Индивидуализация наказания

Принцип эффективности наказания, предложенный В.Н. Бурлаковым, по его мнению, заключается в избрании умеренного наказания, достаточного для достижения целей наказания в отношении осужденного и в то же время исключающего неоправданное ухудшение условий жизни его семьи [54] . Автор сам отмечает, что принцип эффективности иногда называют принципом экономии судебной репрессии. Можно заметить, что речь идет о принципе, который мы называем принципом экономии мер уголовно-правового воздействия. Данный принцип не является только принципом назначения наказания по основаниям, изложенным выше.

54

Бурлаков В.Н. Указ. соч. С. 41.

Относительно принципов стимулирования при назначении наказания позитивного посткриминального поведения и стимулирования при назначении наказания отказа от продолжения преступной деятельности совершенно справедливо высказался Т.Р. Сабитов: «Стимулирование при назначении наказания отказа от продолжения преступной деятельности и позитивного посткриминального поведения трудно отнести к принципам назначения наказания. Р.С. Бурганов полагает, что данным принципом охватываются нормы, закрепляющие смягчающие наказание обстоятельства (п. «и», «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ), о назначении наказания при смягчающих обстоятельствах (ст. 62 УК РФ), о назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление (ст. 64 УК РФ) и др. [55] Но ведь названный принцип не охватывает процесс назначения наказания, речь идет о сфере депенализации, поскольку стимулировать позитивное поведение можно лишь на законодательном уровне, но никак не после того, как деяние виновного уже получило уголовно-правовую оценку и решается вопрос о назначении наказания» [56] . По мнению И.Г. Набиева, «стимулирование правомерного поведения лиц; совершивших преступление, можно рассматривать и как функцию уголовного права, и как метод уголовно-правового регулирования, и как принцип уголовного права, соответственно, и назначения наказания. Содержание принципа стимулирования позитивного (социально-одобряемого) поведения составляет реализация заложенных в законе как позитивных, так и отрицательных (нежелательных для лица, совершившего преступление) стимулов» [57] . Несомненно, уголовное законодательство содержит нормы, стимулирующие позитивное постпреступное поведение и отказ от продолжения преступной деятельности, однако такое поведение стимулируется наличием в законодательстве норм, регулирующих возможность добровольного отказа от совершения преступления, смягчающие обстоятельства, возможность назначения наказания ниже низшего предела, условное осуждение, возможность освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, в связи с примирением с потерпевшим и иные. Как можно заметить, таких норм немало, и нельзя сказать, что они сконцентрированы именно в институте назначения наказания. Они касаются реализации уголовной ответственности, а также возможности выбора различных мер уголовно-правового воздействия. На этапе назначения наказания, после того как установлена виновность лица в совершении преступления, трудно представить себе, каким образом суд может простимулировать позитивное постпреступное поведение. Стимулировать – это задача законодателя на этапе издания уголовно-правовых норм. Законодатель должен предоставить возможность преступнику повлиять на сложившуюся ситуацию в положительную сторону, и именно эти стимулирующие нормы оказывают на преступника позитивное уголовно-правовое воздействие. Применение стимулирующих норм к преступнику может остаться далеко за рамками назначения наказания, причем это может произойти как на этапе предварительного следствия (освобождение от уголовной ответственности), так и уже в момент отбытия наказания (условно-досрочное освобождение от отбывания наказания). Стимулирование позитивного посткриминального поведения и стимулирование отказа от продолжения преступной деятельности можно скорее отнести к системе уголовно-политических принципов, адресованных к законодателю, которому следует помнить о том, что стимулирующие нормы необходимы в уголовном законе, они могут быть одним из средств противодействия преступности.

55

См.: Бурганов Р.С. Указ. соч. С. 121.

56

Сабитов Т.Р. Система уголовно-правовых принципов: монография. С. 220.

57

Набиев И.Г. Указ. соч. С. 100.

Упоминая принцип демократизма, согласимся с И.Г. Набиевым, который считает, что он «не столь очевиден для действующего уголовного законодательства. В него, как известно, не вошли ранее предусматривавшиеся различные формы привлечения общественности к осуществлению правосудия по уголовным делам и контролю за поведением лиц, совершивших преступление (ч. 4 ст. 10, ст. 51, 52, 53 и др. УК РСФСР), а предусмотренная ст. 65 УК РФ новая демократическая форма правосудия и назначения наказания с участием присяжных заседателей хотя и представляется принципиально важной для современного уголовного законодательства, отражает правило, не имеющее всеобщего значения» [58] .

58

Набиев И.Г. Указ. соч. С. 31.

Предложенный М.А. Скрябиным принцип назначения наказания отдельно за каждое преступление и окончательно единого наказания как основного, так и дополнительного за несколько преступлений и по нескольким приговорам [59] находит нормативное выражение в положениях уголовного закона, касающихся назначения наказания по совокупности преступлений, однако трудно назвать его руководящим началом, пронизывающим весь институт назначения наказания, скорее это отдельное правило назначения наказания, и не более.

59

Скрябин М. Л. Указ. соч. С. 14, 15.

Сложнее разграничить принципы назначения наказания с принципами уголовной ответственности, как их называет закон, или с принципами уголовного законодательства, как предлагают их называть в литературе. Может показаться не совсем последовательной позиция некоторых авторов, которые в качестве принципов назначения наказания указывают общие уголовно-правовые принципы, закрепленные в ст. 3–7 УК РФ и относящиеся ко всей отрасли.

С. Г. Келина и В.Н. Кудрявцев справедливо заметили, что «главное заключается не в том, чтобы найти и выделить принципы, свойственные только уголовному праву и не повторяющиеся в других отраслях права, а в том, чтобы выделить принципы, отражающие подлинную природу уголовного права, определяющие его функции и задачи» [60] ; интерпретируем данное высказывание для целей поиска принципов назначения наказания и отметим, что главное заключается в том, чтобы выделить принципы, отражающие подлинную природу института назначения наказания, вне зависимости от того, где еще они повторяются.

60

Келина С. Г., Кудрявцев В. H. Принципы уголовного права. M., 1988. С. 61.

С.А. Велиев с удивлением пишет, что «отдельные принципы (например, законность, справедливость, гуманизм) одни ученые относят к общеправовым (М. Л. Якуб, Т.В. Кленова), а другие эти же принципы – к принципам назначения наказания (М.М. Бабаев, М.А. Скрябин)» [61] . Р.С. Бурганов же, наоборот, считает, что здесь нечему удивляться и «одни ученые рассматривали данные принципы в рамках уголовного права в целом, а другие – в рамках института назначения наказания. В этой связи представляется необходимым указывать при рассмотрении того или иного принципа, в рамках какого института этот принцип рассматривается» [62] . Этот же автор предлагает следующую систему принципов отдельного института в следующем виде: 1) принципы уголовного права в целом, нашедшие свое отражение в данном уголовно-правовом институте; 2) принципы генерального института, преломившиеся в данном уголовно-правовом институте; 3) принципы собственно данного уголовно-правового института, свойственные только ему [63] . Похожую систему принципов применительно к назначению наказания ранее предлагал и Л.Л. Кругликов, указывая, что «в сфере избрания наказания действуют принципы 1) общеправовые и 2) отраслевые (межотраслевые), причем в одних случаях напрямую, непосредственно, а в других – через конкретизирующие их нормативно-руководящие начала. К числу первых следует отнести законность, гуманизм, равенство, справедливость, ко вторым – дифференциацию и индивидуализацию ответственности, целевое устремление и рациональное применение мер ответственности» [64] . Л.Л. Кругликов отметил, что «специфика сферы их применения – назначение наказания – накладывает свой отпечаток на содержание собственно принципов института назначения наказания», и к таким «собственно принципам института назначения наказания» он относит лишь дифференциацию и индивидуализацию наказания, целевое устремление и рациональное применение мер уголовного наказания [65] . Следовательно, автор разделяет понятия «принципы, действующие в сфере назначения наказания» и «собственно принципы назначения наказания». Автор исходит из того, что в сфере назначения наказания действие общеправовых принципов происходит непосредственно, видимо, поэтому он их и не относит в принципам самого института. Однако стоит заметить, что Л.Л. Кругликов перечисляет не все имеющиеся отраслевые принципы применительно к назначению наказания, в указанном им перечне отсутствует принцип вины, который, по-видимому, не отражает специфики института назначения наказания. Несомненно, не все отраслевые принципы находят свое отражение при назначении наказания, нам представляется, что их перечень может быть еще уже перечня, предложенного Л.Л. Кругликовым.

61

Велиев С.А. Указ. соч. С. 107.

62

Бурганов Р.С. Указ. соч. С. 93.

63

Бурганов Р.С. Указ. соч. С. 93.

64

Энциклопедия уголовного права. Назначение наказания. Т. 9. С. 168.

65

Энциклопедия уголовного права. Назначение наказания. Т. 9. С. 168.

Вернемся к вопросу о соотношении принципов уголовного права и назначения наказания, при рассмотрении которого И.Г. Набиев отмечает, что общие принципы уголовного права «в силу своей природы распространяются на все или большинство институтов уголовного права, в том числе и на назначение наказания… Как указывает В. А. Якушин, связь принципов различных уровней состоит в том, что каждый последующий уровень правовых принципов базируется на предыдущих. Анализируя принципы той или иной отрасли права, мы фактически исследуем общеправовые принципы, нашедшие специфическое отражение в этой отрасли, и межотраслевые принципы [66] . Анализируя же институциональные принципы, мы тем самым исследуем и принципы отрасли. Принципы уголовного права получают в сфере назначения наказания свое преломление, специфику и содержание, поэтому их также следует рассматривать в системе принципов назначения наказания» [67] . Можно поддержать высказанное мнение в той части, что общеправовые принципы получают преломление в институтах уголовного права и поэтому могут быть отдельно рассмотрены как принципы соответствующих институтов.

66

См.: Уголовное право России. Часть Общая / под ред. Л.Л. Кругликова. М., 2005. С. 395; Уголовное право России. Общая часть / под ред. Ф. Р. Сундурова. М., 2009. С. 36.

67

Набиев И.Г. Указ. соч. С. 70, 71.

Применительно же к институту назначения наказания данные принципы имеют свое уникальное содержание, однако стоит ли все эти общие уголовно-правовые принципы рассматривать как составляющее подсистемы принципов назначения наказания, действительно ли все они отражают сущность и природу института назначения наказания?

Мы предполагаем, что для того, чтобы отраслевые принципы уголовного права могли считаться принципами назначения наказания, они должны отвечать ряду требований, о которых мы говорили выше, а именно: они должны найти свое прямое или косвенное закрепление в уголовном законе в нормах, касающихся назначения наказания; они должны направлять деятельность суда в сфере назначения наказания, пронизывать весь этот институт. Помимо указанного одним из оснований включения отраслевых принципов в подсистему принципов назначения наказания должна являться частота и отчетливость их реализации именно в процессе назначения наказания.

Предлагаем условно подразделить все принципы уголовного законодательства на две группы, в зависимости от того, кому они в наибольшей степени адресованы. На наш взгляд, принципы равенства и гуманизма имеют своим основным адресатом законодателя и находят свое основное выражение и применение именно при разработке и принятии новых уголовно-правовых норм. Так, исследователи принципа равенства отмечают, что «важнейшей гарантией реализации принципа равенства перед законом при назначении наказания является определение состава преступления как единого для всех основания уголовной ответственности независимо от каких-либо обстоятельств, связанных с личностью виновного, его положением в обществе. Если уголовная ответственность в целом и ее часть – наказание предопределяются не опасным состоянием личности, а составом совершенного преступления, тогда и можно утверждать, что принцип равенства реализуется в уголовной ответственности и наказании». Тот же автор считает, что «…соблюдение принципа равенства проявилось в самом факте назначения наказания в пределах санкций уголовно-правовых норм, которые установлены одинаково для всех лиц, совершивших преступление», и еще одной важной гарантией реализации принципа равенства «является обоснованная дифференциация наказания в санкциях статей Особенной части УК РФ» [68] . В приведенных высказываниях речь идет о реализации принципа равенства при назначении наказания, однако автор сказанным подтверждает обратное – что принцип равенства при назначении наказания не получает прямой реализации, ведь если его гарантией является определение состава преступления как основания уголовной ответственности и он проявляется в факте назначения наказания в пределах одинаковой для всех уголовно-правовой санкции, то руководствоваться принципом равенства должен законодатель при определении основания уголовной ответственности и установлении равных санкций вне зависимости от факторов, характеризующих личность преступника. Необходимость же учитывать при назначении наказания свойства личности виновного, напротив, является исключением из принципа равенства, который лишь диктует в ст. 4 УК РФ, какие именно факторы, относящиеся к личности, суд не в праве учитывать при привлечении лица к уголовной ответственности.

68

Лактаева А. Ю. Гарантии и возможности реализации принципа равенства перед законом при назначении наказания // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2011. № 75. С. 70.

Из формулировки принципа гуманизма в ст. 7 УК РФ мы можем сделать схожие выводы, что на этапе назначения наказания он фактически не реализуется, а основным его адресатом является законодатель. Согласно ч. 2 ст. 7 УК РФ «наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства». Следовательно, из принципа гуманизма исходит законодатель при определении видов наказания и перечня мер уголовно-правового характера, которые не должны причинять страдания и унижать человеческое достоинство. Также принцип гуманизма нашел свою реализацию в закрепленном перечне целей наказания, среди которых отсутствует цель причинения страданий или унижения человеческого достоинства. При назначении наказания правоприменитель уже пользуется результатами гуманного уголовного законодательства – выбирает вид наказания из тех наказаний, которые содержатся в уголовно-правовой санкции, сконструированной с учетом принципа гуманизма. Несомненно, в процессе назначения наказания происходит учет личности виновного, а также смягчающих обстоятельств, часть из которых существуют в перечне ст. 61 УК РФ, как дань принципу гуманизма (например, наличие малолетних детей у виновного или беременность), помимо указанного гуманизм реализуется при назначении наказания в порядке ст. 65 УК РФ при вердикте присяжных заседателей о снисхождении, однако нельзя сказать, что все нормы института назначения наказания пропитаны принципом гуманизма, который реализуется в этом процессе либо опосредованно, либо не столь отчетливо.

Одним из требований, которым должны отвечать принципы уголовного законодательства, для того чтобы стать частью подсистемы института назначения наказания, мы назвали частоту и отчетливость реализации именно в процессе назначения наказания, такие же принципы должны пронизывать весь институт назначения наказания. На наш взгляд, в уголовном законодательстве существуют иные институты, в которых принцип гуманизма отчетливо и наиболее часто реализуется. Это, конечно же, институты освобождения от уголовной ответственности и наказания, а также институт уголовной ответственности несовершеннолетних. По этому поводу исследователь принципа гуманизма М.В. Ююкина отмечает, что среди положений уголовного закона можно выделить те, которые имеют своей целью непосредственную реализацию принципа гуманизма при рассмотрении вопросов, связанных с ответственностью несовершеннолетних [69] . Таким образом, мы не можем считать принцип гуманизма принципом назначения наказания.

69

Ююкина М.В. Противоречия, связанные с реализацией принципа гуманизма при назначении наказания в отношении несовершеннолетних // Вестник Тамбовского университета. Серия «Гуманитарные науки». 2006. № 4. С. 63.