Имперская гвардия: Омнибус

В громогласном реве невозможно было нормально пользоваться воксом, поэтому ветеран-сержант отключил связь в шлеме; теперь вместо болтовни и статических помех он слышал только собственное дыхание, натренированное и ритмичное. Несмотря на толстый термокомбинезон с подкладкой, руки элизийца мерзли от леденящего холода и «распластанной» позы, принятой сразу же после прыжка из десантного корабля. Она повышала устойчивость полета и снижала скорость падения, но за это приходилось расплачиваться въевшейся в кости усталостью, не оставлявшей бойца ещё долгое время после приземления. Сброс над зоной боевых действий представлял опасность сам по себе, а период восстановления после посадки являлся проблемой, которую немногие не-элизийцы способны были понять или принять во внимание.

К счастью, Захария знал, что может положиться на свою ветеранскую команду. Специалисты в различных вооружениях, они присматривали друг за другом — не забывая и о себе — с той секунды, как выпрыгнули из трюма высотного транспортника «Валькирия». Ветеран-сержант осторожно глянул влево, так, чтобы ненароком не вывихнуть шею, подставившись под безжалостный воздушный поток: подрывники Адуллам и Беор снижались элегантно, несмотря на пристегнутое к телу оружие и порывы ветра, яростно трепавшие темно-оливковые комбинезоны. Справа летели к земле Сояк, Коарто и здоровяк Мелнис, которые без видимых усилий сохраняли между собой идеальную дистанцию, словно бы не обращая внимания на предельную скорость полета.

Снова посмотрев вниз, ветеран-сержант увидел картину, полностью совпадавшую с той, что демонстрировалась в комнате для инструктажей «Уничтожения» несколько кратких часов тому назад. Огромная долина, напоминавшая по форме миску, вырастала перед элизийцем в резком утреннем свете; её высокие внешние стены покрывали борозды, наследие эпох вулканической активности, а внутри лежала столица планеты. Ризга была уродливой черной планетой, такой, что Хаос без труда признал бы её за свою. В гигантских тенях, отбрасываемых лучами медленно восходящего солнца, окружность кратера казались пастью, полной сломанных зубов.

Захария заметил размашистый жест капитана, и шестеро ветеранов-специалистов разом плотно прижали руки к туловищам и наклонились вперед. Смещение центра тяжести увеличило скорость падения, и команда сержанта понеслась сквозь ряды других элизийцев, причем по пути ветеран заметил нескольких новичков, пытавшихся удержаться в правильной позе. Когда — или же если — эти гвардейцы благополучно приземлятся, им влетит по полной программе, и Захария надеялся, что подстраховывать его отряд на сегодняшнем задании будет кто-то другой. Ещё не хватало ему присматривать за менее опытными бойцами.

Развернув плечи, шестеро специалистов отклонились от курса основной группы; к ним присоединились два стандартных пехотных отделения, и отряд из двадцати шести человек, приняв V-образный строй, со свистом понесся к западной части внешней стены. Там находился подходящий для посадки участок, недавно занятый первым и вторым взводами.

До верхнего края жерла потухшего вулкана, по правую руку от Захарии, оставалось несколько секунд полета. Ветеран-сержант уже видел голубое мерцание пустотных щитов, пляшущее по громадной окружности кратера. Где-то там, под ними, оставались бессчетные мирные жители Ризги, запертые в лабиринте невероятно тесных улиц и древних башен. После того, как местные СПО охватило безумие, город превратился в ловушку для его обитателей. Их защитники, узнав, что силы Хаоса прорываются через расположенный поблизости Арксов Проход, устрашились полного уничтожения планеты и подняли в собственных рядах жестокое восстание, забуксовавшее внутри могучих стен столицы.

Вулканическая природа этого мира давала ризгийцам доступ к почти бесконечной геотермальной энергии, питавшей оборонительные сети. Поэтому, как ни старались флотские, попытки усмирить мятежников орбитальными бомбардировками не увенчались успехом. Нынешняя патовая ситуация играла на руку отступникам, им оставалось только ждать прибытия хаоситов — после этого восставшие присоединились бы к вестникам зла и приняли бы тьму. К несчастью, в городе ещё оставались верные Императору люди — как военные, так и гражданские, — в которых при новом порядке не было никакой нужды, и повстанцы казнили их сотнями тысяч.

«Что ж, — подумал Захария, — отступники не рассчитывали, что на них бросят 158-й».

В поле зрения сержанта вырастали громадные, изогнутые стенки вулкана, покрытые оспинами крупных кратеров, едва заметных на почерневшей кристаллической породе. По изначальному плану, им следовало проникнуть в Ризга-сити через одно из крупных отверстий, оставшихся после бомбежек, но эту идею отвергли как слишком рискованную, даже для элизийских ВДВ.

Что-то в этих дырках не понравилось Захарии, и он жестом предупредил Адуллама и Беора, которые немедленно повторили его движение для остальных троих. Ветераны немедленно перешли в пике и отвернули от стены, доверившись инстинктам сержанта.

Пока вокруг Захарии неслись бойцы пехотных отделений, он внимательно, как истинный снайпер, следил за обстановкой, стреляя глазами в разные стороны, автоматически рассматривая и анализируя каждую замеченную деталь. Некоторые проломы оказались очень глубокими, и, судя по углам шахт, они были образованы не внешними взрывами. Больше похоже, что их пробурили изнутри…

Мир сержанта окрасился алым, его визор заволокло ярко-красной дымкой. Какую-то долю секунды элизиец не мог сообразить, что произошло, но затем, когда кусок плоти шлепнулся ему в бок, понял — рядом разорвалось в клочья человеческое тело.

Вытерев лицевой щиток тыльной стороной печатки, Захария не без труда разглядел противника сквозь кровавые мазки на стекле. Невероятно, но ризгийцы сумели втащить наверх «Гидру» и оборудовать импровизированную установку ПВО на входе в пещеру, посередине отвесной скалы. Счетверенные стволы сверкали, пробудившись к жизни, и посылали смертоносные трассы зенитных снарядов, пересекая небо гибельными дугами. Во имя Императора, про это в инструктаже ничего не было!

Некоторые из менее опытных гвардейцев, явно запаниковавшие после совершенно неожиданной и, уж точно, нежеланной атаки, забыли, чему их учили и начали сближаться между собой, образуя большую манящую цель. Экипаж повстанцев из трех человек, не теряя времени, развернул к ней стволы «Гидры»; заряжающий трудился не покладая рук, поддерживая темп опустошительного огня.

Снаряды разорвали одного из элизийцев, как мокрую бумажку, превратив солдата в кровавое облако и разбросав во все стороны крохотные мясные ошметки. Второй прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как целиком исчезает нижняя часть его тела — к счастью, шок и мгновенная кровопотеря милосердно забрали жизнь бойца, не дав ему даже закричать.

Пусть команда Захарии находилась на безопасном расстоянии, сержант рассчитал, что остальной четвертый взвод окажется в зоне досягаемости установки, даже если солдаты обнаружат угрозу заранее. Нужно было что-то делать, причем немедленно. Включив рулевые двигатели на подвесной системе гравишюта, ветеран остановил свободное падение. Все тело содрогнулось от неприятного, тошнотворного толчка, стропы впились в подмышки, но в глубине сознания уже защелкал хрон, ведя обратный отсчет до момента, когда ризгийцы наведутся на десантника. Судя по тому, что видел элизиец, он сможет провисеть неподвижно от пятнадцати до двадцати секунд.

Ещё несколько тел распустились ярко-алыми цветками рядом с зависшим сержантом. Его охватило знакомое ощущение — необъяснимое спокойствие, за годы действительной службы выпестованное и доведенное до совершенства благодаря могучей воле и решимости. Адреналин и эндорфины хлынули в организм гвардейца, но он сдержал прилив эмоций, используя обострившиеся чувства для того, чтобы с полной ясностью сосредоточиться на цели. Теперь для элизийца не существовало ничего, кроме троих мятежников, их оружия и его самого; Захария четко осознавал неторопливое приближение потоков смертоносного огня и то, что могут сотворить с ним зенитные снаряды, но это просто не имело значения.