Имя заказчика неизвестно

— А еще Юра. Юрой его не звали? Не зовет ли и сейчас кое-кто? Юра ведь тоже бывает производным от Георгия? А водитель Глаголева Андрей Мазурин утверждает, что последние слова его шефа были: «Это Ю…» Так как же, Валерий Сергеевич, Глаголев был знаком с приятелем вашей молодости Георгием Потаповым? И ведь, наверное, уже давно, поскольку вместе с вами неоднократно бывал в Кашлевске?

Юкшин сглотнул слюну и молча кивнул.

Денис продолжал:

— Теперь представьте, что происходит дальше. Я приезжаю в ваш замечательный Кашлевск, чтобы отыскать там Похлебкина и взять его под свою защиту, поскольку все еще верю в диверсию против видных членов «Прогрессивной России», но вдруг узнаю про вашу последнюю книгу — документальный детектив. Она, к несчастью, потерялась. Я бросаюсь ее искать и прошу помощи у кого?! Ирония судьбы: у Потапова! Разумеется, он немедленно сообщает об этом своему боссу — госпоже Покровской. И тогда она затевает новую комбинацию, вытаскивает меня сюда…

Юкшин добил свой дайкири и теперь рассматривал мир через стекло пустого бокала. Судя по выражению его лица, мир был не очень хорош.

— Для меня, как для автора детективов, весьма поучительная история оказалась, — сказал он.

— Что вы имеете в виду?

— Теоретически заказчиком убийства сопредседателя «Прогрессивной России» мог быть кто угодно: относительно недавно созданная партия завоевала свою нишу на политическом небосклоне и была как кость в горле у различных партий и группировок. Коммунисты, амбициозный Клеонский и так далее… Этот момент Виктория здорово рассчитала.

— Никому и в голову не могло прийти, что тут обтяпывается маленькое «семейное» дельце, — захихикал матерый адвокат Борис Ефимович Златкин. — Все решили, что начался массовый отстрел лидеров «Прогрессивной России».

— Ну и вы еще масла в огонь добавили, — буркнул Денис.

— Каюсь, грешен, готов искупить, — заверил адвокат. — Зато теперь с уверенностью могу утверждать, что звонки женским голосом, поступившие мне и Улову с рекомендацией сматывать удочки, — это тем более нашей дамочки проделки.

Юкшин только покачал головой: ну и ну, мол…

— Валерий Сергеевич, — Денис обратился к Юкшину, — в своей последней книге вы изменили ключевые фамилии: свою, Виктории, еще несколько. А вот эпизодических персонажей — оставили как есть. У вас ведь даже соседка — незабвенная Клавдия Пантелеевна, названа своим именем-отчеством, и надо ж было такому случиться, что как раз она в судьбе рукописи книги сыграла ключевую роль.

— Честно говоря, не понимаю, о чем вы? — улыбнулся Юкшин.

— О том, что именно она нашла вашу рукопись, когда Наташа ее потеряла.

В новом старом лице Юкшина что-то все же дрогнуло.

— Детектив о детективе, — спросил Денис, — это игра слов? Что здесь — человек, а что — ситуация? Сыщик о своем расследовании? Или история о сыщике? Или…

— Трактуйте как хотите, — прервал Юкшин. — Одно могу сказать твердо: печатать я эту книгу передумал. А вот издательским бизнесом в России по-прежнему заинтересован. Кстати, вы не опоздаете на самолет?

Златкин засмеялся:

— На самолет моего арабского друга опоздать невозможно. Между прочим, пилот — бывший летчик-истребитель российских ВВС. Виртуоз. Посадит вас хоть на Красной площади.

— Мне бы поскромнее что-нибудь, — скривился Денис. — А то некоторые там уже приземлялись… И последний нюанс, наверно, как писателю, вам это будет любопытно. Клеонский назвал вас гением момента. Потом я услышал от Кадышева, что это как раз вы Клеонского так называли, причем еще раньше. Если хотите знать, именно это совпадение мне и помогло в расследовании. В какой-то момент я понял, что Клеонский тоже так сказал, чтобы дать мне понять, что вы по одну сторону баррикад в этой истории. А раз так, то неизвестно, мертвы ли вы на самом деле.

— Должен вас разочаровать, — хмыкнул Юкшин. — Я такого никогда про Клеонского не говорил. Да и он про меня — тоже, по крайней мере прежде. Это фирменная фразочка Вовки Глаголева, только он это про себя всегда говорил: дескать, я — непревзойденный гений момента.

— Вот уж точно гений момента оказался, — ошарашенно пробормотал адвокат Златкин.

И совсем уж огорошен был Денис. А как же он тогда докопался до истины?!

Нужно было вставать и начинать заниматься делами, но сил для этого совершенно не было, воистину Мадейра — лучшее место на свете для пенсионеров и бездельников. Итак, сперва надо звонить Турецкому… Ох и возни теперь, наверно, предстоит с Интерполом…

ЭПИЛОГ НАСТОЯЩИЙ

В Москве потеплело просто неприлично для такого времени года. Денис, проведший последние несколько недель в непрерывной суете и переездах, начал уже сомневаться, а не пропустил ли он чего-то важного, скажем, всю зиму целиком?

В девять утра в День национального примирения и согласия, то есть 7 ноября, в «Глории» снова были только Денис и Макс. Звонила, правда, Алла Снегур, сказала, что решила свои личные проблемы всерьез и надолго и готова к тяжкому искупительному труду. Но Денис посоветовал ей сходить в тренажерный зал. А еще лучше — в бассейн. А чтоб совсем хорошо — в солярий.

Трудно было предположить, что сегодня появится срочная работа, и остальные сотрудники были предоставлены сами себе, а точнее, готовились к торжественному (хотя и неформальному) обеду, который должен был начаться примерно в полдень и на который обещали пожаловать даже Турецкий с Грязновым-старшим.

А пока что Денис развалился на своем любимом кожаном диване с компьютерной распечаткой, которую Макс сделал ему только что, листы даже были чуть теплые — из принтера.

Из российских газет, со ссылкой

на британскую прессу

«Российские нувориши, желающие обосноваться в Лондоне, давно уже не вызывают удивления у самих англичан. Местные жители утверждают, что в настоящее время в одной только британской столице проживают до четверти миллиона состоятельных россиян. Российские эмигранты последней волны приезжали на берега туманного Альбиона в поисках культурного и социального обогащения, которого они не могли найти в собственной стране. И, что примечательно, эти люди, в основном сколотившие капитал в период становления в России рыночной экономики, привозили сюда большое количество денег. По различным данным, только за прошедший финансовый год из России в Лондон было выведено около 4,5 млрд фунтов стерлингов. Русские бизнесмены не боялись тратить в Лондоне деньги, хотя подавляющее большинство из них, за исключением разве что знаменитого Аркадия Клеонского, предпочитали не афишировать свои расходы. Однако теперь наметилась обратная тенденция. Богатые россияне, сравнительно не так давно обосновавшиеся в престижных районах вроде Найтсбриджа или Кенсингтона, с охотой возвращаются на родину».

Денис дочитал и довольно хмыкнул. Краем глаза он уловил удивленное выражение на физиономии Макса, что, говоря по совести, было большой редкостью.

— Чем занимаешься? — спросил Денис, наблюдая, как с бешеной скоростью меняются страницы Интернета, и тут же осознавая всю глупость своего вопроса.

— Балуюсь… А знаешь, Дэн, все-таки не богат и не могуч русский язык, — сообщил Макс. — Вот к какому выводу я пришел, в противоположность Тургеневу! Я нашел всемирный словарь нецензурных слов и выражений. Оказывается, русский комплект ненормативной лексики насчитывает только сто сорок шесть словарных… как это называется… А! Словарных гнезд. Сто сорок шесть словарных гнезд. Это совсем немного.