Имя ветра

Это было за несколько дней до того, как она отвела меня в подвалы, паутину переплетающихся туннелей. Хотя мы находились по меньшей мере в тридцати метрах под землей, туннели наполнял ровный сильный ветер, пахнущий пылью и кожей.

Ветер был тем самым ключом, который я искал: он дал мне понять, что я близок к тому, зачем пришел сюда. Однако меня беспокоило название этого места — я чувствовал, что упускаю нечто важное.

— Почему ты называешь это место «подвалы»? — спросил я Аури.

— Это его имя, — просто сказала она. Ветер заставлял ее тонкие волосы лететь за спиной, как прозрачный флаг. — Ты называешь вещи их именами. Вот для чего нужны имена.

Я невольно улыбнулся.

— А почему у него такое имя? Разве здесь не все «в подвале»?

Аури повернулась ко мне, склонила голову набок. Волосы закрыли ей лицо, и она отвела их обеими руками.

— Это не «подвалы», — сказала она. — Это «подвалы».

Я не расслышал разницы.

— Поддавалы? — спросил я, изобразив движение коленом снизу вверх, как будто пинаю кого-то.

Аури рассмеялась от восторга.

— Немножко так, — ухмыльнулась она. — Попробуй найди еще.

Я попытался придумать еще что-нибудь осмысленное.

— Поддувало? — Я сделал жест, как будто обеими руками раздуваю кузнечные меха.

Аури поразмышляла над этим секунду, глядя вверх и качая головой туда-сюда.

— Нет, не так хорошо. Здесь место тихое.

Она тонкой рукой оттянула полу моего плаща, так что медленный ветер поддел ее и надул, как парус.

Аури посмотрела на меня, ухмыляясь, как будто показала магический трюк. Ее собственная одежонка тоже развевалась, как будто ветер заглядывал под нее.

«Поддевала». Вот оно что. Я заулыбался в ответ.

Победив эту маленькую тайну, мы с Аури начали тщательное изучение поддевалы. Через несколько часов я почувствовал, что привык к этому месту и начал понимать, куда идти. Осталось только найти туннель, ведущий туда, куда мне нужно.

Это сводило с ума. Туннели изгибались, делая широкие бесполезные крюки. В тех редких случаях, когда я находил туннель, ведущий прямо к цели, путь был закрыт. Несколько проходов шли резко вверх или вниз, не оставляя возможности следовать им. В одном коридоре путь перегораживали толстые железные прутья, вогнанные глубоко в камень. Другие туннели неуклонно сужались, пока не превращались в расселины шириной в ладонь. Третьи оканчивались завалами из деревянных обломков и земли.

Через несколько дней поисков мы наконец обнаружили древнюю рассыпающуюся дверь. Когда я попытался открыть ее, сырое дерево раскрошилось на кусочки.

Аури сморщила нос и покачала головой.

— Я коленки обдеру.

Посветив лампой на обрушенную дверь, я увидел, что она имеет в виду. Потолок коридора за дверью шел наискось вниз, пока проход не становился всего метр высотой.

— А ты подождешь меня? — спросил я, снимая плащ и закатывая рукава рубашки. — Не знаю, смогу ли я без тебя найти дорогу на поверхность.

Аури кивнула с обеспокоенным видом.

— Внутрь легче, чем наружу, ты знаешь. Есть узкие места. Ты можешь застрять.

Я постарался не думать об этом.

— Я просто посмотрю. Вернусь через полчаса.

Она вскинула голову:

— А если нет?

Я улыбнулся:

— Тогда тебе придется идти меня спасать.

Она кивнула торжественно и важно, как ребенок.

Я взял симпатическую лампу в зубы, озарив красноватым светом смоляную черноту передо мной. Потом встал на четвереньки и пополз вперед, скребя коленями о грубый камень пола.

Через несколько поворотов потолок стал еще ниже — слишком низким для четверенек. После долгого размышления я лег на живот и пополз дальше, толкая лампу перед собой. Каждый изгиб тела натягивал ряды швов по всей спине.

Если вы никогда не бывали глубоко под землей, я сомневаюсь, что вы сможете понять, на что это похоже. Темнота абсолютная, почти осязаемая. Она таится возле света, чтобы броситься на него и затопить, как внезапное наводнение. Воздух спокойный и затхлый. Нет никаких шумов, кроме тех, что производишь ты сам. Дыхание кажется ужасно громким, сердце грохочет. И кроме всего этого, тебя переполняет понимание, что над тобой нависают тысячи тонн земли и камня.

И все же я продолжал ползти вперед, продвигаясь сантиметр за сантиметром. Руки мои покрылись грязью, пот заливал глаза. Коридор еще сузился, а я неосторожно оставил одну руку прижатой к боку. Холодный пот выступил по всему моему телу — я запаниковал. Я рвался вперед, пытаясь пропихнуть руку перед собой…

Через несколько ужасных минут мне удалось высвободить руку. Потом, полежав там, в темноте, весь дрожащий, я продолжил ползти. И нашел то, что искал…

Выбравшись из Подовсё, я осторожно пролез через окно в женское крыло гнезд. Не желая кого-нибудь случайно разбудить, я тихонько постучал в дверь Фелы. Мужчинам не дозволялось приходить без сопровождения в женское крыло гнезд, особенно глубокой ночью.

Я постучал три раза, прежде чем услышал в комнате тихий шум. Через секунду Фела открыла дверь; ее длинные волосы были в диком беспорядке. Еще не полностью разлепив веки, она недоуменно выглянула в коридор. При виде меня она заморгала, как будто на самом деле не ожидала никого увидеть.

Несомненно, она была голая — под простыней, в которую успела завернуться спросонья. Признаюсь, что вид прекрасной полногрудой полуобнаженной Фелы, стоявшей передо мной, был одним из самых неожиданных и потрясающих эротических моментов в моей юной жизни.

— Квоут? — произнесла она, выказывая замечательное самообладание. Она попыталась прикрыться получше и добилась смешанного успеха, натянув простыню до шеи, но оголив до скандального уровня длинные, прекрасно очерченные ноги. — Сколько времени? Как ты сюда попал?

— Ты сказала, что если мне что-нибудь понадобится, я могу попросить тебя об услуге, — напористо начал я. — Это правда?

— Ну да, конечно, — ответила она. — Боже, да ты весь в грязи. Что с тобой случилось?

Я посмотрел на себя и только тогда заметил, в каком я состоянии. После ползания по полу меня всего покрывала грязь. Я порвал штаны на колене и, кажется, ободрался до крови. Я был так взбудоражен, что даже не заметил всего этого и не подумал переодеться перед тем, как прийти сюда.