Имперский престол

— Ты влюбился, Рамон? — спрашивал я у испанца, парируя его ленивый выпад.

Ленивым выпад был лишь с виду, на самом деле, это хитрый с доработкой кисти и стремлением уколоть мою опорную ногу, финт.

— С чего Вы взяли, Ваше Величество? — спрашивал испанец, уже сам перейдя в оборону и отводя мой затупленный клинок от своей груди.

— Много сегодня ошибок совершаешь! Она на тебя смотрит? — выводил я из душевного равновесия Рамона.

Испанец на мгновение замялся, потерял концентрацию и…

— Есть! — возрадовался я, будто ребенок.

Мне удалось провести хитроумную атаку с раскачиваем испанца и резкой сменой удара шпагой. Будь мы не в защите, или, хотя бы с заточенными клинками, то Рамон лишился кисти правой руки. А это что ни на есть — поражение. И хочется верить, что удачная атака произошла отнюдь не из-за того, что испанец отвлекся.

— Ваше Величество, Ваше мастерство растет изо дня в день! — в поддельным восхищением отвесил мне комплимент идальго.

— Ты мне зубы не заговаривай, Рамон, уговор!.. — я усмехнулся.

Переводчику не сразу удалось объяснить идиому про зубы и заговор, но когда испанец все понял, настроение его потускнело.

— Прежде, чем я выполню уговор, могу ли задать вопрос Вашему Величеству? — спросил с хитрым прищуром испанец.

Я кивнул.

— А, если бы я одолел Вас? Вы выполнили бы условие? — спросил Ортис де Отеро.

— Нет, конечно! — усмехнулся я. — Какой правитель станет кукарекать на одной ноге? Но, поверь, Рамон, мои отступные тебе бы понравились.

— Сто рублей? — спросил с надеждой идальго, видимо, уже планируя в будущем стрясти с меня немало ценностей.

— Ну? — деланно возмутился я. — Не так много! Но… думаю, договорились бы. Если тебе платить по сто рублей за каждый мой проигрыш, то никакой казны не хватит.

— Но тогда Вы бы, Ваше Величество, дрались в полную силу, а не поддавались мне… Чтобы не разорить свою державу, — Рамон, явно искушенный интригами мадридского двора, нашел место для лести.

— Я жду! — усмехнулся я, не привыкший к таким словесным кружевам, какие плетет испанский идальго.

Рамон стал на правую ногу, левую поджал, поднял голову к небу и изрек:

— Ку-ка-ре-ку!

Где-то, чуть в стороне, там, где расцветала сирень, послышался сдержанный девичий смех, в унисон с мужским скупым «хе-хе».

— Решу театр образовать возьму тебя актером! — сквозь свой смех, сказал я.

Идальго Рамон Ортис де Отеро насупился. Ну, да! Актеры не в чести, они лицедеи и кривляки, и кабальеро не пристало таким заниматься.

— Раздели со мной завтрак, Рамон! — пригласил я испанца.

— Сочту за честь, Ваше Величество! — после некоторой паузы, сказал идальго.

Все во дворце знали, что я всегда, если выпадала такая возможность, завтракал, обедал, и уж точно, ужинал, с женой. Это была такая уже традиция. Наверняка, знал об этом и Рамон, именно такими знаниями можно было объяснить смятение и паузу испанца перед принятием приглашения.

Скрывать свои ухудшающиеся отношения с Ксенией Борисовной не было смысла. Так, или иначе, но новости просочатся. Так что позавтракаю с испанцем, может своими разговорами тот меня немного развлечет перед важнейшими встречами сегодняшнего дня.

— Итак, идальго Рамон Ортис де Отеро, скажи мне! А что ты забыл в России? Уверен, что при любом дворе такой фехтовальщик и образованный человек будет к месту. Почему не в Мадриде, или Париже? — задал я главный вопрос, когда мы с испанцем уже немного перекусили.

Рамона проверяли. Очень тщательно. К нему и сейчас приставлена слежка и отслеживаются все контакты, как и действия испанца. Нельзя было подпустить ко мне такого мастера фехтования, без, конечно, соответствующей уверенности, что он не какой-нибудь иезуит или наемник, как тот «капитан Алатристе», о котором получилось прочитать в будущем. При этом все повадки, образ жизни, говорили, что передо мной мужчина, который многое испытал, но проверку интригами прошел. Слова подбирает исключительно правильные, в меру льстивые, использует яркие образы. Одевается не вычурно, но неизменно богато. Имеет, значит, средства. Не идет на официальную службу. Не шел, пока не стал моим инструктором по фехтованию на шпагах.

— Если я отвечу, что заинтересовался Вашей страной, это будет сочтено за ложь? — ответил вопросом на вопрос Рамон.

— Не выкручивайся! — чуть строго потребовал я.

— Франциско Фернандес де ла Куэва и Куэва, герцог, я ему причинил обиду, — чуть понурив голову говорил мужчина.

— Де ла Куэва и Куэва… Это Куэво, что ты ему учинил обиду, — я улыбнулся.

— Простите, Ваше Величество? — недоуменно переспрашивал идальго.

То, с каким смыслом я полоскал фамилию испанского гранда герцога де Куэва, было не понято ни переводчиком, ни, тем более, испанцем.

— Плохо это. Женщина всему виной? — спросил я, а тридцатитрехлетний воин-ветеран горделиво приподнял подбородок, будто собирался защищать свою даму сердца.

— Да, государь-император, — отвечал Рамон и было в этих словах тоска и грусть. — Молодая жена герцога — Анне Мария.

— Вот это да! — я усмехнулся. — А ты еще тот ходок! А почему в Россию? Я так и не понял.

Наступила пауза. Было видно, что идальго думает, что именно говорить.

— Куэва имел обширные связи в инквизиции и в Ордене Иезуитов. В любой стране, где преобладают католики, меня могли найти. К еретикам-реформистам я, как истинный католик, сам не пойду. Да и там иезуиты есть, — отвечал испанец.

— А у нас, стало быть, их нет? — вот теперь заинтересовался я, как государь.

— Думаю, что нет. Их легата вы убили, — задумчиво сказал Рамон.

— И еще. Неужели только из-за того, что ты поднял подол… м-м… полюбил жену герцога, он будет использовать все свои связи и тем самым позориться? — не унимался я с вопросами, интересно же, как так живут в Гишпании, в период ее максимального расцвета, как там Веласкес, может привет ему передать, или вовсе выкрасть?

— Меня хотели убить, но я сам упокоил убийц. Так вышло, что среди тех, кто обнажил рапиру, был брат герцога и несколько верных ему людей. Он умел ценить своих исполнителей. Когда я служил ему, то, все было и деньги и жилье и женщины под вино. А еще… — Рамон посмотрел на меня. — Я хочу быть предельно честным. Я украл у герцога изрядное количество дублонов.

— Не перестаешь удивлять! — задумался я.

А нужен ли мне рядом с собой такой персонаж, будь он трижды мастером фехтования? Нет, за то, что Рамон совратит Ксению, я не верил… Да? Точно не верю? Ладно, о глупостях забыть! А вот о том, что он своего господина обокрал, вот это больше меня волновало.

— Это была компенсация за всю мою работу. Куэва не заплатил мне за последнее дело, — оправдывался испанец. — Я… бретер, Ваше Величество. Был бретером на службе у герцога.

— А это интересно… — я задумался.