Имперская трилогия (Трилогия)

– Зато я тебе не завидую, – сказал Клозе. – Я сейчас засну, а потом проснусь в каком-нибудь приятном месте. А ты тут один будешь со всем трахаться.

– Ты – злобный эгоист, барон.

Криокамера закончила диагностику и доложила о готовности.

– Мне пора, – пробормотал Клозе и начал раздеваться.

Сложив одежду на койку автохирурга, Клозе принялся забираться в рабочее пространство криокамеры, жалуясь, что это чертовски неудобно.

– Предполагается, что люди не залезают туда сами, – сказал Юлий.

– Я в курсе, – сказал Клозе. – Но кто-нибудь мог бы предусмотреть и такую возможность.

– Хочешь сказать что-нибудь напоследок?

– Чтоб довез мое туловище в целости и сохранности.

– Вот еще. Как получится, так и получится.

Клозе сложил руки на груди и закрыл глаза. Это было необязательно. Юлий знал, что барон просто рисуется.

Юлий закрыл дверцу криокамеры и нажал стартовую кнопку.

По дисплею побежали какие-то цифры.

– Мне холодно, – пожаловался Клозе через десять минут. – Но, насколько я понимаю суть процесса, если я все еще могу разговаривать, то мне недостаточно холодно.

«Объект не поврежден. Нет объективных причин для начала криосохранения».

Юлий плюнул в дисплей и посоветовал Клозе вылезать.

– Полным идиотом себя чувствую, – сказал голый Клозе, выбираясь из камеры вперед ногами.

– И давно? – спросил Юлий.

– Сколько себя помню, – признался Клозе.

– Накинь на себя что-нибудь, – посоветовал ему Юлий. – Схожу за местным экспертом.

Снегов уселся на койку автохирурга и задумчиво пососал большой палец на руке.

– Честно говоря, я ожидал чего-то в этом роде. Медицинский компьютер не позволит вам заморозить абсолютно здорового человека.

– Это он-то абсолютно здоровый? – возмутился Юлий. – Да он больной на всю голову.

– Вы знаете, как работает система медицинского блока? – спросил Снегов.

– В академии проходили. Преимущество этой системы в том, что она не требует на борту присутствия квалифицированного врача, а потому система используется на малых кораблях или же на крупных, но только в качестве резервной, на случай, если медицинский персонал будет убит. Любой идиот, включая вашего покорного слугу, может засунуть раненое туловище в автохирург, а если тот выдаст заключение, что не может ничего сделать, то переложить туловище в криокамеру и заморозить. Остальные подробности мне неизвестны, – сказал Юлий. – Предполагается, что всей этой медицинской чушью должны заниматься не пилоты. Просто у нашего судна очень уж усеченный экипаж.

– Автохирурга и криокамеру связывает один диагностический компьютер, который выносит решения о способах лечения, – сказал Снегов. – Этот компьютер не позволит вам заморозить тело, если с ранением способен справиться автохирург. И уж тем более он не станет замораживать здорового… э… физически здорового субъекта.

– Этот компьютерный блок можно как-то обойти? – спросил Юлий.

– Может быть, и можно. Но для этого нужен квалифицированный программист. Хакер. Если вы спрашиваете меня, могу ли я это сделать, то ответ – нет. Не могу. Вам нужно поискать какой-то другой выход.

– Другого выхода нет. Кислорода только на троих.

Снегов снова пососал палец.

– Неужели никак нельзя обойтись без крайних мер?

– Если мы хотим добраться до «Наполеона» живыми – нет.

– Я никогда не сталкивался с такими ситуациями. Даже не знаю, что нам всем посоветовать.

– А если автохирург выйдет из строя, то компьютер допустит в камеру человека с любым повреждением? Даже с мелким?

– Теоретически, да. Но я не понимаю, как в бою можно повредить автохирург таким образом, чтобы камера осталась цела. Если будет повреждение внешней обшивки, то накроется сразу все.

– Встаньте, Георгий. И отойдите в угол.

Снегов недоуменно пожал плечами, спрыгнул с автохирурга и отошел в угол. Юлий достал «офицерский сороковой» и всадил в медицинское оборудование восемь пуль. Лампочки на мониторе тревожно замигали.

– Автохирург мертв, – сообщил Клозе. – Камера не повреждена.

– Я все еще не понимаю… – начал Снегов.

Юлий посмотрел на Клозе. Клозе кивнул.

Юлий выстрелил ему в живот.

На этот раз диагностический компьютер криокамеры против заморозки не возражал.

ГЛАВА 6

Юлий сидел в кресле пилота, боролся с желанием курить и нервничал.

Ему все больше и больше не нравилась обстановка на «Одиссее». Снегов вел себя вполне адекватно, но дамочка явно потихоньку сходила с ума. На вторую неделю после повреждения корабля она отказалась употреблять в пищу сухпаек и сидела на добровольной диете уже восемь дней. Большую часть времени она проводила в своей каюте, откуда периодически доносились взрывы хохота или безудержные рыдания. Когда Юлий слышал любой из этих звуков, его бросало в дрожь.

– Есть время, капитан?

– Входите, Георгий.

Снегов уселся в кресло Клозе. На этом корабле Юлию все напоминало о Клозе, лежащем в криокамере с дыркой в животе. Дыркой, проделанной Юлием самолично.

Сначала я убивал врагов из кабины истребителя, подумал Юлий. Это моя работа.

Потом я стрелял в них из табельного оружия.

Потом я застрелил безнадежного больного.

А потом я выстрелил в Клозе.

Это было вызвано необходимостью.

Но, может быть, именно так становятся маньяками-убийцами?

Интересно, а я бы позволил Клозе выстрелить в живот мне? При таких же обстоятельствах?

Сейчас Юлию сложно было об этом рассуждать. Обстоятельства изменились.

– Я хотел бы поговорить с вами о Чужих, капитан.

– Излагайте, – сказал Юлий.

– Вас не удивила их реакция на наше появление?

– Что именно должно было меня удивить?

– Мы лежали в дрейфе. Они не пытались хоть как-то связаться с нами, не пытались захватить нас живыми, а корабль – целым. Сразу открыли огонь на поражение.

– Вполне оправданная реакция на появление вражеского разведчика.

– И она говорит о том, что Чужие хорошо нас знают. Они не пытались захватить нас для изучения, потому что уже знают о нас и наших кораблях все, что им о нас нужно знать. Это война, капитан, и не мы ее начали. Все всякого сомнения.

– Очень похоже на то, Георгий.

– Как вы думаете, мы в ней победим?

– Победим, но с большими потерями, – сказал Юлий. – Уж очень их много.