Индиана Джонс и Хоровод великанов

– Да?

Инди уткнулся взглядом в кафедру.

– …если вы не против… Мисс Кемпбелл, зачем вам мои лекции? То есть, сдается мне, материал вы знаете, а ваша мать наверняка осведомлена в британской археологии куда лучше моего.

– Но ведь курс-то читаете вы, а не она! Родственные связи мне диплома не обеспечат.

Инди понимал, что если рассердит ее, Дейрдра может заявиться к матери – и прости-прощай, продление контракта на осень! Но молчать тоже нельзя.

– Мисс Кемпбелл…

– Можете звать меня Дейрдрой.

– Дейрдра, послушайте, – он встретился с ней взглядом, – я был бы вам искренне признателен, если бы во время лекции вы давали возможность высказаться и другим студентам.

– То есть, как это? – она быстро-быстро заморгала.

– По-моему, вы их подавляете.

– Да-а? С чего бы это? Они вольны говорить, что только вздумается.

– Ага, – Инди снова уставился в кафедру, будто конспект мог подкинуть какую-нибудь дельную мысль.

– Профессор, можно я кое-что скажу?

Что еще она замыслила?

– Слушаю.

– По-моему, подавленным чувствуете себя вы.

– Не подавленным, – пожал он плечами, – а несколько раздраженным.

– А почему?

– Послушайте, это моя первая преподавательская работа. Я ни разу не занимался полевыми изысканиями в Англии. Я не англичанин [9].

– Вам незачем извиняться в неанглийском происхождении передо мной. Не забывайте, я тоже не англичанка.

Инди не разделял ее веселья.

– К тому же, ваша мать – мой начальник.

– Только не ставьте мне это в вину. Если хотите знать, я в восторге от ваших лекций. По-моему, вы потрясающий лектор. Я так и сказала Джоанне, то есть, маме.

– Ну что ж, спасибо на добром слове.

– Она подтрунивает надо мной на ваш счет, – Дейрдра растерянно улыбнулась и залилась румянцем. – Я лучше пойду.

Инди проводил ее взглядом, улыбаясь себе под нос. «Да уж, в эксцентричности ей не откажешь!» – подумал он и решил, что она ему нравится. Впрочем, это Инди понимал с первого же дня занятий.

3. Однокашник

– Я уверен, что это где-то здесь. Я ведь обедал там только на прошлой неделе, – сказал Инди, останавливаясь в середине квартала в самом сердце Сохо [10].

Джек Шеннон сунул руки в карманы и огляделся.

– Да не беспокойся. Я готов подкрепиться где угодно. Голоден, как собака.

Шеннон явился как снег на голову пару дней назад, решив принять приглашение, высказанное Инди перед отъездом из Парижа. Но из-за плотного графика Инди за эти два дня они виделись лишь от случая к случаю. Сегодня вечером они впервые смогут спокойно, без спешки побеседовать.

– А-а, вон, на той стороне! – обрадовался Инди. – Пошли.

– С виду он как-то не очень, – фыркнул Шеннон, переходя улицу.

– Так что же? Зато кухня не уступает парижской. Ну, почти не уступает.

В том, что Инди отыскал французский ресторанчик, напомнивший ему парижские бистро, не было ничего удивительного. Для Сохо это в порядке вещей. В конце семнадцатого столетия здесь осели тысячи французских гугенотов, а за ними последовали шведы, итальянцы, китайцы, индийцы и прочие. На здешних улицах царила шумная суета и сутолока; рынки и магазинчики предлагали все чудеса света, виденные Марко Поло во время его дальних странствий, и даже более того. И хотя главной приманкой Сохо оставались недорогие заморские блюда в местных ресторанчиках, поздно вечером на некоторых улицах вспыхивали вывески, сулящие удовлетворение совсем иных аппетитов.

Официант провел их к столику, и Инди заказал бутылку вина.

– Сегодня за обед плачу я. Устроим себе праздник.

Шеннон улыбнулся и погладил свою рыжую бородку клинышком.

– Меня радует подобное отношение ко мне. Надеюсь, я тебе не в тягость. В том смысле, что я могу найти себе комнату.

– Не волнуйся. Я почти не бываю дома, а если ты будешь путаться у меня под ногами, я непременно дам тебе знать. А теперь расскажи, как ты нашел эту работу?

– Иду себе просто так по Оксфорд-стрит с трубой под мышкой, и тут вижу распахнутую дверь этого самого клуба. Думаю, чем черт не шутит – взял, да и зашел. Мы мило поболтали с владельцем о родном южном Чикаго, потом я сыграл ему пару мотивчиков, и не успел отдышаться, как уже сидел в компании пары ребят из тамошнего оркестра. Вот, собственно, и все. Мне сказали, что можно приступать сегодня вечером.

– Великолепно! А как же Париж и «Джунгли»?

– А что им сделается? Я уже сидел на чемоданах, Инди. Оркестр замечательно обойдется и без меня. И потом, теперь я даю шанс играть на трубе еще одному человечку. Приехал мужик Луизы из Нового Орлеана. Играл с Кингом Оливером и заскочил к нам. Классный музыкант!

Принесли вино, друзья подняли тосты за свое будущее и за Лондон. Инди с надеждой говорил о возможности остаться в Лондоне еще на год. Город пришелся ему по вкусу, а отсюда можно попасть куда угодно – англичане активно ведут археологические раскопки по всему миру, от Гватемалы до Египта.

– Знаешь ли, тут действительно центр мира.

Шеннон отхлебнул вина и с кислым видом оглядел Инди.

– Пуп земли. Похоже, эти бритты запудрили тебе мозги. Осталось тебе только заговорить о счастливом детстве в прелестных старых колониях.

– Джек, я просто высказывал мнение. Лондон – эпицентр событий, он космополитичен.

– Что-то я не знаю такого слова. Как это будет по-французски?

Инди рассмеялся.

– А ты уверен, что хочешь здесь работать?

– Какое-то время, – пожал плечами Шеннон. – По-моему, уровень моего исполнения повысится. В «Джунглях» я себя исчерпал. Пора внести в тему вариации.

«Шеннон, как всегда, выглядит разочарованным, – подумал Инди. – То же самое было и в Чикаго, и почти всегда – в Париже. Будто джаз-культура требует этакого въедливого отношения к жизни. Диссонанса, что ли. Синкопированного ритма, с намеренно поставленным не к месту акцентом».

Они успели покончить с сосисками и уже принесли основное блюдо, когда Шеннон вернулся к теме, которую Инди старательно пытался стереть из памяти.

– Так ты больше не слыхал о сопляке, приславшем тебе коробку с пауками?

– Нет. Ни словечка.

– Получив твое письмо, я сперва думал, что это шутка.

Инди отведал жареной трески.

– Я тоже так думал, пока не открыл коробку.

Шеннон скроил гримасу и покачал головой.

– Пауки, надо же! Случись со мной такое, я бы, наверно, прямо рехнулся. Но какого черта и кто это сделал?

– Не имею понятия. Но кто бы то ни был, у него дерьмовое чувство юмора. Пауки были черными вдовами [11], и если бы меня укусила хоть одна вдовушка, я бы вряд ли сейчас говорил с тобой.