Шрифт:
In sanguis veritas
– Эй, Чарли, ты скоро? Вечеринка вот-вот начнётся!
Сумасшедший новичок Джонни Векслив. Он всегда казался неадекватным, даже в своем человеческом обличье. А сейчас уж и подавно. Изображает из себя готичного мачо...
– Иди один. Мне нужно кое с чем закончить, - выкрикнул Чарльз в узкую приоткрытую форточку. Через разводы прозрачного слюдяного витража были видны только массивные ботинки на мощной платформе с кучей металлических заклёпок.
Почему папаше пришло в голову спустить свою шикарную библиотеку
– Слушай, Лавин приказал мне заняться твоим воспитанием, - размышления Чарли прервал голос приятеля.
– Ты же не хочешь навлечь гнев своего венценосного родителя?
– Джонни стремительно припал к земле, заглядывая в крохотный просвет.
– Я знаю, ты не допустишь, чтобы моя бедная голова украсила "аллею звёзд"! Ты же ведь сжалишься над своим единственным другом?
– Джонни, прекрати ёрничать! Отец бы никогда не сделал этого. Уж не знаю почему, но ты ему нравишься...
– Может, пригласишь внутрь?
– Заходи, дверь открыта, - Чарльз с наигранным безразличием пожал плечами.
– Только что ты будешь тут делать? Ведь ты уже прочитал положенные тебе три книги.
Векслив усмехнулся.
– Я вовсе не собираюсь читать, - он уже стоял на пороге.
В черном атласном пиджаке, из-под которого виднелась грубая майка с черепом, узких кожаных штанах, заправленных в навороченные камелоты, с ног до головы увешанный псевдозначимыми брутальными украшениями.
– Зачем ты накладываешь такой слой белой пудры?
– А что?! Девушкам нравится, - Джонни самодовольно встряхнул своими длинными, черными волосами, пахнущими гелем.
– Да уж... кладбище, фамильный склеп, ожившие мертвецы - романтика...
– Ты забыл сказать про трепещущее от страха горячее женское тело, - Векслив обогнул дубовый стол и элегантно облокотившись о его резную крышку, наклонился в сторону Чарли.
– Так, что у нас здесь?
– он карикатурно вывернул голову, пытаясь прочитать название книги.
– Ого! Эпоха Возрождения! Просвещаешься? Кстати, у Казановы тебе бы поучиться не мешало.
– Джонни, Казанова жил намного позже, - видя, что спокойно почитать всё равно не удастся, Чарльз со вздохом захлопнул книгу.
– Как развивается твой последний роман?
– С Роанной? Она мне уже порядком поднадоела, а так - неплохо. Вчера целый вечер развлекал ее фокусами, - Векслив показал приятелю свои изрезанные запястья.
– Опять?
– слушай, я начинаю думать, что ты тащишься от боли.
– Не смеши. Ты это называешь болью?
– он молниеносно вытащил маленький складной нож и, схватив кисть замешкавшегося на секунду Чарли, с силой вонзил его острое лезвие в один из пальцев.
На коже тут же выступила алая разбухающая капля.
– Воу, полегче!
– тот инстинктивно отдернул руку.
– Ммм... Какой аромат...
– глядя, как быстро затягивается ранка на руке приятеля, Векслив мечтательно втянул ноздрями воздух.
– Даже не думай!
– Чарли предусмотрительно вытер набежавшую кровь.
– Да ладно, я правила не нарушаю, - Джонни рассмеялся, - хотя...
– По-моему, ты собирался на вечеринку.
– Нет, не так. Мы собирались, - Векслив выразительно посмотрел на друга и, видя, что тот вовсе не горит энтузиазмом, состроил плаксивую гримасу.
– Пожалуйста, ты же обещал.
–
Ну хорошо, хорошо. Только предупреждаю: сегодня будет последняя вечеринка в этом месяце.– Как скажешь, Ваше высочество, - Джонни довольно хмыкнул, делая ударение на слове "Ваше".
– Ты же у нас принц, как-никак, твое слово - закон!
Чарли усмехнулся:
– Пошли уже, а то пропустим все самое интересное, - произнёс он с изрядной долей сарказма, аккуратно поставив на стеллаж недочитанную книгу.
– Стой. Ты что, в этом собираешься?
– Векслив брезгливо кивнул на его одежду.
– Ну да, а что? Тебя что-то не устраивает?
– Чарли удивленно посмотрел на свою коричневую жилетку в ромбик, надетую поверх тонкого песочного цвета свитера, классические бежевые брюки и начищенные до блеска лаковые ботинки.
– Ты как будто из прошлого вылез. Прямиком из шестидесятых.
– Если не нравится, иди один. Я как раз собирался...
– Нет, нет, - торопливо прервал его Джонни, - ты знаешь, а в этом прикиде что-то есть, - он критически осмотрел приятеля, - некий особый шарм, представительность...
– Знаешь, я тоже так думаю, - с сарказмом произнес Чарльз, выпроваживая назойливого приятеля и выходя за ним следом.
***
Чарльз Лэндстон, сын Лавина Лэндстона, главы одного из самых влиятельных кланов в истории лондонских веритов, не любил вечеринок. Его раздражали томные взгляды исподлобья, бросаемые то и дело в его сторону густо накрашенными красотками, напрягала тяжелая музыка, которая являлась непременной визитной карточкой всех закрытых тусовок веритов, и, мягко говоря, совсем не приходил в восторг от лицезрения своего отца в компании Лизхи Оллдс. После того, как настоящая мать Чарли погибла в автокатастрофе, Лавин сменил не одну сотню спутниц, прежде чем судьба свела его с мегерой и стервой Лиз, которой лорд, наконец, разрешил приблизиться к себе более, чем на расстояние гормональной атаки.
"Если бы мама была жива!" - подумал Чарли, украдкой поглядывая на мило воркующую парочку.
– И что тогда?
– его взгляд перехватила кареглазая Северин, как всегда некстати проходящая мимо их столика.
– Не помню, когда это ты спросила у меня разрешения на чтение мыслей?
– Брось, Чарли. Мы же с тобой друзья, - девушка медленно провела пальцем по его подбородку, спускаясь ниже.
– Хочешь коктейль?
– Спасибо, я не голоден, - Чарльз демонстративно обнял за талию свою сегодняшнюю пассию, маленькую смуглую нимфетку в розовых колготках и открытом черном платьице, едва прикрывающем худощавые бедра.
Джонни, как всегда, позаботился... Эти девушки, наверняка, первый раз здесь и еще не в курсе, что сегодня от них может потребоваться нечто большее, чем стандартный набор услуг. Такие у лондонских веритов ценятся особенно: они искренни в своем страхе и оттого во стократ более желанны.
Обычно они вчетвером уединялись на мягких диванах за блестящей ширмой: поили девочек коктейлями из дорогих сортов мартини, после чего их кровь приобретала божественно-сладковатый привкус, и наслаждались, давая, наконец, волю своим звериным инстинктам. Это было похоже на вакханалию, и когда приходило насыщение, Чарли начинал дико ненавидеть себя и свою кровожадную сущность, доставшуюся в наследство от папочки. Да, он не любил вечеринки еще и поэтому. Из-за мук совести, накатывающих на него всякий раз, когда наутро истощенные девочки на негнущихся ногах выползали из их VIP-ложи. Покачивающиеся, еще не отошедшие от транса, поддерживающие друг друга, чтобы не упасть. Некоторые из них возвращались спустя какое-то время, чтобы встать в очередь на обращение, другие уходили навсегда.