Импорт правосудия
Шрифт:
— Вся жизнь — борьба, — философски изрек Красавчик. — Зато следующие одержимые будут осторожнее и в наглую на нас не попрут! В общем, это уже головная боль Черных Монахов. Нам и без нечистой силы дел хватит.
Дверь в кабинет приоткрылась, и в проеме показался посыльный. Сидоров в ответ на его многозначительный взгляд кивнул и предложил:
— Ну, идем в «комнату пыток», инквизиторы?
— Идем, — со вздохом согласился Красавчик и легко спрыгнул со стола.
В тесной комнате в ряд сидели пятеро арестованных, а чуть поодаль от них примостился мрачный Алексей. Увидев Эрика и Красавчика, он немного оживился.
— Ребята, — взволнованно обратился он к сыщикам, — скажите этому майору, что меня уже вылечили!
Вошедший следом за сыщиками Сидоров остановился посреди комнаты и обвел компанию одержимых долгим взглядом.
— Кузьменко свободен, — наконец сказал он и махнул рукой вошедшему с ним помощнику. Тот разомкнул наручники, и Алексей отошел к двери, остановившись за спиной у Красавчика.
— Остальным прописаны прививки! — словно собравшись духом, выпалил майор.
Одержимые как по команде попытались подняться, но наручники были закреплены в специальных зажимах, расположенных
— Девушка умеет снимать оковы, поэтому лучше начать с нее…
— Да ты что, коллега, — Сидоров усмехнулся, — у нас ведь не гестапо! Каждому клиенту будет выделен абсолютно одноразовый шприц, и вся процедура будет исполнена синхронно.
Майор отошел от двери, освобождая путь пятерым сотрудникам с наполненными шприцами и жгутами в руках.
— Медленно вводите! — предупредил Красавчик. Ни одна из трех девушек сопротивления не оказала. Они равнодушно отвернулись к серой стене, и лишь Апостол посмотрела перед этим на Эрика пристальным взглядом. Историк обреченно опустил голову на грудь и вздохнул. Один только Федор попытался лягнуть сотрудника ногой, но после удара по затылку резиновой дубинкой затих и дальнейшему проведению процедуры не препятствовал.
В комнате повисла густая напряженная тишина.
Эрик смотрел на одержимых без участия, но и без злорадства. Он видел не только их бледнеющие человеческие лица, он видел и охваченные мучительным холодом очертания Существ. Они корчились от боли и медленно выползали из теплых телесных оболочек в неуютный земной мир. Существо Апостола было гораздо сильнее прочих. Оно не бросилось сразу же искать лазейку в пограничное пространство — на берег Океана Боли, — а поднялось над бетонным полом комнаты и коснулось мыслей Эрика.
— Я не виню тебя за то, что человек оказался сильнее, — сказал Апостол сжавшемуся от страха и стыда Существу внутри Эрика. — Но Бездна тебя не простит.
— Я не хочу оставаться в этом мире! — взмолилось Существо. — Бездна отказывается со мной говорить, но я ее не предавал! Скажите ей! Как мне искупить свою слабость?! Я могу попробовать помешать вашему изгнанию!
— У тебя ничего не выйдет, — спокойно вмешался в их диалог Эрик.
— Человек прав, — согласился Апостол. — Нам придется временно отступить… Я не смогу убедить Бездну в том, что ты заслуживаешь прощения… Да я не стану и пытаться, но ты можешь договориться со своим носителем. Однако он любознателен, а ты — источник совершенно необычной информации. Если вам удастся найти вариант симбиоза, взаимовыгодного проживания в одном теле, то ты, возможно, не погибнешь… Как тебе, человек, мое предложение? Что ты молчишь, Эрик?
— Ищу подвох, — ответил сыщик.
— Это правильно, — одобрил Апостол. — Ты осторожен и умен. Но подвоха нет. Существо внутри тебя — изгой. Ему нет пути обратно в Бездну, однако он часть ее знания и одновременно инструмент, без которого понять это знание человеку никогда не удастся…
— И пятая колонна, которую, пообещав прощение, вы всегда можете поставить под старые знамена, — закончил Эрик. — Мы, кажется, уже выяснили, что я не идиот?
— Как знаешь, — разочарованно сказал Апостол и, обращаясь к Существу, закончил: — Твой носитель так же жесток, как и прочие его сородичи. Ты обречен погибнуть…
— Нет! Простите меня! Возьмите меня домой! Великая Бездна, я умоляю! Апостол! Помогите мне! Я не хочу…
— Тогда убей человека, — злобно прошипел Апостол и нырнул в пространство между Землей и Бездной, на черный берег Океана Боли…
Эрик почувствовал сильное головокружение и рухнул на пол.
Разум сыщика окутала темнота. В ней не было ни проблесков, ни очертаний окружающих предметов. Ничего, Словно все источники света на миллионы километров вокруг, вдруг исчезли, одновременно и бесповоротно. Эрик попытался ощупать землю, но рука провалилась вниз, и на смену неподвижности пришло уже знакомое ощущение падения. Сыщик знал, что он не в Бездне и даже не на берегу Океана, однако Существо упорно тянуло его куда-то во тьму. Эрик сосредоточился, чтобы проникнуть в его мысли, и все понял. Противник сталкивал сыщика в колодец безысходности. В бездумный и глубокий водоворот смерти. Существо обволакивало нейроны его мозга, не давая импульсам проходить в нужном направлении и замыкая их в неверные цепи. Липкая и горячая субстанция сочилась густой слизью по поверхности извилин, пропитывала серое вещество и плавила подкорку. Эрик понимал, что на самом деле ничего подобного не происходит, но воображение рисовало именно такую картину. Враг уничтожал его мозг и, как бы этот процесс ни выглядел физически — как разрушение коры или как невидимое без. микроскопа уничтожение синапсов, — на грани гибели стояла не только личность сыщика, но и вся его биологическая сущность. Эрик сосредоточился на дыхании, понимая, что стоит процессу подобраться к дыхательному центру, как наступит конец. Он представил себе стальную стену, подобную той, что встретила его недавно в Бездне, и поставил этот барьер на пути врага. Существо, наткнувшись на выдуманное сыщиком препятствие, остановилось и выбросило в стороны сноп ослепительных белых искр. В их отблесках проступили острые шипы и лезвия, что украшали всю поверхность стены. Существо попыталось проползти вдоль преграды, чтобы отыскать ее край или лазейку, однако Эрик изогнул стальную плиту, заключая дыхательный центр в цельнометаллическую сферу. Враг издал пронзительный вопль и резко ударил в стену, обламывая закаленные шипы. Их обломки разлетелись в разные стороны и больно вонзились в незащищенные участки мозга. Эрик застонал. Одно из сломанных лезвий чиркнуло по участку, отвечающему за согласованную работу полушарий, а другое пронзило мозжечок. Сыщик тут же потерял способность ориентироваться в пространстве и беспомощно взмахнул воображаемыми руками. Теперь ему казалось, что противник везде. Эрик хотел представить себе огненный дождь, который помог бы нарушить беспросветный мрак, но вместо этого его невидимое тело обожгла струя кипящей воды. Сыщик отступил в сторону, но оказалось, что забыв о координации, он потерял способность делать правильные движения и вместо избавления от кипятка
только углубился в поток. Острая боль пронзила все тело. Эрик стиснул зубы и заставил себя представить, что летит. Ему было уже не важно вверх или вниз, главное — подальше от жуткого гейзера. Поблескивающая в свете догорающих искр стальная сфера вдруг удалилась на огромное расстояние, и Эрик ощутил, что теряет с ней связь. Словно в подтверждение его опасений, по металлическому шару побежали наплывы ржавчины, его защитные шипы истончились до диаметра иголок, а лезвия свернулись, словно листья дерева под натиском гусениц-листоверток. Эрик рванулся к сфере, но раненый мозжечок заставил его виртуальное тело отлететь далеко в сторону. Сыщик с ужасом смотрел, как ржавая сталь, рассыпаясь прахом, проваливается в огромную дыру на одном из серых боков его защитного сооружения. В образовавшуюся брешь потекла черная слизь, и Эрик сразу же почувствовал, что дыхательная мускулатура отказывается работать, поскольку мозг забыл, как выполняется эта простая процедура. Сыщик почти отчаялся, но какая-то упрямая частичка его характера никак не желала признавать поражение. Сознание без притока кислорода к мозгу медленно угасало, но упрямство заставило Эрика вообразить огромную глыбу льда. Сверкающий синевой кусок замерзшей воды прижался к его груди, и сыщик судорожно вдохнул. Ненавидящее холод Существо отпрянуло и вытянуло свои щупальца из терзаемого мозга. Эрик заставил глыбу взорваться сотней мелких льдинок и нырнул в их хоровод. Враг в бессильном отчаянии изрыгнул клубок желтого пламени, однако этот фокус смог испарить лишь малую часть защищающего Эрика льда. Сыщик снова обрел способность к ориентации. Он развернулся к противнику лицом и обрушил на него целый водопад темной вязкой воды. Ее пониженная текучесть объяснялась тем, что Эрик представил себе жидкость почти нулевой температуры. Существо взвыло и сжалось в плотный черный комок размером чуть больше футбольного мяча. Сыщик заставил кружащие над головой льдинки спаяться в единый кусок. Полученный ледяной куб превышал размеры врага вдвое, и это Эрика вполне устраивало. Он пробурил в кубе углубление, а из холодного водопада соорудил тяжелую ледяную крышку. Существо не успело прийти в себя, как оказалось в ледяном заточении. Эрик устало оттолкнул льдины от себя, и они поплыли в бесконечность, с каждым мгновением все больше удаляясь от его разума.Чем дальше уплывал враг, тем светлее становилось вокруг. Эрик с удивлением оглянулся и обнаружил, что стоит на своей любимой поляне в лесу, рядом с которым прошло все его детство. За спиной высились разномастные дачные домики, а где-то за деревьями еле слышно плескалась река. Ослепительное летнее солнце нагревало короткие волосы и заставляло смешно щуриться. Эрик присел и провел рукой по бархатистой траве. Из потревоженной зелени высоко выпрыгнул кузнечик, а на пальцах остался след желтой пыльцы. Сыщик вытер руку о штаны и с удовольствием вдохнул ароматный воздух. Пахло летом и детством.
— Эрик! — донесся издалека голос матери. — Обедать!
Сыщик повернулся в сторону дач и ответил:
— Сейчас, мам…
— Эрик! — словно не услышав его ответа, повторила мама.
Сыщик поднялся на ноги и, отметив про себя, насколько высокими кажутся в детстве деревья, побежал на голос. Тропинка вывела его на дачную улицу, и он перешел с бега на шаг. Дом был уже в нескольких метрах.
— Эрик! — снова раздалось на этот раз у самого уха. Эрик вздрогнул и задрал голову. Его звала вовсе не мама. Он сделал шаг назад и присмотрелся к улыбающейся женщине повнимательнее. Она поправила каштановые волосы и протянула Эрику руку. Ее синие глаза смотрели ласково, но немного отчужденно. Сыщик неуверенно протянул ей свою ладонь и, как только коснулся ее пальцев, почувствовал нестерпимый жар. Непроизвольно отдернув руку, он попятился. Женщина вдруг перестала улыбаться, а ее синие глаза словно погасли, уступив место двум черным провалам. Ее глазницы в одно мгновение стали похожими на два окна, за которыми хаотично плескался черный Океан. Эрик услышал шуршание прибрежного песка и вспомнил свой первый визит на побережье Океана, покрывающего Бездну. До сыщика вдруг дошло, что женщина очень похожа на Апостола, только снизу, с высоты детского роста, она воспринималась немного по-другому. Эрик не стал больше раздумывать, а просто развернулся и побежал. Сначала по дорожке между домами, потом по знакомой тропинке через перелесок и, наконец, прямиком сквозь кусты высыхающей летом отмели. Ивовый кустарник шелестел и ломался, поскольку с каждым шагом тело Эрика становилось все больше, возвращаясь к прежним размерам взрослого человека. Вот позади осталась последняя линия зарослей, и перед беглецом раскинулась любимая река.
— Эрик! — снова позвал издалека женский голос.
Сыщик оглянулся, потом снова повернулся к реке и без сил уселся на песок. Солнце над его головой стало медленно угасать, а вода в знакомой с детства речке. внезапно почернела и покрылась неровной рябью. Голос Апостола, продолжая монотонно выкрикивать его имя, звучал все ближе и ближе…
Эрик беспомощно посмотрел по сторонам и вдруг увидел, что вдоль линии прибоя, закатав по колено потертые джинсы, идет какой-то мускулистый тип. Сыщик никак не мог вспомнить, где его видел, но лицо парня казалось ему знакомым.
Поравнявшись с сидящим на песке сыщиком, незнакомец приветливо улыбнулся, фамильярно похлопал его по спине и спросил:
— О чем задумался, детина?!
Эрик хотел было ответить, но слова застряли в глотке. Кусты позади незнакомца раздвинулись, и на берег вышла женщина с черными дырами вместо глаз. Эрик хотел предупредить парня об опасности, но тот, казалось, не замечал, что взгляд сыщика устремлен вовсе не на него. Женщина-Апостол подошла к незнакомцу вплотную и положила руки на его крепкую шею. Ногти безглазой стремительно удлинились, превращаясь в острые трехдюймовые лезвия. Она немного откинула голову назад, словно заходясь в экстазе, и вонзила их в шею незнакомца. Тот отреагировал на безобразное поведение Апостола удивительно спокойно. Сбросив ее руки вниз, он лишь медленно протер раны краем воротника. Кровь мгновенно остановилась, и парень что-то удовлетворенно промычал. Женщина испуганно присела и, не разгибая коленей, попятилась обратно в кусты. Незнакомец отрицательно покачал головой и указал ей на песок у своих ног. Она покорно подошла к указанному месту и села, опустив безглазую голову на грудь.