IN VINO VERITAS

– Серый, дай одеколон

– Нахуя? – вообще то вполне логичный вопрос, время то час ночи.

– Ну, ладно дай, не жми!

Не стал Серый «жать», дал. Прихожу в комнату и тут, Саша, посмотрев на этикетку, кривит физиономию.

– Эх, бля «Ринг»!

– А что, не питейный, – живо интересуемся мы.

– Один хер, другого то нет, – опять «железная логика».

– Ну, давай Серёга!

Серёга парень не хилый, берёт стакан и выливает где – то треть пузырька. А дальше всё происходит, как в фильме «Джентльмены удачи», помните эпизод с Савелием Крамаровым. Достаёт Серёга помидорину из банки, разбавляет одеколон водой до полного. «Сильно разбавил – слабовато будет», – это Саня, главный подстрекатель. Говорит он это в момент, когда Серёга уже направлял «коктейль Ринг» себе в рот. Доцедил и помидорку, так элегантненько вдогонку забросил. Несколько минут общего молчания, а потом и выпивка и закуска полетели прямёхонько в распахнутое окно. Струя как из брандспойта: сначала «Ринг» с водой, потом уже толчками водка, выпитая в кабаке, ну а на последок и чаёк утренний вытек. Серёга сразу протрезвел, и погрустнел естественно. Выходной насмарку. Мы с Саней, правда, не сразу это заметили, так как во время Серёгиного возлияния мы сидели на койках, ну, а как пошло излияние, мы сразу же полегли, смеясь до судорог.

– Мудак, ты Саня,– сказал Серый, лёг на свою койку и по – моему сразу уснул. Обиделся.

– Да я то чего? Ну, не пошло – бывает, – ржал Саня.

– Обидел ты его, Сан Саныч, – захлёбывался я.

– Ну, а ты то будешь, – это он уже мне.

– Да хер с ним, попробую.

Оказалось, что Серый, в сердцах, выкинул стакан в окно. Других у нас не было. Нашлась чашка, непонятно откуда взявшаяся, в ней наполовину был чай и плавал окурок. Ну, я тоже парень не промах, окурок «за борт», в чашку налил одеколона и разбавил водой – всё по рецептуре. Помидорку правда не взял, подумал, может это от неё Серёга то блеванул, он вообще то редко такое выделывал. Нашлась корка хлеба, под столом валялась. Посыпал солью, пачка у нас всегда на подоконнике стояла. А этот мерзавец, Саныч, затаился и смотрит, только улыбочка такая – мерзопакостная. Ждёт! Ну, а я – полный выдох и одним глотком – это я могу. Сразу корочку занюхал, потом её в рот засунул. Стою, жую.

– Ну, как? – это провокатор, шепотком.

– Дай сигаретку, – а сам думаю: «Вроде ничего, даже вкуса не почувствовал». Эх, как я этот вкус с утра почувствовал, «я те-е врежу»!

Закурил, а по пищеводу горячая волна побежала. Ещё затяжка и поплыл капитально.

– Ну, а ты чего, – смеюсь, – заебись же Саня, тебе вот осталось. И беру остатки одеколона и в чашку.

– Да воды нет больше, – говорит.

– А ты на кухню сходи

– Там света нет, а я вижу плохо

– Да ладно, забздел, так и скажи

– Кто я?! Да я, до армии, у отца одеколон «Кремль» на спор выпил. Из горла! – заорал.

– Ты не ори, люди спят.

– Правда, – говорит, – пил то на улице в пятидесятиградусный мороз и только снежком заел. Так же вот папироску попросил. Пацаны потом рассказывали, что сделал две затяжки и всё – аут. Домой, правда, к другу отнесли, отец бы убил.

– Конечно бы, убил. А теперь я убью. Хотя ты знаешь, хрен с тобой, я допью. Мне что – то даже понравилось.

И допил. Потом легли спать. А потом было утро. А утром мне были «вилы». Саныч вообще провокатор. Два года назад, когда мы были в стройотряде на Байкале, научил меня – салагу закусывать водку долькой чеснока. Передёргивать, говорит, не будет. И действительно – пролетало, зашибись. А вот на утро был кошмар: водочный перегар плюс отрыжка чесноком. Блевал до обеда. А одеколон я потом пил ещё ни один раз. Во время службы на Флоте даже дни рождения одеколоном отмечали. Но вообще то это конечно – край, хуже ничего не пробовал. Вот так мы веселились, мать её! Очень мы любили ходить в рестораны. В те времена это было легко и просто даже для студентов. Шли смело, имея на руках минимум денег, благо о закуске никогда не задумывались. Хорошо и вкусно поесть в наши планы не входило, про еду в застойные времена как-то совсем не думалось, что было под рукой, то и ели. А уж закуска всегда была на втором плане. Просто хотелось выпить в приличной обстановке (всё – таки общага и городские скверы иногда надоедали), потанцевать (на танцплощадки тоже не очень тянуло – кулачные бои был не наш профиль) и конечно попытаться подцепить девочку, когда со своими подругами происходил какой – нибудь конфликт, или просто для разнообразия. Очень наша компания любила ресторан «Москва», который летом открывал летнюю веранду. Через неё можно было легко смыться незаплатив, но это так ради развлечения. Рестораны также были не заменимым местом, где можно было достать выпивку после закрытия магазинов. Швейцары вовсю практиковали лёгкий подпольный водочный «демпинг», у них же покупали хорошие сигареты. Помните «БТ», «Родопи», «Стюардесса» и т. д. Самое поразительное, что рестораны в те времена были доступны даже самой нищей категории советских граждан, к коей смело можно отнести студенческую братию. Сейчас совсем не так. Я сомневаюсь, что нынешние «стьюденты» могут обращаться ножом с вилкой, и отличить «цыплёнка табака» от «чахохбили». Ресторан «Макдоналдс» – вот предел мечтаний современных тинэйджеров. Мы же за пять лет учебы, облазили все ресторации славного города Горький. Но больше всего студенты нашего города предпочитали другое заведение, и оно называлось…

СКОБА

1981 – 1986г.г.

Одной из достопримечательностей города Горький, в застойные времена, несомненно, был пивной бар «Скоба». Необъятное количество пива, дешёвого «Жигулёвского» и подороже – «Московского» или «Колос», выпивалось здесь ежедневно, под кальмарчики, сырок, сухарики (на­стоящие из ржаного хлеба, ни чета нынешним), а если повезёт то и с креветками. Сколько выпил там я, знают только мои почки и печень. Пять студенческих лет неотрывно связаны со «Скобой».

Это знаменитое на весь город заведение находится на улице Рождественская (во времена описываемые – улица Маяковского), которая идет параллельно волжской набережной. Дом явно принадлежал до революции какому-то купцу, вся Маяковка (уж я буду так называть по старой па­мяти) выстроена такими домами, внизу явно были магазины или лавки, незнаю как они там раньше назывались, а верхние этажи занимало семейство торгового человека. Фасады не без претензий, кладка основательная. Но своё название пивбар получил от дома напротив, тоже старинного, по­строенного в виде скобы, по другой версии в том доме торговали скобяными товарами. Но всё это кануло в лету, а вот название прижилось. «Скобой» стала и трамвайная остановка и пивное заведе­ние, а в начале перестройки на месте бывшей чебуречной, что в двадцати метрах от пивной, поя­вилось, как тогда было принято называть, кооперативное кафе «Скоба». Кафе мы тоже посещали и называли его «Верхней Скобой». Так что нынешние владельцы пивбара, вернее там сейчас распо­ложился ночной клуб (ничто иное, как слепое следование моде) явно просчитались, назвав его «Сальвадор. Дали». Для всех в городе это место по-прежнему «Скоба». Но не будем о грустном, а лучше перенесёмся в восьмидесятые, именно тогда я впервые посетил это злачное, как тогда было принято говорить, место.

Ну, давайте сначала заглянем во внутрь. Помещение довольно таки большое: высокие потолки, просторные широкие окна, правда, всегда зашторенные, на полу по моемому был лино­леум. Столы настоящие пивные, низкие, массивные, из какого-то дерева. Сидела публика на таких же низких и тяжёлых скамьях. В заведении всегда царил полумрак, плюс дымовая завеса. С куре­нием в зале администрация периодически начинала борьбу, заставляли выходить в «предбанник», но хватало энтузиазма не надолго, проходила неделя, и всё возвращалось «на круги своя». Теперь расположение: после входа (одно время там стоял швейцар, уж и не помню, как его звали, но об этом позже) шел небольшой вестибюль, или «предбанник», как хотите, там маялся народ, если все столы были заняты, а такое случалось довольно-таки часто. Здесь же у выхода находился туалет, вернее два: мужской и женский. Но кабинка с буковкой «М», почему-то не когда не функциониро­вала и все ходили в «Ж», а то и просто на улицу, а точнее в подворотню соседнего дома (подозреваю, что его жильцы были очень не довольны), так как бывали случаи, когда обе кабинки не работали. Да и какая канализационная система могла выдержать такой напор! В таком заведение унитазов надо не меньше чем столиков. Особенно страдали дамы, которых угораздило пойти попить пивка. Без кавалера-охранника пойти в туалет не представлялось ни какой возможности, так как задвижки в единственном туалете обычно не было. Но студенткам 80-ых, а именно они составляли в основном женскую половину «Скобы», все было нипочем. Смелые у нас были девчонки! Сикали и при открытых дверях, и прямо на улице, кокетливо отвернув задик к стене дома. Эх, как хотелось их трахнуть прямо там, непередаваемые ощущения!

Но я отвлёкся. После «предбанника» шел первый небольшой зал, столиков на пять. Здесь же была стойка, где наливалось пиво пенное. Там же в уголке стоял проигрыватель, на котором крутили виниловые диски. Юрий Антонов, Джо Дассен, Адриано Челентано – вот непременный репертуар «Скобы». Пилось под эти песни замечательно. Далее шел главный зал, там, в три ряда стояло столиков 15, здесь же был выход на мойку, куда сносилась использованная посуда, и там же у весёлых, вечно в подпитие, уборщиц всегда можно было стрельнуть стакан, ведь известно, что «пиво без водки– деньги на ветер». Полупустой «Скоба» бывала только в начале своего рабо­чего дня и только по будням, а уже к обеду сюда слеталась студенческая шатия – братия, в основном здесь бывали будущие инженеры, педагоги, строители, ну а завсегдатаями были мы – студенты Водного института (незря же институт называли «водочным»). А к вечеру пивная гудела как улей. Люд здесь собирался самый разнообразный, правда, ханыг и откровенных одяхонов сюда не пускали, да они и сами особо то не рвались – цены для этого контингента были не подходящие. А прейскурант был таков: кружка пива –50 копеек, тарелка с закуской (любой) – тоже 50 копеек, эх, где вы славные застойные времена! То, что пиво было разбавлено, никого не смущало. Во-пер­вых, в обыкновенных «чапках» разбавляли гораздо сильнее, а во-вторых, мало кто приходил в «Скобу» только пивка попить, здесь в основном пивом запивались более горячительные напитки. Спиртное или приносилось с собой, или покупалось в гастрономе в доме напротив – очень удобно. Во времена напряга с продажей вино-водочных изделий на помощь страждущим приходил бес­сменный швейцар заведения Юра (вот и имя всплыло в памяти). О, это была легендарная личность! Всегда поддатый (глупо бы было в таком заведении быть трезвым), опухший, животастый, в растянутых на коленях трениках. Юра своё дело знал туго, и когда зал был полон, то если твоя физиономия была ему не известна, шансов про­биться вовнутрь была ровна нулю. Вот такой «фэйс – контроль» по – совдеповски. Поэтому ближе к вечеру в баре находились практически только свои, да наши. Мы же всегда Юру угощали, поэтому проблем попасть не возникало. Так вот бизнес по доставке «пузырей» у Юры был поставлен отлично, всегда можно было перехватить.

Другими ярчайшими персонажами «Скобы» были официантки. Этим то пивбар и привле­кал, что имелось хоть какое подобие сервиса. Пришёл, занял столик, если конечно посчастливи­лось, и вот уже подходит одна из местных красавиц, чтобы принять заказ. Девочки были под стать заведению: золото на шеи, на пальцах и в ушах, смелый макияж, фартучки с кармашками и по­чему– то шлёпанцы на ногах, хотя это как раз и объяснимо – побегай-ка с кружками в руках целый день на каблуках, не получиться. Работу свою девочки делали быстро, видно калым был не плохой и что интересно, практически всегда были трезвыми. Хотя бывали и проколы. Как – то раз одна из дам, как сейчас помню её звали Тамарой (как поживешь Томка, жива ли, здорова ли!) изрядно на­бравшись не как не могла запомнить рассчитывались мы уже за пиво или нет и не должна ли она принести нам ещё, мы, быстро смекнув, что девушка уже ничего не всасывает, стали её дурить (что взять с бедных и наглых студентов – молодые негодяи, одно слово), вообщем мы пропивали свои пять рублей несколько раз за вечер, всё время, повторяя Томочке: «что с нас то она уже давно полу­чила и что не мешало бы повторить». А однажды когда мы после практики в Сибири завалились в «Скобу» с копченым омулем, вообще пили пиво бесплатно. Одна из официанток оказалась родом с Байкала, и когда мы разложили омулька на столе, её охватила дикая настольгия. В обмен на одну рыбину («сто лет не ела, дайте родину вспомнить»,– чуть не рыдала девушка) мы получили много пива и это было очень кстати, денег как всегда не хватало. Хоть я и называю официанток девушками, это всего лишь дань традиции, в основном это были зрелые тёти, прошедшие огонь и воду советского общепита, вот, правда, хамства с их стороны не припомню, послать могли, но лишь в ответ на грубость или пошлость.

Праздник был у клиентов заведения, когда в меню были креветки (как такового меню, ко­нечно же, не было), этот морепродукт в стране Советов был вообще редкостью, а вот в «Скобе» появлялся частенько. Основной же закуской были нарезанные отварные кальмары. Днём, до ве­чернего ажиотажа можно было даже заказать горячее (пивбар входил в систему ресторана «Волга», находящегося по близости). Основной же «едой» здесь было светлое разбавленное «Жигулёвское» на столе и портвейн или водка под столом. Время от времени в «Скобу» заглядывал ментовский патруль, наступала тревожная тишина, могли запросто забрать в отдел, благо он находился на параллельной улице (отдел милиции, если кому не понятно). Ну, вот опасность миновала и опять оба зала загу­дели, как ульи. А однажды население пивной заставило замолчать не нашествие ментов, а крик од­ного подвыпившего мужика. «Мне бы шашку и рубать, рубать советскую власть!» – какая гробовая тишина сразу стала! Представляете это в начале 80-ых! Тут друзья мужичка усадили (а он при этих своих словах вскочил и руками показывал, как он именно будет рубать эту власть!), а потом и бы­стренько увели от греха подальше. Периодически люди падали, на пол не выдержав возлияний, иногда выясняли отношения на повышенных тонах, но вот драк, которые постоянно возникали в более респектабельных ресторанах, я признаться не припомню. Обстановка там была задушевная какая то что ли, располагающая к мирной беседе, а ни как не к драке. Люди были в те времена го­раздо спокойнее это точно, «застой» одно слово. Но кто мне скажет, что было плохо! Лично я поме­нялся бы с собой двадцатилетним « временами» не раздумывая. Ну да ладно, что слюни то распус­кать и в теперешнем мире есть свои прелести, вот, например, стучу сейчас по клавиатуре современного компьютера, о существовании которых я в те времена только в книгах читал.

Как я уже говорил, посетителями в основном были мужчины, ибо провести романтиче­ский вечер с девушкой в «Скобе» мог только отчаянный человек. А уж чисто женские компании здесь вызывали сначала удивление, а потом страстное желание присоединиться к таким смелым дамам. Одиноких любительниц «Жигулёвского» и приключений на свою попу, я, правда, редко в нашем заведении встречал. И вот в году так 82– ом, я и мой школьный друг тоже Андрюха нарвались на таких вот искательниц приключений, их было две. « Студентки истфила» (историко-филологический факультет нашего университета) – эти слова вызывают у нас с Андрюхой гомерический хохот, даже по прошествию двадцати лет.