Имя нам легион. Паранормальный апокалипсис

Этот следователь всегда вызывал острый приступ внутренней неприязни у Дарьи. Пускай Игорь Иванович Житников и был писаным красавцем, обладающим глубоким, пронзительным взглядом серых глаз. Пускай Копылова не раз видела следователя в зале, красующегося крупным, сильным телом перед большими зеркалами фитнес – центра. Все равно, от вкрадчивого, предельно вежливого общения с ней, каждый раз становилось не по себе, будто именно она была виновата в исчезновении мужа и дочери.

Сегодня следователь был без формы. Одетый в простую, белую рубашку, в которой, по всей видимости, ночевал на работе, Игорь Иванович то и дело смотрел на дорогие часы, красующиеся на крупном запястье мужчины. События последних дней спутали прическу следователя, а многодневная щетина указывала на то, что бритва давно не касалась округлых щек сотрудника полиции.

Запах пота не мог скрыть даже одеколон, но становилось понятно, что следователю еще очень далеко до долгожданного отдыха.

– А что, собственно произошло Игорь Иванович? – стараясь не выказывать практически никаких эмоций, тихо ответила вопросом на вопрос Копылова.

– Как вам сказать более мягко… – задумался следователь и пригубил чай из своей чашки, мимолетно поправив черные волосы, лезущие на лоб.

Следователь старался не смотреть на Дарью, сидя на старом, деревянном подоконнике в пол-оборота к женщине и задумчиво уставившись в окно, за которым раскрывался унылый, серый пейзаж:

– Я нарушу все инструкции, если буду обсуждать с вами это… – собравшись с мыслями, продолжил сотрудник полиции, – но недавно пропали и несколько наших коллег. Проходивший стажировку на офицерскую должность, старший сержант ППС и хорошо знакомый вам, участковый по вашему району, Павел Иннокентьевич. Так вот, ковыряясь в его записях, мы обнаружили ряд странных заметок о вашем муже, где он связывал ряд недавних убийств с личностью Дениса…

Зеленые глаза Дарьи вспыхнули былым огнем, с презрением уставившись на следователя:

– Это какой-то бред! Денис не обидит и мухи, без надобности! Вы фактически говорите, что он убийца!

– Нет, я не утверждаю этого… – зажмурившись, следователь пригубил еще один глоток, – Но такое определение собственному мужу дали именно вы, – зацепился он за неосторожно брошенное слово, – Может быть, вы являетесь более осведомленной особой, чем стараетесь показаться? – Игорь Иванович вернулся на рабоче место, за старый, скрипучий, казенный стол с большим инвентаризационным номером на боку.

Он тяжело сел, откинувшись на спинку допотопного, скрипучего стула:

– Может быть, вы не знали, что он часто посещал местного патологоанатома, которому являлся хорошим другом?

– Женю? А он тут причем? – удивилась Дарья, прекрасно понимая о ком, идет речь. Она не любила этого товарища мужа за его странности и страшную профессию, но никогда не препятствовала их общению, разделяя принцип свободы контактов вне семьи.

– Уже не причём Дарья Сергеевна. Он мертв. Камеры видеонаблюдения зафиксировали внедорожник вашего мужа, выезжающий с территории больницы. Плюс отпечатки пальцев на столах для препарирования трупов. Плюс зафиксированные Павлом следы биоматериала на синих платках, которые неведомый преступник оставлял на месте убийства, – облокотившись двумя руками о столешницу, Игорь Иванович грозно навис над сжавшейся женщиной, – Врач обнаружен там же. Он лежал на третьем столе и не имел глаз. Кто-то, – с нажимом выделил он местоимение, – убил его в особо извращенной форме, замаскировав убийство под ритуальный обряд.

– Игорь Иванович! – буквально взмолилась Дарья перед усталым лицом следователя, – то, что вы говорите, страшные вещи! Я не могу что-то пояснить на этот счет! Поймите меня правильно, у меня горе… Я места себе не нахожу… Еще эта странная деревня Бамбуй, название которой буквально преследует меня последние недели!

– Бамбуй? – следователь заметно напрягся, выловив из эмоциональной тирады женщины нужную информацию, – ранее вы не упоминали название этого населенного пункта!

– Разве? – удивилась этому Копылова, – мой муж места себе не находил, мечтая выкупить дедовский дом…

– В заброшенной – то деревне? Дарья Сергеевна! Голубочка вы моя, с этого и нужно было начинать! – Игорь Иванович вымученно улыбнулся, принимая менее агрессивную позу.

Он поднял трубку стационарного телефона, вызывая дежурную часть:

– Михалыч? Ты? Бери все свободные наряды и волонтеров, кто с утра припрется и в Бамбуй… Где – где!? В Караганде! Отворот на Вихоревку где, знаешь? Вот туда и езжайте. Там еще знак сохранился Бамбуя, если мне память не изменяет. Мы туда еще в девяностые гоняли.

– Вы считаете, что Денис с Ариной там? – Дарья проклинала собственную беспечность. Нужно было ранее сообщить об этом полиции, а не тянуть несколько дней!

Эмоции женщины отразились в глазах и были замечены следователем:

– Да, Дарья Сергеевна. Я считаю, что вероятность очень даже велика. Оставьте свой номер телефона и возвращайтесь домой. Я лично позвоню о результатах поездки. Не смею больше задерживать.

Маскируя торопливость Житников, встал, раскрыв дверь перед расстроенной женщиной.

Последнее, на что обратила внимание Дарья, направляясь к выходу по серому линолеуму коридора, это то, как Игорь Иванович, с гримасой боли на лице, потирает левую сторону грудной клетки.

Заприметив повышенное внимание Копыловой, следователь тут же замаскировал временную слабость теплой улыбкой:

– Все будет хорошо! Верьте в лучшее! – произнес он и скрылся за дверью своего маленького кабинета.

Вера не помогла.

Тело мужа так и не нашли, но зато дочь оказалась жива. Ее крепко прижимал к себе живой участковый, без сил лежащий на берегу большого озера, неподалеку от окраины заброшенной деревни.

Тело сержанта – стажера было найдено среди заброшенных домов, на одной из улиц проклятой деревни. За несколько дней труп потрепали дикие звери, поэтому было трудно определить, от чего именно умер сержант. Но в том, что смерть являлась насильственной, не сомневался никто.

Чего-то внятного пояснить о произошедших событиях Павел Иннокентьевич так и не смог, больше отмалчиваясь в кабинетах отдела. Арина вообще не помнила ничего, усыплённая, по всей видимости, каким-то особо сильным снотворным средством еще в момент похищения.

Последнее, что сохранилось в памяти Арины – это то, что отец пришел за ней чуть раньше, а в руках у него была большая спортивная сумка. После чего, со слов ребенка «мой разум унес ворон» и девочка больше не могла прояснить ситуацию, пребывая в беспамятстве несколько дней, пока не вернулась в руки матери.

Копылова не была глупой женщиной. В глаза бросилась особая, опасная подготовленность двух мужчин, занесших Арину на руках в квартиру. Именно такими представляла она представителей специальных отрядов, заточенных под устранение неугодных элементов по всей территории земного шара.