Импульс. Впусти меня в свою душу…

— А с арендой что?

— Петя, гад, снова поднял аренду, а мне с такими суммами точно не справиться. Реклама в данном случае не поможет. Наши девчонки могут работать с определенным контингентом и молодяшки, типа тебя, к нам не ходят. Им же всё стразы на ногти, да пепельный цвет волос подавай. И у нас не такие большие доходы, чтобы поддерживать жизнь меркантильного Петеньки.

К слову, Петенька, это Петр Алексеевич, собственник помещения, где расположен салон. Неприятный, грузный дядечка, с лысиной, которая занимает большую площадь его пустой черепной коробки.

— Не переживай, придумаем чего-нибудь, — подмигнула я ей.

— Знаю, что не придумаем, но всё-равно спасибо, — улыбнулась она в ответ, урвав, все-таки, единственную вишенку на торте.

Глава 4

В общежитие я вернулась поздно. Часы показывались девять вечера, что не осталось незамеченным бдительной Клавдией Никифоровной:

— После часу ночи не пускаю, — отозвалась старушенция, когда я пролетела мимо неё, доставая ключи из заднего кармана джинс.

— Даже не сомневаюсь, — бросила я ей в ответ, прошмыгнув мимо.

Открыла дверь в комнату, открывая рот на ходу, замерла, так и не получив кайф от зевка. Тот самый, секундный, оргазмический, кайф, когда поток воздуха одним ударом бьёт во все стенки легких. К сожалению, в моём случае, этот поток остался где-то в горле.

— О, Катарина, снова привет! — весело воскликнула моя милая соседка, упаковывая пенисы всех оттенков радуги в подарочные кипельно-белые пакетики с изображением мультяшных единорогов.

От этих могучих силиконовых заменителей рябило в глазах, потому что расцветка и количество уж слишком пугало. На столе стояло по меньшей мере штук двадцать этих, с позволения сказать, фаллосов. Причем цвета варьировались от черного до белого, а между ними, правильно, все остальные оттенки радуги.

— Я тут…, - начала она, собираясь продолжить своё красочное повествование.

— Даже знать не хочу, — остановила я её, выставив вперед ладонь, заткнув девчонку.

— Знаешь, — задумалась она, сощурив глаза, пристально глядя на меня, — Ты мне чертовски нравишься, даже не знаю почему, — пожала она плечами, — Я тебе говорю со всей уверенностью, что впоследствии мы точно подружимся.

— С чего такой вывод? — поинтересовалась я, сбрасывая рюкзак под кровать, не забыв достать наушники, телефон и планшет со стилусом.

— Не знаю, седьмое чувство, — ответила она, засовывая очередной причиндал ядовито-красного цвета, в пакет с единорогом.

— Это миф.

— Дружба?

— Седьмое чувство, — подытожила я, демонстративно засунула наушники в уши, глядя прямо на Агату, устроилась на кровати, скрестив ноги, включила музыку и погрузилась в рисование.

«Реклама и связи с общественностью» — красиво звучит, правда? На выпуске выходят гордые рекламщики, пиарщики и прочие интересные специалисты. На самом деле всё не так сложно, как кажется и реклама это действительно двигатель прогресса, если брать во внимание тот факт, что все мы смотрим телевизор, все сидим в интернете и выходим на улицу, где тоже есть реклама, начиная от газет, заканчивая огромными баннерами. Это то самое! Моя маленькая нирвана, мой маленький рай. Стать специалистом в мире рекламы, это то, что я хочу, то, о чем я мечтаю.

С утра, соседка убежала раньше меня. Я, не спеша, собралась, оделась и тихим сапом направилась в университет пешком, раз уж идти там до смешного малое расстояние.

За мыслями о том, как оформить очередной заказ, коих набралось уже прилично много, я не заметила, как добралась до огромного здания, где вдалбливали знания в головы нерадивым студентам. Я люблю учиться, мне нравится получать, обрабатывать и хранить в своей голове новую информацию. В рекламу я ушла по своими собственным соображениям, хотя начинала с экономиста. Первый курс был потерян зря, и я перевелась на «рекламу», что действительно было мне интересно. К тому же я начала серьезно заниматься обработкой фото и рекламными проектами, поэтому выбор был сделан быстро.

«Коммерческая печатная реклама — 84» — гласило в расписании, к которому я умудрилась пролезть через толпу гудящих студентов. Аудитория номер восемьдесят четыре. Что ж, вперед и с песней, товарищ!

***Рафаэль

***- Вы шутите?! — я ушам своим не верил.

Сейчас, сидя в кабинете декана, который, абсолютно не скрывая своей неприязни ко мне, откровенно улыбался, глядя на мою реакцию.

— Не в коем разе, уважаемый господин Соколов, — выдал он, приправил свою фразу едким ехидством, — Я могу зачислить вас лишь на четвертый курс. У вас не сдано слишком много дисциплин, а это вполне адекватная причина для того, чтобы отказать вам.

— Максим Викторович, — начал я издалека, наступив на свою гордость, — Поймите, если я не буду зачислен, то останусь без общежития, а значит на улице. Я хочу учиться и закончить. Я понимаю прекрасно, что на фоне всех моих прошлых заслуг, вам доставляет огромное удовольствие произносить все эти слова о том, что я бездарь, и не принят в ваш университет, но я вас очень прошу, подумайте, прежде чем отказывать мне.

Пристально взглянув на меня, мужчина сделал какие-то выводы для себя, но мне лишь озвучил свой вопрос:

— Я не думаю, что вы останетесь на улице, Рафаэль, ваш отец далеко не бедный человек, — тон преподавателя смягчился, что порадовало.

— Отец, — горько усмехнулся в ответ его словам, — Отец теперь тратит бабки на шлюху, что живет с ним уже около года, — сорвался я, не повышая тона и не сдерживаясь в выборе эпитетов.

Декан выдохнул сочувственно и сел в кресло, напротив меня.

— Ну не надо так…это слишком некрасиво звучит из уст воспитанного мужчины, тем более в стенах учебного заведения, — улыбнувшись краешком губ, он пристально наблюдал за мной.

Почувствовал себя неуютно, словно экзотическая рыба в аквариуме, которую рассматривают целой толпой.

Первые три курса, перед армией, я кутил на полную катушку. Деньги и высокий статус отца делали своё дело. Пропуски лекций, подкуп преподавателей, а так же огромная спонсорская помощь, держали мою учебу на плаву. Я был моральным уродом.

В армии меня надломили. Нет, не сломали, только лишь надломили, показав, что деньги там ни хрена не решают. Да ещё отец! Он ни разу не позвонил мне, не написал, чтобы узнать как дела у его сына. Нет, армия — это не страшно. Это, своего рода, школа. И да, я не злился на отца за это, такая школа пошла мне только на пользу…по крайней мере лично я в этом уверен, лишнюю спесь мне там всё-таки выбили. Но и одновременно злился за него за то, что бросил меня в эту яму, не дав возможности исправиться, находясь ещё на плаву.

Периодически мне было жалко отца, иногда я его ненавидел, а в редких случаях хотел, чтобы всё было, как раньше, понимая, что это невозможно.

— Максим Викторович, — выдохнул я после очередного приступа самокопания, — Вы простите, что я вёл себя, те три года, как законченный псих.

Декан снова улыбнулся, словно увидел во мне что-то, чего ожидал очень долго.

— Рафаэль, я знаю, что ты неплохой парень. Извини, что на «ты». Возможно, тогда ты выбрал не самую лучшую компанию для себя, — начал мужчина, — Сейчас я очень хочу дать тебе второй шанс и я искренне надеюсь на то, что ты его не упустишь, — и он таинственно замолчал, будто ожидая, что я сгорю от нетерпения, сидя на чертовом кресле напротив.