Имя - уже знамение

Свадебных мероприятий у нас было три. Вернее, с венчание четыре.

Побыв до вечера воскресенья в деревне, мы возвращаемся в Питер через Ладожский вокзал, чтобы забрать в камере хранения вещи Нежданы, которые она там оставила.

В понедельник я звоню в ЗАГС, договариваюсь о нашей не торжественной регистрации. Потом набираю жене моего друга, чтобы она как врач-гинеколог осмотрела мою жену на предмет повреждений, потому как меня несколько напрягло изрядное количество крови.

Пока я занимаюсь попутно работой, Нежа ищет хорошего свадебного фотографа, потому что одну из фотосессий мы решаем все же сделать в Питере.

В этот же день звоним в общий чат семьи Пауль, сообщить о случившемся венчании, дате нашей гражданской регистрации и о том, что свадьба будет в деревне.

Отдельно говорю родственникам о деньгах на торжество, которые уже перевел на карточку Ивана. Новая родня со мной не спорит, что меня радует.

О том, что домашние не осведомлены о событиях жизни Нежданы, понимаю по их лицам и по поведению зайчишки. Жена моя молодая все время разговора сидит, будто невзначай прячась за моим плечом, как нашкодившая кошка.

Все запланированные нами свадебные мероприятия проходят в штатном режиме. Меня даже неожиданно радует свадьба в Нежкиной деревне, которая не обходится без песен, плясок, похищения невесты и мордобоя, которую все деревенские мужики называют доброй традицией под названьем "На кулачки".

После насыщенных дней в Сибири, мы едем по рекомендации моего друга Кира Зубова на уединенный отдых на остров на шикарном озере в Карелии.

Сейчас, рассматривая фотографии в папке "Карельская медовуха", понимаю, что решение провести неделю вдали от цивилизации было самым верным, потому что именно эти дни запали в мою душу и стали самыми дорогими, их не мог затмить даже релакс на Карибах.

Уже шестой день мы на острове любви, как отшельники, только вдвоём, только нос к носу, только тело к телу.

Почти неделю никто не мешает нашему уединенному познанию друг друга. Все дни,как кролики, мы едим и спариваемся.

Я беру свою молодую жену как и сколько хочу. Вылизываю каждый сантиметр ее тела. Изучаю её реакции на мои ласки. Наблюдаю за ней, когда развожу в стороны створки её прекрасной устрицы, расправляю языком ее нежные лепестки, ласкаю ее клитор, ныряю внутрь её норки.

Мне до жара в голове нравятся все ее ощущения на мои действия.

Штырит ее природная стыдливость и желание прикрыться. Первый всхлип и стон. Дрожь и инстинктивное сопротивление с подъёмом и попыткой сползания вверх и следующее за этим расслабление, желание большего, насаживание и ускорение.

Каждый раз я, как скупой рыцарь, собираю её стоны и эмоции и тонул в этом блаженстве.

Держусь за нее, как пиявка. Не могу на нее насмотреться. На меня нападает дефицит тактильности, поэтому я все Нежку трогаю, щупаю, целую. Не отпускаю зайчишку ни на минуту от себя.

Всеми делами занимаюсь вместе с ней. Запрещаю утром подскакивать, чтобы приготовить мне завтрак. Держу силой в постели рядом с собой. Глажу, нежу, целую нюхаю, изучаю каждый изгиб ее тела.

Нежа тоже постоянно меня изучает. Все время шерудит своими пальчиками у меня в паху. Внимательно, как ребёнок игрушку, рассматривает детородные органы, которые мой зайчик иначе как "мужское хозяйство" не называет.

Ей до жути нравится, как член от её действий увеличивается в размере. Эта метаморфоза приводит её в неописуемый восторг.

– Олеж, все же твои то половые органы явно то гораздо больше среднеевропейского стандарта. Да, и тестикулы твои то очень крупные.

– Сладкая моя, а ты видела другие?
– спрашиваю, смеясь

– Конечно, видела то у натурщиков, - фыркает моя зайчиха.

– И трогала хуй своими пальчиками, да?!
– вытаращиваю глаза, удивленно приподнимаю брови, произнося обсценное название члена.

– Тьфу на тебя, Олежа! Нет, тьфу два раза. Кошка тебя дери. Первый за матерные слово. Второй раз за мысль пошлую. Как эта вопиющая глупость могла прийти в твою голову. Ты представляешь себе, чтобы я трогала чужие половые органы? Да, и, вообще, натурщиков трогать запрещено.

В своем приятном погружении слышу стук, понимаю, дверью хряснули о косяк. Такое себе может позволить только один человек - жена моя Неждана Коршунова.

Глаз от компьютера не поднимаю принципиально, слушаю громкое цоканье острых каблучков и бахающий звук тела, падающего в кожаное кресло.

Теперь поднимаю глаза и смотрю на хмурое лицо своей зайчихи, сердито отбивающей своими наманикюренными пальчиками дробь на гладкой поверхности стола. Молчу. И жена моя молчит.

"Ну, давай, олениха брыкливая моя, продолжай испытывать терпение мужа своего. Может и правда у тебя свербит в одном месте, что аж пар идёт из ушей," - думаю, продолжая пристально смотреть на Неждану.

– Олег, нам надо серьёзно поговорить. Ты слышишь? Серьёзно!
– не выдержав молчания, произносит, взвинченным голосом "нежданчик".

– И тебе, любимая, добрый вечер! И я тебя рад видеть, жена дорогая моя, - отвечаю ровно и спокойно, зная, что сейчас зайчиху понесет.

– Олег!!!
– гневно вскидывая брови, поднимая голос на два тона выше, взвивается Нежа.

– Сковороду положи, - совершенно безэмоционально приказываю, цедя жёстко по слову и складывая руки в замок под свой подбородок.
– Сковородку положи сейчас же и звук своего голоса, дорогая, сделай тише, если ты не хочешь услышать мой рык.

– Ой, да ну, тебя, Олег. Да о чем я, вообще? Ты же слышишь только себя, - тише начинает тараторить Неждана, в голосе которой теперь слышны слезы.
– Все, я поехала домой…

На этих словах зайчишка вскидывается, встаёт с кресла и делает шаг в сторону двери.

Я, конечно же, оказываюсь проворнее и быстрее. В секунду хватаю жену свою одной рукой за хвост на голове, второй за талию.

Приподнимаю немного, разворачиваюсь вместе с ней к столу, кладу красавицу свою животом на столешницу, сверху прижимая своим телом. Ногой раздвигаю в стороны ее ножки. Свободную руку просовываю между её ляжек.

– Эх, какая ты умница, Нежа, смотрю готовилась к нашим вечерним разборкам, даже чулочки надела. Молодца!
– произношу и одним движением рву на жене ажурные кружевные трусики.
– Сейчас, милая, выебу тебя со всей накопленной мной злостью, и тебе сразу полегчает.

Нежка дёргается в моих руках, как червяк на крючке, что-то шипит в мою руку, которой закрыт её рот.

Пока она трепыхается, расстегиваю зиппер ширинки, стягиваю вниз крюки и боксёры и возбужденным членом жёстко в одно движение вхожу в узкую глубину. Нежа вскрикивает, выдыхая со стоном слово "гаденыш".