Имя мне — Легион

Подъем был трудным, но я чувствовал себя превосходно. Я знал, что не успею подняться на десять миль — путь впереди был не менее сложным, а дальше скалы вздымались еще круче. Однако настроение у меня оставалось отличным и продолжало улучшаться по мере восхождения.

Нападение произошло с такой быстротой и яростью, что только в самый последний момент я сумел его отразить.

Голос из ночного сна загудел у меня в голове:

— Возвращайся назад! Возвращайся назад!

И она бросилась на меня с неба. Птица размером с кондора.

Только это была не птица. Эта штука лишь имела форму птицы… Огонь и статическое электричество!

И когда она помчалась на меня, я едва успел прижаться спиной к стене, стиснув в правой руке ледоруб.

3

Я сидел в маленькой темной комнате под ливнем крутящихся разноцветных пятнышек света. Ультразвук щекотал мой мозг. Я пытался расслабиться, чтобы дать возможность врачу снять мои альфа-ритмы. Где-то рядом бесшумные приборы регистрировали, обсчитывали и запоминали их.

Эта процедура заняла минут двадцать.

Когда все закончилось, врач пристал ко мне как банный лист. Я с трудом отбился.

— Отдайте мне запись, а счет пошлите Генри Лэннингу в Лодж.

— Я хочу обсудить с вами результаты обследования, — возразил он.

— Сюда на днях приезжает мой собственный специалист по энцефалоскопии. Отдайте мне запись, и все.

— Не было ли у вас недавно какой-нибудь травмы?

— Вот вы-то и должны ответить на этот вопрос. Что-нибудь обнаружили?

— И да и нет, — сказал он.

— Обожаю такие ясные ответы.

— Я не знаю, что для вас является нормой, — отпарировал он.

— Есть какие-нибудь прямые указания на мозговую травму?

— Не могу утверждать однозначно. Если вы расскажете мне, что с вами случилось и почему вас вдруг заинтересовала ваша энцефалограмма, тогда, возможно, мне будет легче…

— Кончайте, — сказал я. — Дайте сюда запись и пришлите чек.

— Вы беспокоите меня как пациент.

— Разве вы установили, что произошли какие-то патологические изменения?

— Не совсем… Но ответьте, если возможно, на такой вопрос: вы страдаете эпилепсией? Был ли у вас недавно припадок?

— Насколько я знаю, нет. А в чем дело?

— В вашей энцефалограмме есть отклонения, которые бывают при некоторых формах эпилепсии через несколько дней после припадка.

— Может ли удар по голове привести к такой же картине?

— Это крайне маловероятно.

— А что еще вызывает подобные явления?

— Электрический шок, глазная травма.

— Стоп, — сказал я и снял очки. — Насчет глазной травмы. Посмотрите-ка на мои глаза.

— Я, видите ли, не офтальмо… — начал он, но я прервал его:

— Мои глаза не выносят обычного света. Если бы я потерял очки и находился на ярком свету в течение трех-четырех дней, могло бы это привести к такому же эффекту?

— Может быть… — нерешительно начал он. — Да, пожалуй.

— Мне кажется, вы хотели еще что-то добавить?

— Я не уверен. Стоит еще раз снять энцефалограмму… Знай я, что с вами произошло, мне было бы легче сделать окончательные выводы.

— Извините, — сказал я. — Мне нужна запись сейчас.

Он разочарованно вздохнул и отвернулся.

— Хорошо, мистер Смит.

Проклиная злого гения горы, я вышел из больницы с записью моих альфа-волн в качестве талисмана. Мысленно я бродил в джунглях памяти в поисках призрачного меча в столбе дыма.

В Лодже меня уже караулили Лэннинг и журналисты.

— На что это было похоже? — спросил один из репортеров.

— Что вы имеете в виду?

— Гора. Вы ведь были на ней, не так ли?

— Нет комментариев.

— Как высоко вы поднялись?

— Нет комментариев.

— Что о ней можно сказать по сравнению с пиком Касла?

— Нет комментариев.

— У вас возникали сложности?

— Ответ тот же. Извините, мне нужно принять душ.

Генри последовал за мной в номер. Репортеры попытались было повторить его маневр, но я успел захлопнуть перед ними дверь.

Когда я побрился, вымылся и сел в кресло с бокалом и сигаретой в руках, Лэннинг задал свой любимый вопрос:

— Ну?

Я кивнул.

— Проблемы?

Я опять кивнул.

— Непреодолимые?

Я немного подумал.

— Может быть, и нет.

Он подлил себе виски. Потом повторил вопрос:

— Ты рискнешь?

Я понимал, что это — дело решенное. И чувствовал, что, даже если все остальные откажутся, я пойду один.

— Пока не знаю, — ответил я.

— Почему же?

— Там что-то есть, — объяснил я, — и оно не хочет, чтобы мы туда поднимались.

— Там кто-то живет?

— Не уверен, что это подходящее слово…

Он опустил бокал.

— Что, черт возьми, случилось?

— Мне угрожали. И на меня совершили нападение.

— Угрожали? С тобой говорили? По-английски? — Он отставил бокал в сторону — явное свидетельство того, как серьезно он отнесся к моим словам. — Напали? Как?

— Я послал за Доком, Келли, Стэном, Малларди и Винсетом. Только что получил от них ответ. Все прибудут сюда. Мигель и датчанин не смогут, они шлют свои сожаления. Когда мы соберемся вместе, я расскажу, что со мной произошло. Но сначала я хочу переговорить с Доком. Так что сиди тихо, не порти себе нервы и ни в коем случае не передавай мои слова газетчикам.

Он допил виски.

— Когда они все соберутся?

Я пожал плечами:

— Недели через четыре.

— Довольно долго…