым днём всё больше несчастья принося её народу. Пылали города, замки, деревни и поля, люди не хотели воевать, оставались в домах или прятались в лесах и пещерах, предпочитали сдаться на милость победителям, которые, видя в том свою выгоду, оставляли мирное население в покое, едва оттуда уходило королевское войско. Западным территориям Трастилии смена власти была не в новинку, и полки второго маршала оставались без поддержки, панически отступая, провожаемые насмешками. Сражений было мало, но
войско редело — солдаты разбегались. Пала линия обороны Западных гор, Агунт, Коронг. Югоск оставили без боя, Бриана оказалась в кольце врага. Гисбулт стал лагерем у стен Трастилинобурга. Оставив мощные рыцарские конные отряды, всю прочую конницу и тяжёлую пехоту на равнине со стороны Южных Ворот, герцог с отрядами лучников и лёгкой пехотой углубился в леса, намереваясь осадить столицу. Королевский двор охватил ужас, его величество вместе с женой и небольшой свитой покинул уединённый замок в окрестностях столицы.Под торжественный рёв труб и отнюдь не праздничные взгляды горожан он проследовал в Капитолий — гигантский дворец-крепость в центре столицы, где и был любезно встречен придворным обществом, и тут же, не теряя времени, принялся запивать вином, заедать изысканными кушаньями свою, впрочем, довольно-таки слабо выраженную тревогу за будущее государства. Капитолий сотрясали балы и обеды, высший свет развлекался, недоумевая… И за всем этим немногие придворные разглядели странную деталь, в другое время давшую бы повод для целого роя слухов и сплетен: епископ пропал. Он, всегда и всюду неизменно сопровождавший короля, ревностно примечая любые мелочи, вынюхивая тайны и сговоры, ухитряясь не оставлять без внимания любого мало-мальски сомнительного дворянчика. Он, который всюду нёс страх виселицы и костра, без каких либо скидок на титул и заслуги…
Впрочем, вместе с епископом исчез и маршал, человек, в такое тревожное время особенно значимый.
Но чего не слышали уши придворных, то знают стены Чёрной башни. Чёрная башня… Таинственное название. Однако, ничего в ней чёрного и таинственного, особенно, если смотреть снаружи, нет. Башня, как башня — серый каменный цилиндр метров двадцать пять в высоту, с площадкой на вершине, окружённой массивными зубцами. Она стояла чуть в стороне от основных построек королевского замка, и смотрелась как-то неуклюже в этой удалённости.
В лунные ночи башня и в самом деле выглядела жутковато, когда остальные здания будто приседали, уменьшались в размерах, она вырастала, далеко отбрасывая тень, казалась даже не башней, а исполинской статуей, застывшей фигурой сказочного великана, которого вот-вот пробудит колдовской лунный свет, оглушительно треснет камень, и тяжёлые шаги сотрясут равнину…
Днём наваждение исчезало, башня равнодушно смотрела на мир редкими, бессмысленными бойницами.
Мало кто ходил в Чёрную башню, посторонним казалось, она влачит бесполезное существование и зимой и летом, только хранились в ней кое-какие ценности казны (совсем незначительные), да архив покойного короля. Может, и нашёлся бы какой-нибудь любопытный или вор, много слухов о башне ходит, и охраны возле дверей не видно — да только известно, что следят за дверью денно и нощно шпионы епископа, боже упаси навлечь на себя беду, даже приблизиться к башне — и то боязно!
Был, говорят, в башню потайной ход, ну, да это совсем уж из области страшных легенд…
…Пасмурное небо провисало, по площади ветер носил пыль, какие-то тряпки, перья, играя миниатюрными смерчиками. Людей — никого, полдюжины грачей чего-то выискивали на ещё тёплой от солнца мостовой. Из парадного входа замка вышел человек, настороженно огляделся, запахнулся поплотнее в серый плащ, пересёк наискось площадь, направляясь прямо к Чёрной башне, торопливо вытащил из кармана ключ, отпер дверь. И прежде чем скрыться в тёмном проёме, оглянулся на замок, сделал кому-то невидимому знак рукой.
Сразу же за дверью вошедшему в башню открывалось два пути, один наверх — лестница с перилами, вся затканная густой паутиной с хлопьями едкой пыли. Другой вниз, в подземелье — узкий, крутой ход опасный неожиданными поворотами и провалами на месте некоторых ступеней. Там, над землей, хоть какой-то лучик света проглядывал в бойницы. Внизу — только мрак и сырость. Тесные коридоры с плесенью на стенах, ни звука, ни огонька, и кажется — камень слушает незваного гостя, всё помнит и ждёт, чтобы услужить потом хозяину.
Человек спустился на пару ярусов ниже уровня земли, освещая дорогу масляным фонарём. Переходы изгибались, ветвились всё чаще, и с некоторого момента, не доверяя себе, человек привязал к кольцу в стене шелковую нить. Возле каждой развилки он останавливался уже надолго, то ли вспоминая, то ли определяя верное направление по каким-то тайным приметам.
Наконец, он встал перед невысокой дверью из красной меди. Отперев замок, человек попал в маленькую комнату, со столиком посередине, мягким креслом и окованным сундуком. На краю столика стоял канделябр, свечи на котором были тут же зажжены, после чего человек закрыл дверь изнутри. Сняв тяжёлый плащ, человек уселся в кресло, вытянул ноги и расслабился на две-три минуты.