Имперский экзамен

— Идёте со мной вы трое, Прасет, Сяоху… ох… — паренёк просочился мимо толпы, подбежал и обнял надзирателя.

Первый раз я наблюдал сцену проявления родственных чувств у этого молчаливого паренька, и от этого как-то ещё тревожней за надзирателя Ди стало. Видать, какое-то очень серьёзное дело.

Уж не за ним ли это прилетели? Выглядит так словно его прямо отсюда на плаху отведут… И чего он такого натворил?

Пока топали полкилометра до пустыря — надзиратель Ди вещал. Тихо, вполголоса, потому что человек десять левых за нами всё равно увязалось. И от этих спокойных речей ещё сильнее кровь стыла в жилах.

Потому что обычно так обычно говорит человек, которого ведут на казнь. Такая, речь-завещание.

— Да, я могу не вернуться. Но я должен их встретить. Не знаю, что будут говорить. Прасет — ты позаботишься о малом, если что. Чан… Ты сам всё знаешь, что ты должен делать.

Тут он многозначительно взглянул на Сян.

— Господин Ди, — сказал я. — Что, чёрт возьми, происходит?! Объясните нам уже.

— Объясним, Чан. Если вернусь — я объясню. Не вернусь — то объяснит кто-то другой, они просто так сюда не явились.

— Кто — они?! — тоже не выдержала Сян. — Что еще за твари прилетели? Яогаи?

Надзиратель Ди усмехнулся и покачал головой.

— Нет, дорогая Сян. Совсем нет. Это… Это кобуксон, корабль-черепаха, — со вздохом проговорил надзиратель Ди. — Линкор Поднебесной Империи, Обращенной Ко Всем Четырем Сторонам Света. На нём прибыл эмиссар Империи. Которой я служил долгие сто три года до того, как пришёл в ваш мир.

Вот те на. У меня, признаться, отвисла челюсть.

Нет, конечно, я и раньше уже чувствовал, что надзиратель Ди — не от мира сего. И про ядерные бомбы не знает, и про поимку банту в курсе. Но чтобы прям так?

— Э-э и что теперь будет?

— Это-то мы скоро и узнаем…

Навстречу с пустыря валили толпы медитирующих — от греха подальше.

Просеку меж тем перегораживали желтыми сигнальными лентами, и также на остальных просеках, ведущих к пустырю. Вместе работали и знакомые полицейские, и чёрные пиджаки с приличного вида мечами и копьями. Припёрлись на десятке скутеров, и по внешнему виду я их опознал как товарищей из мэрии.

А на пустыре метались целые стаи фей-ю, летучих рыбешек, залетевших вместе с основным гостем, и десяток крупных тварей покрупнее, то ли птицы, то ли небольшие птеродактили.

На опушке в углу квадратного пустыря, примяв молодую поросль, сидела здоровенная черепаха. А вокруг неё, деформируясь, раздвигаясь, треща — спускался со спины и на добрую четверть пустыря разворачивался целый военный городок со странного вида пагодами и башенками, напоминающими одновременно и древнекитайский стиль, и какой-то металлический хайтек.

На пару минут мы застыли в недоумении, надзиратель Ди в это время о чем-то оживленно спорил с парнями в костюмах.

Я заметил у двух других просек — со стороны холма музейщиков и со стороны ботаников — такие же группы собравшихся, и одна уже неторопливо идет к черепахе

В это же время с самой крупной из башен выдвинулась до самой земли здоровая парадная лестница. С неe начала медленно, неспешно спускаться фигура, глядя на которую и я, и остальные присутствующие вздохнули с некоторым облегчением.

— Человек… это люди.

Это был высокий, под два метра ростом, воин с мечом и копьём, в затейливом доспехе и шлеме. Следом я подумал, что зная некоторых людей — не факт, что рептилоиды вроде того подземного товарища были бы хуже. Может, североамериканские индейцы тоже сперва обрадовались, когда с корабля бородатые мужики сошли, а не страшные твари?

С другой стороны, спускался он медленно, даже расслабленно — точно не как воин, а как дипломат или стражник. Когда его нога коснулась земли — на корабле заиграла музыка. Что-то духовое, одновременно заунывное и торжественное. Затем человек в сверкающем доспехе махнул рукой — не то честь отдал, не то позвал нас.

А затем наклонился, сорвал жухлый цветок с лужайки, понюхал и выкинул. Не, ну, точно человек. Вполне человечный такой человек.

Но — всё равно было тревожно. Он-то может и нормальный, а вот кто сидит в башне на черепахе?

— Пора, — вздохнул Надзиратель Ди и помахал остальным. — Дальше я один. Ждите меня здесь. Или ждите того, кто сообщит о моей судьбе.

Ну, и пошёл через пустырь.

Я увидел, как ещё двое направились с двух других просек. Малыш Джанджи прошагал пустырь, обогнул поток и остановился рядом с чужеземцем. У них был какой-то короткий разговор. Вторым явилась директриса «ботаников». Третьим — надзиратель Ди — и вот тогда-то они все четверо поднялись внутрь, по лестнице, скрывшись в недрах башни.

Переживал я за него. Очень переживал. И все собравшиеся тоже переживали, все три часа, что ждали и сидели — кто на травке, кто на тряпках, кто на листьях пальмовых вдоль дороги.

Одна бабуля Хо не стала ждать — всплеснула руками, пробормотала: «У меня ж там всё сгорит к чертям!» и убежала обратно в лапшевню.

Четвёртым приехал начальник полиции Чонг. Потом на полчаса всё стихло — но но этим события трёх часов ожидания не закончились. Внезапно прямо рядом с нами на просеке остановился представительский электрокар, из которой выскочили трое.

Один — крупный амбал в спортивке, подскочивший к полицейским оцепления, после чего те кивнули и мигом открыли ленту.

Второй — среднего роста, средней комплекции, лет пятидесяти, в чёрных очках и дорогом пиджаке. Увидел нас с Сян — и коротко кивнул.

— Ой… здравствуйте… — пискнула Сян и как-то сразу сжалась.

Я тоже ответил коротким кивком.

А следом из машины вылез очень знакомый дядечка, Пак Ким Джоль его звали, из клана музейщиков — это он продавал воздушный рис по дороге к парку.

— Здравствуйте, — сказал я.

И очень многие вокруг кивнули, сказали — здравствуйте.

Он немного рассеянно покивал туда и сюда, перешёл через ленту и сказал второму, в очках:

— Жди, в общем. Пока ничего не озвучивайте.

Ну, тот и скрылся в машине.

— Кто это был? — спросил я вполголоса, кивнул на мужика в пиджаке.

— Ты не знаешь? Это отец Янсена!

— Ого! А чего он… с этим, с корейцем? С продавцом риса.

Сидевший рядом Сяоху хохотнул. А следом и Прасет — тот вообще на секунд десять залился смехом.