Иная терра.Трилогия

Первый поцелуй был жадным, взахлеб и до дрожи. Второй — долгим и страстным. Третий — плавным и нежным.

Коста с трудом сумел оторваться от желанных губ.

— Я не должен… мы не должны…

— Не должны — но будем, — согласилась Катя.

Только минут через десять она отстранилась, окинула крылатого быстрым взглядом. — Ты вымок, замерз и зверски голоден. Проходи на кухню, я сейчас приду.

Она появилась буквально через минуту, с огромным пушистым пледом, джинсами и полотенцем. Тщательно вытерла гостя, заставила переодеться, укутала в плед.

— Минут через десять будет еда, а я пока сделаю глинтвейн.

— Что можно приготовить так быстро? — удивился Коста.

— Курьера из ресторана, конечно же, — она рассмеялась, и на душе сразу стало легко и свободно.

Он впервые пришел к ней. Сам, по своей воле. Не «случайно пролетал, решил зайти». Теперь он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, наблюдал, как она хлопочет над глинтвейном, и улыбался. Губы, как всегда, плотно сжаты — но глаза его улыбались, и она не могла этого не заметить.

Отчасти он и сейчас ненавидел себя. Но не позволял себе об этом думать, не давал страху, ненависти, отвращению вырваться наружу. Он позволил себе прийти — и сегодня он не будет портить все им обоим.

Курьер прибыл ровно через десять минут. Катя притащила на кухню несколько контейнеров, разложила мясо и птицу по большим тарелкам, отдельно высыпала горку картошки. Забравшись с ногами в кресло, с улыбкой наблюдала, как он насыщается — быстро, но не торопливо. Потом наполнила глинтвейном две высоких стеклянных чашки.

Они сидели рядом, закутавшись в один на двоих плед, пили глинтвейн, ощущая плечами присутствие друг друга, мягкое тепло чужой кожи, слушали дыхание. И были счастливы.

— Расскажи о себе что-нибудь, — тихо попросила Катя. — Нет, я понимаю, что ты весь — одна большая крылатая тайна, но хоть что-нибудь! Такое… повседневное, обычное.

«Повседневное — то, что делается каждый день. Что я могу рассказать тебе? Как просматриваю фотографии девушек, твоих ровесниц, которых я убил? Как изучаю информационную базу, решая, чью жизнь я сегодня прерву потому, что я решил, что кто-то того заслуживает? Как я просыпаюсь с первым ударом маятника, слушаю бой часов и напоминаю себе, кто я такой, для чего существую и что должен? Что рассказать тебе, ангел мой? То, что я не имею права даже приближаться к тебе?»

— Ты всегда такой голодный… почему? Не верю, что у тебя нет денег на еду.

— Во-первых, мне непросто зайти в ресторан или магазин и купить поесть, — с тихим смешком ответил Коста. Да, об этом можно рассказать. — Во-вторых, у меня очень быстрый метаболизм. Например, я не могу опьянеть — алкоголь выводится из организма быстрее, чем успевает подействовать. Я расходую огромное количество энергии, когда летаю или перестраиваю тело — ты видела размах моих крыльев, они способны поднимать меня в воздух, но пролететь сто метров для меня по расходу энергии примерно то же самое, что для человека — пробежать километр в полной выкладке.

— Но если ты не можешь сходить в магазин, то как и где ты ешь?

— Ты помнишь нашу первую встречу?

— Когда ты меня наглым образом споил? — Катя невинно улыбнулась, и Коста легко подавил поднявшее было голову чувство вины. — Помню, конечно. Погоди… У тебя не было крыльев!

— Были. Просто невидимые и неосязаемые. Это я тоже умею, но энергии тратится безумное количество. Ты просто не обратила внимания, сколько я тогда ел, пока мы сидели в ресторане. Особенно шоколад и орехи.

— Завтра же закажу на дом шоколад и орехи! Но погоди, это получается, ты тратишь энергию, чтобы сделать крылья, гм, невидимыми и неосязаемыми, чтобы пойти купить еду, чтобы восстановить энергию. Замкнутый круг?

— Смотря сколько покупать еды, — теперь он улыбнулся по-настоящему, а Катя рассмеялась.

— Представляю тебя, выходящего из магазина с бычьей тушей на плечах!

— Я покупаю готовое мясо в кулинарии. Не умею готовить.

— Хочешь, я тебя научу?

— У меня все равно нет кухни, равно как и возможности тратить время на приготовление пищи. Зачем, если можно купить уже готовую?

— Ммм… домашнее — вкуснее!

— Мне без разницы, какой вкус у энергии, — пожал плечами Коста. Поймал взгляд девушки и тут же поправился: — Но если приготовишь ты, это будет уже совсем другое. Не просто энергия.

Глинтвейн закончился, и они перебрались в спальню. Катя долго и тщательно расчесывала его длинные темные волосы, перебирала пряди, гладила перья… а потом все получилось само собой.

Они проникали друг в друга медленно и бережно, с каждым слитным движением все больше объединяясь. В каждом стоне, вздохе, жесте они становились единым и цельным, без единого изъяна и неправильности.

Коста впускал ее в себя так глубоко, так близко к сокровенному, как никого и никогда, Катя отдавала ему все самое себя без остатка — как никому и никогда. Слабый лунный свет скользил по ее молочно-белой весенней коже, и Коста видел в ней настоящего ангела в обрамлении его собственных белоперых крыльев.

— Останься здесь, со мной…

— Останусь.

— Не только сегодня. Оставайся и завтра, и послезавтра, и потом тоже…

— Нет.

Коста приподнялся на локте, заглянул в ее умоляющие глаза.

— Я не могу, не хочу, не буду рисковать тобой. Ты — единственное, что у меня есть. Единственное, что делает меня живым. Но у меня есть долг, и этот долг убьет тебя, если я буду слишком близко. Те, кто хочет до меня добраться, не остановятся ни перед чем. А я… я не смогу жить, если из-за меня погибнешь ты. Понимаешь?

— Да… теперь ты хотя бы не говоришь, что ты сам для меня опасен. Это уже хорошо.

— Но я сам тоже для тебя опасен, — он резко помрачнел, сел на постели, подогнув одну ногу под себя.

«Я никогда не должен об этом забывать. Никто не знает, когда и почему я могу сорваться».

— Не говори так. Вообще об этом не говори! — она приподнялась, протянула к нему руки, обняла. — Не надо… не хочу сегодня что-нибудь портить… лучше иди сюда…

Разве он мог сопротивляться?