Имя мое легион

– И что это у него за дурацкая привычка? – поморщился Серафим Аллилуев.

– Помимо комплекса неполноценности у него еще и комплекс кастрации. Из зависти. Потому он и косой. И Фимочка косенькая. И первый муж Фимочки, заметь, тоже косой. И в голове у них тоже перекос – параллакс. Потому и говорят: Бог шельму метит.

– И где это вы, Остап Остапович, всем этим премудростям научились? От вашей бабушки-цыганки?

– Эх, братец, я такие университеты отбухал, такие академии отковырял, – тяжело вздыхал Остап. – Справа на нарах – профессор, слева – академик. Сидят и вшей ловят. И объясняют мне теории Фрейда.

Как тройной агент, Жоржик должен был бы неплохо зарабатывать. Но у него не было ничего, кроме долгов. И эти долги висели на нем, как на бродячем кобеле репейники. Кобели собирают свои репейники в бурьяне, празднуя свои собачьи свадьбы. Так и Жоржик обзаводился своими долгами у своих многочисленных невест.

Однажды зимой Жоржик явился на работу без пальто.

– Жоржик, а где же твое пальто? – спрашивали люди.

– Пальто? – Жоржик начал шарить по карманам. – Где же оно, черт побери?

– Что это ты пальто по карманам ищешь?

– Да не пальто, а квитанцию от ломбарда. Это все Томочка виновата.

А дело было так. Жоржик собирался жениться на Томочке. Ну и занял у нее немножко денег – на обзаведение хозяйством. А потом Жоржик тянул да тянул, пока Томочка не вышла замуж за какого-то бандюгу. А этот бандюга, узнав про долги, просто снял с Жоржика пальто, заложил его в ломбард, взял деньги, а квитанцию отдал Жоржику.

– А теперь я и эту квитанцию, кажется, потерял, – жаловался Жоржик. Потом он обрадованно воскликнул: – Ах, вспомнил! Встретил я вчера одну смачную потаскушку. А денет нема. Так я с ней этой квитанцией расплатился.

Чтобы упорядочить личную жизнь своего приемного сына, комиссар Гильруд решил применить контроль рублем. Жоржиково жалованье стали платить не ему, а секретарше Гильруда Капиталине. В свое время ее октябрили этим именем в честь «Капитала» Карла Маркса. И она тоже побывала в невестах у Жоржика. Капиталина платила за квартиру Жоржика и каждый день выдавала ему немножко на карманные расходы. Остаток шел на погашение тех долгов, которые Жоржик оставил Капиталине на память о своей любви.

Так для Жоржика настала скучная жизнь. А вскоре с ним случилось и настоящее несчастье.

Неподалеку от дома чудес находился шахматный клуб имени Шимкевича, небольшой подвальчик с цементным полом, где в основном пили водку и для отвода глаз играли в шахматы и где Жоржик был частым гостем. Между прочим, хотя агентурные похождения Жоржика и считались военной тайной, но он ими, конечно, хвастался, и об этом знали многие.

Однажды вечером Жоржик, как всегда пьяненький, сидел в этом шахматном клубе и мешал тем, кто пытался играть в шахматы. В этом вечер в клубе был еще один гость, который тоже немножко мешал завсегдатаям: увешанный орденами капитан-танкист, которого никто не знал. Но капитан молча сидел и пил водку так, как говорится, без обмана, что рассеял все подозрения.

Потом капитан подошел к Жоржику и громко сказал:

– Меня зовут капитан Лебедев. Так это, значит, ты, Жоржик, засыпал СТН-овских парашютистов? – Жоржик ласково улыбнулся. – А ты знаешь, Жоржик, – глухо сказал капитан, – что ты подвел под расстрел моего родного брата?

Кругом стало тихо. Все знали, что во время воины многие семьи оказались по разные стороны фронта. А в газетах писали, что злосчастных парашютистов вербовали из русских беженцев в Западной Германии. Американцы щедро обещали им по 100 долларов за каждый день, проведенный в Советском Союзе, заранее зная, что шансов на возвращение очень мало.

Жоржик сидел и моргал глазами. А капитан молча взял пустую бутылку и треснул ею Жоржика по голове. Обливаясь кровью, агент-тройник свалился на цементный пол. А пьяный капитан, озверев, бил его сапогами под ребра и приговаривал:

– Теперь я из тебя, сучки, тоже жизнь выну! Жоржик валялся на полу и не шевелился. Капитан сел за стол и заказал себе еще стакан водки. Когда Жоржик пришел в себя и поднялся на четвереньки, капитан вытянул пистолет:

– А теперь, гадина, становись к стенке!

Ползавший на четвереньках Жоржик опять брякнулся на пол. Капитан подскочил и ударил его каблуком в зубы. Бил он его до тех пор, пока Жоржик перестал подавать признаки жизни. Потом он плюнул Жоржику в окровавленное лицо и ушел. За ним потихоньку ушли и все остальные шахматисты. Заведующий клубом, убедившись, что Жоржик жив, выволок его за ноги на улицу и бросил под забором.

Помимо Жоржика Бутырского в доме чудес имелось еще несколько личностей, может быть, и не столь ярких, но тоже достойных некоторого внимания.

В подвале дома чудес, как полагается в барских особняках, была хорошая кухня. Там теперь готовили домашние обеды для сотрудников. А поваром на этой кухне подвизался рыжий типчик по имени Женька Южный., который уверял, что во время войны он был личным поваром Васьки Сталина, генерал-лейтенанта авиации, который в основном прославился своими пьяными дебошами, а после смерти отца вдруг куда-то исчез. Говорили, что одно время Васька сидел в тюрьме, а потом от горя окончательно снился и умер от алкоголизма.

Помимо обедов повар Васьки Сталина по ночам варил на кухне самогон и потихоньку продавал его любителям. Да и сам он был большим любителем этого самогона.

Когда Женька Южный перепивался, он лез к мужчинам целоваться, да так взасос, да еще с языком, что его за эти фокусы несколько раз били по морде. Эти мелочи, может быть, не стоило бы и упоминать, если бы Женька не был личным поваром Васьки Сталина. В данном случае такие детали принадлежат истории.

Имелась в доме чудес и еще одна знаменитость: бывший собутыльник Васьки Сталина по имени Миша Гейм-Данилов, довольно приятный человек интеллигентной наружности, который уверял, что во время войны он служил в авиачасти, которой командовал сын Сталина. Миша любил похвастаться, что он был с Васькой Сталиным на «ты» и частенько выпивал в его компании.

Но в сердце Миши Гейма была маленькая заноза. Дело в том, что у него были богатые дядюшки в Америке. Во времена Сталина он тщательно скрывал этот факт. Но после смерти Сталина Миша написал своим богатым дядюшкам трогательное письмо, где просил маленькую посылочку, хотя бы со старыми вещами, так как у него самого только один пиджачок, который уже протерся в локтях. Конечно, у Миши был и другой, вполне приличный пиджачок. Но зачем дядюшкам об этом знать?

Однако обмануть дядюшек не удалось. Они безжалостно ответили, что они Мишу своим родственником не считают. Вовсе не потому, что они капиталисты, а Миша коммунист. Нет, нет, дело совсем в другом. Отец Миши и их брат Моисей Гейм совершил непростительный грех, когда он женился на русской, на шиксе. Так вот, поскольку Миша есть плод этого греха, поскольку он только полуеврей и даже необрезанный, то они его своим родственником не считают.